— Почему вдруг я? Если дело в клане, тебе лучше подыскать незамужнюю сестру и выдать ее за одного из моих братьев. Мне не хотелось рассказывать о Хене, о том, что я вышла из клана. Похоже, Анс решил, что фамилия Тайсен — всего лишь способ сохранить инкогнито. Или тоже думает, что я незаконнорожденная? Анс на миг прикусил губу, потом расплылся в ослепительной улыбке. — Твой меч… Ты знаешь, что это одно из Пяти Оружий? — В желудок словно тяжелый камень ухнул. Я замерла, а Анс продолжил: — Мне кое-что показалось сомнительным, я не сразу уверился. Сначала пришлось связаться с кланом, проверить магически… — Замолчал и вдруг уставился на меня с подозрением: — А ты-то сама в курсе? — Какая разница? — Я не узнала свой голос, какой-то деревянный. Вот еще один человек, который знает о Хранителе. Хагос, да сколько их было, тех, кто за время турнира успел увидеть, заметить — и понять? И захотеть воспользоваться? — Ну… поправь, если я ошибаюсь, но, по-моему, тебя к такому не готовили. Иначе ты бы не махала мечом во всей его красе, показывая направо и налево. Ты фактически выставила себя легкой добычей. Беззащитной жертвой. Не знаю, о чем думают в твоем клане, но это опасно. На кону твоя жизнь, Сатьяна. Я опустила голову. Слова звучали жестоко и беспощадно, но самым безжалостным было осознание: он прав. И ректор, и Ярен твердили о том же, разве что куда мягче. — Если станешь частью нашего клана, мы защитим тебя. Вот в чем дело. Им нужен не клан Сантерн. Им нужна я. Точнее — Хранитель, которым я обладаю. Но хотя бы предложили честно, а не устроили за мной охоту. Я вспомнила Хена: как он звал меня идти с ним, обещал «рассказать обо всем, если ты станешь нашей». Он это делал потому же, почему и Анс предлагает мне руку и сердце… и покровительство своего клана. Чтобы заполучить Хранителя, если не напрямую, то через меня. Лишнее доказательство, что Хен меня не любил. Ему нужен был только меч. — Сатьяна?.. Анс ждал ответа. На миг я потерялась в непроницаемой черной бездне его глаз. Интересно, как он отреагирует, если вдруг спрошу, не связан ли он с Имерией? Вернее, его клан… на самом ли деле он — Архалла? Впрочем, пусть он хоть сто раз Архалла, это не основание выходить замуж. Даже ради защиты — хотя, конечно, в сильном клане было бы куда спокойнее. Но… — А как же чувства? — усмехнулась. Во взгляде Анса что-то переменилось. Словно под непроглядной чернотой, где-то глубоко проплыл опасный зверь. Это была не угроза, скорее неясное обещание — и у меня невольно захватило дух. — Ты мне нравишься. Под его обжигающим взглядом усмешка сползла с губ. Анс подступил ко мне вплотную, твердые пальцы сжали плечи. В лицо хлынул непрошеный жар. Раньше я не смотрела на Анса как на потенциального парня, но этот ясный язык тела, такой недвусмысленный призыв любую бы заставил смутиться. — Ты мне нравишься, — повторил он. — Ты вообще с первого взгляда мне понравилась. Ты же милашка, такую только брать в охапку и тащить к себе в нору. И при этом отлично дерешься. Так что… в какой-то мере мое предложение — это попытка убить двух зайцев. Я буду рад, если смогу назвать тебя своей женой. Ну и тебе нужна защита. Клянусь, я буду очень внимательным мужем. И нежным. Я тебе совсем не нравлюсь? От его напора я растерялась, а Анс все держал меня за плечи, и его черные глаза приближались. Хагос, да он же меня сейчас поцелует! Но прежде чем я успела воспротивиться, по нервам хлестнул ледяной голос: — Я, кажется, просил меня дождаться. Анс выпрямился, пальцы соскользнули с моих плеч. По лицу прошла тень досады. Он развернулся, а я чуть не вскрикнула, когда увидела Ярена, внешне совершенно спокойного, но создавалось впечатление, что внутри бушует настоящий шторм, еще немного, и он сорвется. Прозрачные голубые глаза яростно сверкали, воздух звенел от напряжения. Анс не осмелился ничего сказать, хотя обычно за словом в карман не лез. Ярен медленно, в хрустальной тишине отпечатывая каждый шаг стуком каблуков, подошел ко мне. Встал сзади, положил руки на плечи, привлек к себе. Теперь я не видела лица, но чувствовала спиной напряженное тело. Анс молчал, только недобро сощурил глаза и отвел чуть в сторону руку, будто готовился призвать меч. — Еще один охотник за приданым? — Голос над моей головой прозвенел сталью. — Смотрю, на тебя летят, как пчелы на нектар. Я вспыхнула. Реплика явно предназначалась мне. И удивительно точно! Ярен походя определил мою истинную ценность — Хранитель. Значит ли это, что и он… — О, — Анс улыбнулся, но от его улыбки стало жутко, — так вот в чем дело. Ты тоже в курсе. Мы, значит, вдвойне соперники. Ну что ж… У меня закружилась голова. Словно безудержный водный поток засасывал под землю, в черную тьму, откуда нет выхода, нет спасения. Да, вот в чем дело. Ярен тоже знает о Хранителе, потому и заботится обо мне, надеется затащить меня в свой клан или род. Спасибо, что не убить, но… Хагос и его твари, неужели все вокруг готовы на все ради одного из Пяти Оружий? — Предупреждаю последний раз: увижу рядом с ней — пожалеешь, — снова раздалось над головой. Анс осклабился. Такую неприятную ухмылку на его лице видела впервые и малодушно порадовалась, что она предназначается не мне. — Всегда рад хорошей драке. Можем в любой момент выяснить отношения, не впутывая в это Сатьяну. — Можем, — через короткую паузу согласился Ярен. Я опомнилась. — Вы оба с ума сошли? Прекратите немедленно, слушать противно! Как два пса вцепились в кость! И отпусти меня наконец! Вырвалась из мужских рук, остановилась поодаль, чтобы видеть обоих одновременно: Анс насмешливо улыбался, Ярен пристально, неотрывно смотрел на меня. — Не попадайтесь мне на глаза! Пожалуйста! Не дожидаясь реакции, развернулась и зашагала прочь. Внутри бурлила злость, кристально чистая, непримиримая. Злость на обоих, а больше всего на себя саму. На полпути заметила, что Ярен идет следом. Сначала хотела прогнать, потом махнула рукой: как же, такого прогонишь. К тому же он может сказать, что всего лишь выполняет приказ ректора не спускать с меня глаз. Или просто идет к себе — живет-то в том же общежитии. Он, слава Нигосу, желания приблизиться не проявлял. Так и дошли до дверей — сохраняя неизменную дистанцию. Зато на втором этаже Ярен свернул за мной. Я стиснула зубы. Сделав вид, что не замечаю его, спокойно дошла до своей двери. Хотела юркнуть внутрь и захлопнуть ее перед самым его носом, но парень негромко позвал меня по имени, и от одного этого на меня вдруг накатило. Судорожно, часто дыша, замерла перед дверью. Я слишком слаба, не справлюсь. Я не могу так, в одиночестве, одна против всех, как загоняемая добыча. Подступили слезы, мне казалось, какая-то малость, и я не удержу эту лавину. Толчком могло стать что угодно. Но Ярен, словно почувствовав, молчал. Не трогая меня, не пытаясь перехватить приоткрытую створку, ждал за спиной. Справившись с собой, открыла дверь шире, бросила через плечо: — Хочешь зайти? Сама не знала, почему приглашаю, зачем вообще говорить с ним. Больше всего хотелось остаться одной, и в то же время не могла оставаться в одиночестве. Казалось, я заледенею, покроюсь непроницаемой толстой коркой, которую ничто и никто не будет в состоянии разбить. Наверное, мне лихорадочно требовалось тепло, пусть даже самый тусклый, самый слабый огонек. Молча прошли в комнату. Лидайи не было, уехала с Ларном на весь день, а может, и ночь. Я остановилась в центре комнаты. Показалось, будто на плечи обрушилась неизмеримая тяжесть, и я покачнулась. Выправилась, почувствовав спиной тепло чужого тела. Ярен меня не касался, просто встал сзади. Я слышала его дыхание, и это почему-то меня успокоило. Когда заговорила, голос звучал как обычно: — Ты сказал, что нельзя доверять. Но я устала никому не доверять. Это как жить во тьме, каждую минуту опасаясь удара. Не могу больше… Наверное, мама права, лучше всего мне вернуться домой, в клан, под ее руку. Выйти замуж за кого она скажет и спокойно доживать жизнь, не выходя за пределы поместья. Зло усмехнулась, вспомнив о Дейне. За спиной почудилось движение, словно Ярен хотел обнять меня, но не посмел. — Ты тоже? — спросила, не оборачиваясь. — Тоже охотишься за Хранителем? Носишься со мной, потому что хочешь затащить в свой род? Он все-таки обнял меня — схватил за плечи и развернул к себе. На одно долгое мгновение впился взглядом в лицо, потом протянул руку и осторожно стер слезы со щеки. Но это не помогло, плотина уже дала трещину, слезы просачивались сквозь нее, медленно, капля за каплей набухая на глазах и выкатываясь… Пока Ярен не нагнулся и не собрал их губами. Бережно, придерживая ладонью затылок, чтобы я не отступила, не увернулась, поцеловал веки, щеки, губы. Это был целомудренный поцелуй, но я все равно замерла, внутри все сжалось от этой нечаянной, непрошеной ласки. Зачаток истерики растворился, словно ничего не было. Я вскинула взгляд — и утонула в чужих глазах. В них было все: и неизбывная, накрывающая с головой нежность, и жгучее ненасытное желание, и вина, и решимость. Бурная, порожденная смешением этих чувств волна нахлынула и затопила, а в следующее мгновение Ярен поцеловал меня. Показалось, я умираю, сгораю в неистовом пламени. Словно на миг все барьеры между нами оказались сметены, и все потеряло важность. Все, кроме жадного прикосновения губ, кроме движений языков, нашего дыхания, нашего стремления навстречу друг другу. Всего на миг… Потом ко мне вернулась способность рассуждать. Вспомнила, что он не ответил ни на один мой вопрос, ничего не сказал ни о своих планах, ни о чувствах, если они вообще были, эти чувства. Как и Анс, он всего лишь пытается перетянуть меня на свою сторону, используя любые, даже самые низкие способы. — Не трогай меня! — Оттолкнула его, попятилась. Приложила тыльную сторону ладони к губам — унять бешеный жар, свою собственную страсть, которая до сих пор зудела под кожей. Бесполезно. Ярен смотрел на меня молча, грудь его ходила ходуном, глаза были темнее ночи. Рванул на груди рубашку — дрожащие пальцы не справились с застежкой, раздался треск, и верхние пуговицы отлетели. Я отступила еще на шаг, но, не отводя взгляда, следила за скользящей вниз тканью, открывающей поджарое тело, черный шнурок с серебряной подвеской в виде знака «сорн» на бурно вздымающейся груди. Взгляд, очертив широкие пластины грудных мышц, пресс, устремился вниз, к охватывающему талию широкому ремню. Нигос… что он делает? Зачем раздевается? Впрочем, я тут же поняла, что ошиблась. Ярен вскинул руку вверх, отозвалась сила, и в его ладони, словно ледяной шип, вырос длинный зазубренный кинжал. Широко раскрытыми глазами наблюдала за происходящим, почему-то ни на миг не испугавшись, будто зная, что мне не причинят вреда. Так и вышло — кинжал блеснул в пальцах, переворачиваясь, и сияющее лезвие легко, будто играючи, пропороло длинную алую, на глазах вспухающую кровью полосу на гладкой коже груди напротив сердца. Миг, и к этой полосе прибавились еще две, обрисовывая круг и заключенный в нем крест. В воздухе остро и зло пахло кровью. Кто-то вскрикнул — лишь через мгновение поняла, что это был мой возглас, — все тело Ярена покрылось светящимися письменами. Они были повсюду: на груди, шее, на руках, животе — даже на лбу и щеках сияли неизвестные знаки. Это продлилось всего миг, а когда все пропало, исчез и нарисованный кровью круг с крестом. Осталась чистая гладкая кожа, словно мне привиделось. Ярен шагнул ближе, я невольно отступила еще, лопатки уперлись в стену. Больше отступать было некуда. Но парень всего лишь взял меня за руку. Мягко сжал пальцы, заставив их замысловато выгнуться, но я тут же узнала привычный знак активации всех чар. Непривычным было только то, что круг на груди Ярена тут же вспыхнул, а сам он болезненно поморщился и сказал тихо и отстраненно: — Сделай так, если решишь, что я тебя предал. Тогда мое сердце остановится.