— Крымская война. Я проигнорировала это. — Может кто-то отдал билет? Или продал его? — Для этого нужно показать паспорт. — А что если пассажир покупает билет на свои документы и потом отдает его кому-то? — Я поспрашиваю. Я доела маринованные огурцы. — Или кто-то, возможно, транспортировал биологический образец? Эта нога выглядит более разложившейся, чем отстальной материал, который я обрабатывала. Он посмотрел на меня скептически. — Более разложившейся? — Разложение ткани более быстрое. — Разве на скорость гниения не влияет окружающая среда? — Конечно. Я добавила еще кетчупа и сунула в рот последний сендвич. — Думаю, что о биологических образцах нужно сообщить, — сказал Райан. Я вспомнила, как когда-то перевозила на самолете кости как ручную кладь. По крайней мере один раз я транспортировала ткань, запечатанную в герметичный пластиковый контейнер, так что я могла видеть следы пилы оставленные серийным убийцей. Но в данном случае я не была уверена. — Может койоты притащили ее откуда-нибудь еще? — предположила я. — Например? — Какое-нибудь старое кладбище. — Рейс 228 упал на кладбище? — Не обязательно прямо на него. Я вспомнила свое столкновение с Саймоном Мидкифом и его беспокойство о раскопках, и сообразила как это абсурдно звучит. Однако, скептицизм Райана раздражал меня. — Ты спец по псовым, и прекрасно осведомленн о том, что они любят таскать разные вещи отовсюду. — Возможно ногу оторвали у живого, так что она теперь выглядит старше своего возраста. Должна признать что такое возможно. — И более разложившейся. — Может быть. Я собрала салфетки, посуду и отнесла все в раковину. — Слушай, а что если мы с тобой завтра прогуляемся в "Каньон Койотов", а? Посмотрим не кормит ли там еще кто-нибудь червей? Я обернулась. — Серьезно? — Все что угодно лишь бы успокоить твой пытливый ум, моя красавица. Но получилось все по-другому. Глава 6 Следующее утро я провела отделяя плоть четырех жертв. Номер 432 прибыл из сожженного сегмента фюзеляжа, который лежит в долине к северу от главного места крушения. В этом похоронном ящике я нашла один относительно неповрежденный труп, без верхней части черепа и отсутствующими руками от локтя. Там же были часть головы, целая правая рука с осколком нижней челюсти вдавленной в мускулы трицепса. Все было заморожено в единую обугленную массу. Я решила что труп был телом чернокожей девушки в возрасте чуть за 20 и ростом 5 футов 7 дюймов на момент смерти. Рентгеновские снимки показали ее излеченные переломы правой плечевой кости и лопатки. Я классифицировала номер 432 как фрагментированные останки человека, сделала запись наблюдений, и переслала тело к одонтологу. Часть головы белого парня около 20 лет была пронумерована как 432А и также была отправлена на зубной анализ. Фрагмент челюсти принадлежал кому-то старше чем номер 432A, вероятно женщине, и был направлен дантистам как номер 432C. По состоянию развития кости я предположила, что отдельная рука была от взрослого старше двадцати. Я просчитала наивысшие и наименьшие варианты роста, но не смогла установить пол, так как костные параметры попадали в диапазон как мужских так и женских пределов. Я отправила руку на снятие отпечатков под номером 432D. Когда я глянула на часы было уже 12.15. Надо было спешить. ------------- Я увидела Райана в маленькое окошко морга. Он сидел на ступенях у входа — одна нога вытянута, другая поддерживает руку, как будто он говорит по мобильному. Открыв дверь я услышала его слова, он говорил по-английски напряженным тоном. Наверняка не о работе говорил. — Ну, все идет как идет. Он повел плечом когда заметил меня и его ответы стали краткими. — Делай как знаешь, Даниэль. Я подождала пока он закончит и присела рядом. — Извини за опоздание. — Не проблема. Он захлопнул крышку и сунул телефон в карман, его движения были резкими. — Проблемы на личном фронте? — Что хочешь на ланч? Рыбу или курицу? — Хорошая уловка, — я сказала, улыбнувшись. — Тонкая как в суде. — Мой личный фронт тебя не касается. Достаточно? Я было открыла рот, но так ничего и не сказала. — Просто личные разногласия. — Да хоть с архиепископом Кентерберийским любовные разногласия решай! Только не устраивай мне тут спектакли! Мои щеки пылали. — А с каких это пор тебя интересует моя личная жизнь? — Меня нисколько не заботит твоя личная жизнь, — огрызнулась я. — Это допрос. — Что? — Замнем. Райан потянулся ко мне, но я отстранилась. — Ты же попросила меня встретится! Слушай, это расследование всех нас нервирует. Но я не бью тебя в больное место. Мне меньше всего нужны угрозы. — Сказал он и опустил на глаза черные очки. — Угрозы? — взорвалась я.