— Он мне не представлялся. Сама спросишь. Это и впрямь оказался Анс. Сидел на подоконнике, наблюдая, как над Карином хлопочет Имсен, парень с целительского. Я его знала: он со своими друзьями занял призовое место на групповом турнире и в целительском деле разбирался на славу. Жил он здесь же, в общежитии. Видно, позвали того, кто оказался рядом. Моего прихода, похоже, не ждал ни тот, ни другой: Анс удивленно вскинул брови, Имсен недоуменно склонил голову набок. Это было понятно, они же не знали, что со мной Вейн. С их точки зрения все выглядело так, будто я без церемоний, как к себе домой, заявилась в комнату парня. Ничего пояснять я не стала, с порога кинулась к кровати. Карин в грязной одежде лежал поверх одеяла с закрытыми веками и дышал так медленно, словно уже готовился отдать богам душу. Под глазами разлилась глубокая синева, в углу рта кровоподтек. Я протянула руку, но коснуться побоялась. Обернулась к целителю. — Как он?! — Как-как… — поморщился Имсен. — Плохо, как еще. Внутреннее кровоизлияние, большая энергопотеря, рассекли нервы и магические каналы. Если плоть я заштопал, то с магическими повреждениями хуже. Его явно отделала компания в несколько человек, и, похоже, среди них был целитель. Явно поработал кто-то, знающий, как максимально затруднить лечение. Целитель. Я сжала кулаки так, что ногти вонзились в кожу. Кажется, догадываюсь, кто именно был этим целителем. Хагосова Висперина, так и думала, что она отомстит! Но кричать и топать ногами было бессмысленно. Я беспомощно оглянулась на кровать. — Спокойно, я снял все что мог. Остается только ждать. Пусть он спит, чем больше спит, тем быстрее поправится. — Может, позвать кого-нибудь из лечебного корпуса? Все-таки ты еще третьекурсник… — Конечно, если хочешь, — Имсен пожал плечами, на добродушном лице не было ни следа обиды, — но они скажут тебе то же самое. Это целительское проклятие, его можно снять, да только в процессе сделаем ему хуже. Надо подождать, он выздоровеет сам. — Когда? — Ну, пара дней точно. А-а, ты волнуешься из-за турнира? Не переживай, на ноги он встанет. За результаты не отвечаю, но он же и так вроде один из первых? Призовое место от него не уйдет, не беспокойся. Главное, чтобы явился, тогда не дисквалифицируют. Я кивнула. От сердца и впрямь немного отхлынуло. На турнире выступает Вейн, он-то ничуть не пострадал, но, если Карин к тому времени не встанет, брат тоже не сможет участвовать, ведь для всех они один человек. Странно. Неужели Висперина пожалела Вейна? Не стала отбирать у него победу? Ведь наверняка могла придумать что-то такое, что уложило бы Карина в постель как минимум дней на десять. Или опасалась, что тогда виновника будут искать? — Ладно, я пойду, — Имсен поднялся, и вместе с ним как по команде встал молчавший до сих пор Анс. — Я тоже, — глухо проронил он. На лице его была непонятная тень. Он словно с неким сожалением глянул на кровать. И тут раздался глухой стон. Я бросилась к Карину и со смесью жуткой вины, жалости и облегчения увидела, что его веки медленно приподнимаются. Затуманенные зеленые глаза обвели комнату. Остановились на мне. Лицо Карина исказилось, бледные запекшиеся губы чуть шевельнулись. Я поспешно схватила со стола графин, налила воды и протянула ему. Подняться он не смог, пришлось помочь, придержать стакан у его губ, пока он пил. Жалость с каждым мгновением накатывала все сильнее. Жалость и гнев, беспощадный гнев. Ни за что не прощу Висперину. Даже если бы Карин и впрямь обманывал ее, встречался бы со мной за ее спиной, разве это основание для того, чтобы избивать? Причем так подло, несколько человек на одного. И бросили его в бессознательном состоянии! Он вообще мог умереть! Напившись, Карин кивнул. Я хотела было встать, но Карин схватил меня за руку. Кожа его была сухая и горячая. — Сатьяна… — прохрипел он через силу, — они сказали, чтобы ты снялась с турнира. Иначе тебя тоже… — Кто на тебя напал? — напряженно спросил от дверей Анс. — Ты видел? — Не понял. — Карин покачал головой. — Они были в масках… — не договорив, он откинулся на подушку, веки бессильно закрылись. — Карин! Меня оттолкнули: Имсен бросился к кровати. Стал водить руками, прощупывая одному ему известные точки. Я наблюдала за ним, кусая губы, но почти сразу озабоченное выражение сошло с лица парня, и я тоже облегченно выдохнула. — Все хорошо, пусть спит. — Целитель выпрямился, с тревогой глянул на меня. — Турнир? Это что, все из-за него? Надо доложить старшим. — Надо, — поддакнула я, и вдруг почувствовала тычок в бок. Дернулась, но потом сообразила: Вейн. Чем-то ему мои слова не понравились. Имсен кивнул. Некоторое время постоял молча, потом вздохнул, развел руками. — Ладно. Больше мне тут нечего делать. Он снова направился к двери, Анс последовал за ним, но на пороге обернулся. Глянул на меня, на кровать. Показалось, хотел что-то сказать, но он только мотнул головой, повернулся и зашагал вслед за целителем. Стоило двери закрыться, как стены залила знакомая серебристая дымка, густеющая на глазах. — Сволочи! Убью… — прорычал взбешенный Вейн, проявляясь. С размаху сел на кровать брата, схватился за голову, растрепывая черные волосы. Накрыл лицо руками и глухо застонал. — Прости, — сказала я тихо. К горлу подкатил комок. — Это все из-за меня, если бы Висперина нас не увидела… — Да при чем здесь ты?! — вдруг вызверился он, зеленые глаза блеснули яростью. — Ты-то в чем виновата? Это я последний придурок! Я вбил себе в голову, что все под контролем! И вообще был уверен, что ей наплевать! Я молча смотрела на него, не зная, что сказать. В общем-то, мы оба были виноваты: и Вейн, который недооценил силу гнева Висперины, и я, махнувшая рукой на все это. И даже Карин, сам вчера сказавший, что Висперина единоличница, но никаких выводов из этого не сделавший. — Надо было вчера кидаться ей в ноги, а я, болван, забил. Подумал, какая ей разница. Напрягаться было лень. А она… — Вейн скрипнул зубами и с отчаянием глянул на брата. — Не переживай так, — попробовала успокоить его, — с Карином все будет хорошо. Имсен же сказал, к турниру он поднимется на ноги. Вейн пропустил мои слова мимо ушей. Глухо пробормотал: — Не могу себе простить, что не был с ним. С нами двумя они бы не справились. — Тогда ваша маскировка раскрылась бы. — К Хагосу ее! Некоторое время мы оба молчали. Вейн по-прежнему сидел, расставив ноги и опустив голову, вжимая пальцы в лицо так сильно, что оставались белые следы. Карин, кажется, спокойно спал, и это была единственная утешительная новость. — Что теперь?.. — нерешительно спросила. — Доложить старшим, пусть расследуют… Может, они сумеют определить, кто был тот целитель или маг. Вейн покачал головой. — Нет, — уронил мрачно, — нельзя. Если нами займется ректор — а он займется, если история дойдет до деканата, тогда нас обоих раскроют. — Ты только что послал маскировку к Хагосу. Вейн зло блеснул глазами. — Есть разница — ради того, чтобы защитить кого-то, или для того, чтобы отомстить. Со вторым мы и сами справимся. Он недобро сощурился, сжал руку в кулак, и я с замиранием сердца увидела, как его пальцы заостряются, превращаясь в кинжально-осгрые черные когти. Один из приемов ночных. — Что ты собираешься делать? — Не знаю. По обстоятельствам. Но одно могу сказать точно: это им с рук не сойдет. * * * На дворе уже стоял март, но по ночам все равно было холодно, и я зябко куталась в куртку. Шаги гулко разносились по пустынной аллее. Я несколько раз оборачивалась — возникало странное ощущение, будто это не только мои шаги, а кто-то еще идет в отдалении, но вокруг никого не было видно. Свернув у двух сплетшихся ветвями ольх, прибавила шагу. Тут что-то вспыхнуло чуть впереди и сбоку ледяным синим огнем, и я почувствовала, как руки и ноги сводит судорогой, как они тяжелеют и перестают подчиняться. Вскрикнула, но крик застыл на губах — заморозка добралась до горла. Из-под защиты деревьев на дорожку выпрыгнули три тени. В середине крупная, широкоплечая, с маской на лице, из-под которой блестели довольно прищуренные глаза. Вторая, слева, с такой же маской, но куда уже в плечах и меньше ростом. Справа на меня щерилась огромная черная гончая с желтыми пылающими глазами. В сознании пронеслись слова Карина: «Иначе тебя тоже…» Вот оно что. Теперь, значит, моя очередь. Первой прыгнула собака. Мелькнули белые клыки, мерцающая золотом слюна, вытянутые длинные уши хищно прижались к голове. Я дернулась, но проклятая заморозка держала крепко. Сердце екнуло в предчувствии боли, едва я представила, как собачьи клыки впиваются в плоть, но заморозка внезапно спала, как будто ее снял целитель, и я на одних рефлексах метнулась вбок. Меч привычно материализовался в руке, посыпались голубые искры. Диспозиция изменилась: теперь я отступала, держа клинок в правой руке и внимательно следя за нападающими, а они окружали меня с трех сторон. Хотя нет, окружали не все: самая тощая фигура остановилась, и в ее руках раздулся огненный шар. Маг. Вот кто автор заморозки. Только странно, что она спала сама по себе. Неопытный, что ли? Хагос, но их все равно слишком много! Как минимум маг, мечник и животновод. Причем животновод прячется где-то среди деревьев и оттуда управляет своим фамильяром.