В период войны Германии против СССР ГЮНШЕ служил в немецкой армии в составе дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», сначала являясь командиром взвода, а затем командиром роты танковой дивизии и, будучи на временно занятой советской территории, в составе своей части совершал злодеяния над советскими гражданами и военнопленными. Девизом дивизии СС являлось: «Нам нужны русские пространства без русских», призывая к уничтожению всего русского населения. Выполняя этот преступный приказ, дивизия в районе Житомирской области уничтожила: расстреляла 285 мирных граждан, повешено было 8 человек, умерло от истязаний – 73 человека и погибло советских военнопленных 25 196 человек. С января 1943 года по 30 апреля месяца 1945 года ГЮНШЕ, как преданный фашист, служил в должности личного адъютанта Гитлера при Верховной ставке и в марте и апреле месяцах 1945 года, совмещая, выполнял должность коменданта имперской канцелярии. Являясь личным адъютантом Гитлера, ГЮНШЕ принимал участие на всех совещаниях, проводимых Гитлером по вопросам ведения войны против СССР и миролюбивых демократических народов. По указанию Гитлера ГЮНШЕ как адъютант выполнял отдельные его поручения и приказы преступного характера. […] На основании изложенного Военный трибунал признал виновным ГЮНШЕ в преступлении по ст. 1 Указа от 19-го апреля 1943 года, руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УПК ПРИГОВОРИЛ: ГЮНШЕ Отто Герман, на основании ст. 1-й Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19/IV-1943 года и в соответствии со ст. 2 Указа от 26/V-1947 года «Об отмене смертной казни» – к лишению свободы с отбытием ИТЛ сроком на ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ (25) лет. Срок отбытия наказания ГЮНШЕ исчислять с 6/IV-1950 года. Отто Гюнше тогда исполнилось тридцать два года, и он уже пять лет в советском плену. На фотографии, сопровождающей судебный приговор, – рано состарившийся осунувшийся человек, но его взгляд по-прежнему жесткий, почти угрожающий, как вызов, брошенный советским властям. Хочет ли офицер СС всем своим видом показать, что ему и так все ясно? Что он считает весь этот суд всего лишь маскарадом и что он не сомневается в его исходе? Быть приговоренным к двадцати пяти годам лагерей, не ху-же ли это, чем смертная казнь? Как можно пережить такой гулаговский приговор? В каком физическом и психическом состоянии после него выходят? Гюнше исполнится пятьдесят семь лет, когда он закончит отбывать наказание. Бывший приближенный Гитлера не может смириться с такой перспективой каторжного существования. «Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Военном трибунале войск МВД Московского округа», – сообщается в письменной форме. У него на это есть семьдесят два часа. Через несколько страниц мы находим результат его обращения. 21 октября 1950 года, то есть через пять месяцев после судебного процесса, Гюнше вновь предстает перед судьями военного трибунала. Справка из следственного дела по поводу двойника Гитлера. (Из архивов ГА РФ). Вот фрагмент из протокола заседания трибунала. В своей кассационной жалобе Гюнше, ссылаясь на то, что он преступлений не совершал, приговор просит отменить. Не усматривая по обстоятельствам дела оснований к отмене или изменению приговора, ОПРЕДЕЛИЛ: Приговор в отношении осужденного Гюнше Отто Герман оставить в силе, а его кассационную жалобу – без удовлетворения. Смерть, депортация, тяжелые тюремные условия. Приняв решение бежать из бункера Гитлера, штурмбаннфюрер (майор) СС Гюнше был ко всему этому готов. Но он, конечно, не ожидал таких мер, какие Сталин принял по отношению к лицам, наиболее приближенным к фюреру. 1 мая 1945 года, в фюрербункере, Генерал Кребс потерпел провал. Попытка установить контакты с советским генштабом, предпринятая накануне вечером, не увенчалась успехом. Надежда на прекращение огня улетучилась. Русские требуют безоговорочной капитуляции. Конец близок и неизбежен для последних обитателей имперского бункера. Целыми днями каждый из них готовится к невозможному: к бегству. Было около 22 часов, когда первая группа предпринимает отчаянную и безнадежную попытку бежать. Гюнше в их числе. В той же группе обе секретарши и диетолог Гитлера, а также секретарша Бормана. Их сопровождает сотня солдат. Всю ночь они тщетно пытаются прорваться за советскую линию окружения. Утром 2 мая они находят убежище в погребе пивоварни на Шёнхаузской аллее, в самом центре города. Никто из беглецов не знает, что комендант немецких войск Берлина генерал Вейдлинг уже отдал приказ о капитуляции. Днем советские солдаты окружили пивоварню. «Война закончена. Ваш комендант подписал приказ прекратить военные действия», – кричат они. Гюнше, да и другие немецкие офицеры колеблются. Но они вынуждены признать очевидное: боевые действия действительно прекратились, у них больше нет выбора. Прежде чем сдаться в плен, немецкие офицеры помогают двум секретаршам Гитлера Герде Кристиан и Траудль Юнге, его кухарке Констанце Манциарли и Эльзе Крюгер, секретарше Бормана, незаметно покинуть укрытие. Для молодых женщин подойдет все, что угодно, лишь бы не попасть в руки советских солдат. Ведь Гитлер предупредил их, что те их обязательно изнасилуют. Герда Кристиан доберется до Баварии, где она будет арестована американцами в марте 1946 года. Траудль Юнге после долгого скитания по Германии вернется и будет скрываться в Берлине, пока в начале июня 1945 года ее не арестуют красноармейцы. Констанца Манциарли так никогда и не будет обнаружена. Герда Кристиан утверждает, что видела, как ее арестовали советские солдаты 2 мая 1945 года. До сегодняшнего дня не обнаружено никаких свидетельств об этой женщине, зарегистрированных в российских архивах. Что касается Эльзы Крюгер, то она окажется в руках англичан. Было 22 часа 2 мая 1945 года, когда Гюнше сдался без боя. Начинаются допросы. Очень скоро его статус штурмбаннфюрера СС и принадлежность к личной службе Гитлера обеспечат ему особое отношение. Гюнше передают в ведение Народного комиссариата внутренних дел, НКВД. Этот государственный орган объединяет в себе полицейские функции внутри страны, управляет гулагами и секретными внутренними службами. Показания Гюнше дает непосредственно генералу Кобулову, заместителю начальника Государственного управления по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ), и подполковнику Парпарову, начальнику его оперативного отдела. На допросе 18 и 19 мая 1945 года он объявил им, что Гитлер выстрелил себе в голову. Ох, какая это неудобная информация для советских спецслужб, поскольку она ставит под сомнение гипотезу о самоубийстве ядом. Гипотезу, официально установленную и поддерживаемую генерал-лейтенантом Смерша Александром Вадисом. «Штурмбаннфюрер Линге стоял перед дверью у входа в бункер, рядом с дверью кабинета Гитлера. Около 16 часов 30 апреля 1945 года он услышал выстрел». Показания Гюнше записывают точно так, как он их формулирует, без излишеств и интерпретаций. Кобулов и Парпаров скрупулезно фиксируют каждое его заявление. То, что они слышат, их удивляет и одновременно радует. Ведь теперь они имеют на руках то, что может ниспровергнуть их коллег и соперников из Смерша. Оба они люди Лаврентия Берии, зловещего руководителя НКВД. Сам Берия обречен на смертельную ненависть к Смершу и его руководителю генералу Абакумову. Хозяин НКВД опасается этой секретной службы, выходящей из-под его контроля. Потому что хотя официально Смерш и подчиняется НКВД, но фактически Абакумов сам докладывает Сталину, минуя его, Берию. Конкуренция между советскими спецслужбами не может длиться бесконечно. Сталинский режим оставит только самую эффективную, лучшую. И Берия твердо решил остаться лучшим. В мае 1945 года Лаврентию Павловичу Берии исполнилось сорок шесть лет. Будучи плодом русской революции, как и Сталин, уроженец Грузии, он находится на пике своей карьеры. С его притворно сладкими интонациями мелкого чиновника и нелепым пенсне, он производит впечатление человека благодушного. Тем не менее… он заместитель Сталина в правительстве, один из членов Государственного комитета по обороне и, в придачу к службе внутренней безопасности, руководит внешней разведкой. Берию ненавидят, презирают, но больше боятся. Жестокий, безжалостный садист, порочный, психопат, алкоголик, – страшные определения «главного надсмотрщика» сталинского режима не совсем лишены оснований, но их нюансы требуется раскрыть. Правда то, что он обладает несомненным талантом руководить пытками, а то и лично пытать самых непокорных заключенных. Верно и то, что у него не дрогнула рука подписать в 1941–1944 годах приказы о депортации «виновных народов», то есть почти миллиона советских граждан из числа национальных меньшинств (чеченцев, ингушей, поволжских немцев, крымских татар…). Сталин подозревал их в сотрудничестве с нацистами. НКВД в нечеловеческих условиях отправит их в Сибирь и Среднюю Азию. Через четыре года после депортации их смертность составляет 20 %. Около 200 000 человек не выдержали такого сурового испытания. Он не моргнув глазом взял на себя решение об уничтожении более 25 000 польских офицеров в Катынском лесу в 1940 году. Никита Хрущёв скажет, что для достижения вершин власти в СССР он «рвался к ней напролом, шел наверх, буквально ступая по трупам»[49]. Но если Берию можно по праву считать монстром, тем не менее он был политическим деятелем, обладающим феноменальным инстинктом самосохранения. Он очень скоро понял, что быть грузином, как и Сталин, и быть ему до болезненности преданным, вовсе не делает его неприкасаемым. Он в любой момент может быть устранен из системы. Разве не Сталин так любил повторять, что в спецслужбах есть только два варианта: «продвижение по службе или расстрельный взвод». Эта фраза будет неотступно свербеть у него в голове, когда он станет замечать быстрое продвижение своего бывшего подчиненного генерала Абакумова. В Викторе Семёновиче Абакумове его раздражало все. Глава Смерша был моложе его на девять лет, коренной москвич, внешность победителя и откровенный глубокий взгляд, шапка черных как смоль волос, широкие плечи, а форму носит как герой, каких прославляет советская пропаганда. Полная противоположность – Берия, неотесанный сын жалких грузинских крестьян. Короткий (Абакумов на голову выше него), почти лысый, близорукий, со склонностью к полноте – вот портрет того, кого Сталин часто в шутку называл «своим Гиммлером», имея в виду Генриха Гиммлера, исполнителя мерзких деяний Гитлера. Нет, внешне он явно проигрывает рядом со своим прямым конкурентом. Поступив в спецотряд Красной армии в возрасте тринадцати лет, Абакумов постепенно поднимается по военной карьерной лестнице, а затем поступает в спецслужбу. Там он становится специалистом по наблюдению за внутренними врагами. Технологии тайного прослушивания не составляют для него никакого секрета. Берия не замедлил обратить внимание на такого блестящего сотрудника. В 1938 году он быстро продвигает его по карьере в НКВД и назначает одним из своих заместителей. Тогда он надеется сделать из него исполнительного подчиненного. Так бы и было, если бы не Сталин, который вырвет его из когтей Берии и выдвинет его в 1943 году на пост начальника контрразведки Смерша. Отныне Абакумов становится для главы НКВД опасным конкурентом и, следовательно, смертельным врагом. Имея в составе своей службы десятки тысяч мужчин и женщин, Берия гордится тем, что он знает все, что происходит в стране. А вскоре, благодаря окончательной победе над нацистской Германией, и в большей части Европы. Так что вполне естественно, что ничто из того, что происходит в Берлине, не ускользает от него, даже если он и находится в Москве, на расстоянии 2000 километров от него. Об обнаружении там предполагаемого трупа Гитлера он узнал почти мгновенно. Заслуга в этом открытии приписывается команде Смерша. Для Берии угроза со стороны Абакумова становится еще более зримой. На карту поставлена его должность. К счастью, с арестом этого Гюнше появился отличный козырь. Благодаря этому громиле из СС с квадратной челюстью, с этим убийцей евреев и коммунистов, Берия еще докажет Сталину, что он по-прежнему незаменим. «Как Гитлер покончил с собой?» – спрашивают Гюнше представители Кобулова и Парпарова. «Как сообщил Линге, Гитлер выстрелил себе в голову». Переводчик, присутствующий на допросе, имеет строгое указание переводить дословно, чтобы как можно более точно передать показания пленного. Ему напоминают, что в случае ошибки ему грозит тюремное заключение в сибирском спецлагере. Без всякого видимого волнения Гюнше сообщает, что самоубийство немецкого диктатора произошло незадолго до 16 часов 30 апреля. Вопрос: Когда Вы впервые вошли в комнату, где произошло самоубийство? И что Вы увидели? Ответ: Я вошел в комнату в 16 часов 45 минут. Я увидел, что ковер на полу слегка сдвинулся и что было пятно крови. На столе стояло несколько маленьких коробочек с ампулами яда. На диване, у стены, рядом с дверью стояла пара ботинок. Рядом с диваном на полу лежали два пистолета. Один калибра 7,65 мм и другой 6,35 мм. Эти пистолеты были подарены Гитлеру человеком Аксмана [Артур Аксман, глава молодежной организации Рейха Гитлерюгенд. – Прим. авт.], имя которого я не знаю. В прихожей, где лежал труп Гитлера, можно было почувствовать очень сильный запах миндаля. Кто говорит правду? Гюнше с его версией от пули? Или Смерш, который уверяет, что Гитлер убил себя цианидом? Если только все это не грандиозный обман, а на самом деле Гитлер жив и здоров. Берия уже мало что понимает. Начальник Смерша Абакумов передал ему доклад, в котором пришел к выводу, что Гитлер отравился. Доклад ему, а не Сталину. Абакумов все-таки соблюдает иерархию. Но вдруг это некий прием, чтобы вовлечь Берию в это следствие, повязать их друг с другом перед лицом возможных упреков от «отца народа»? И новой чисткой в секретных службах? Сталин не тот человек, который легко доверяет. Но и не тот, который легко прощает. Победа над нацистской Германией укрепила его власть и усилила популярность в Советском Союзе. На международной арене он теперь также считается одним из сильнейших представителей складывающегося нового мирового порядка. Даже если у многих он вызывает не столько восхищение, сколько страх. Ему это неважно. Ведь он так талантливо умеет играть на страхе. Во время войны он показал, что все обязаны подчиняться его даже самым суровым решениям. Никто не может от них уклониться. Даже его собственная семья. Его старшему сыну Якову было тридцать четыре года в 1941 году, когда ему приказывают вступить в ряды Красной армии и отправиться на фронт воевать с нацистами. Он захвачен в плен уже 16 июля 1941 года. Его сестра Светлана много лет спустя рассказывала об этом трагическом эпизоде. «Мой брат не был большим воином. Он был слишком добр для этого. Он ушел на войну, потому что этого хотел наш отец. Когда он попал в немецкий плен, нацистский режим страшно унизил его. Его возили по Германии и представляли как зверя из бродячего цирка. Подумать только, сын Сталина! Это просто идеально подходило нацистской пропаганде. В конце января 1943 года в Сталинграде нашими войсками был взят в плен фельдмаршал Паулюс. Немцы думали, что мой отец согласится обменять его на Якова. Они плохо его знали». В конце концов, старший сын Сталина погибнет всего через несколько недель, 14 апреля 1943 года, в лагере для военнопленных в Германии. Послание хозяина Кремля понятно: никаких поблажек ни для кого. Впрочем, он уже предусмотрел, что если бы Яков выжил или даже если бы он сбежал, его бы все равно отправили в Сибирь в специальный лагерь. «Так поступали с советскими военными, прошедшими немецкие лагеря для военнопленных, – свидетельствует Светлана Сталина. – Им не доверяли». И Абакумов, и Берия помнили, как сложилась судьба Якова. Они знают непримиримость и жестокость своего хозяина. Им известно о его болезненной паранойи. Малейшая ошибка с их стороны может оказаться роковой. И понятно, что отчет о смерти Гитлера содержит ошибки или, по крайней мере, некоторые недомолвки. В конце мая 1945 года Берия уверен в этом. Начальник НКВД перечитывает тринадцать страниц допроса эсэсовца Гюнше, проведенного его людьми 18 и 19 мая 1945 года. Надо ли предупреждать об этом Сталина? И посеять сомнение в его сознании? Нет ничего опаснее этого. Берия выбирает благоразумие. Предельную осторожность. Он оставляет у себя материалы, собранные его сотрудниками, и довольствуется тем, что передает папку с делом Сталину без малейших замечаний и комментариев. Ни положительных, ни отрицательных. 22 мая 1945 года у Сталина в руках отчет Смерша. Для Кремля это означает официальное признание смерти Гитлера. Со своей стороны Гюнше только начинает догадываться, что он не выйдет из оков спецслужб. Его переводят из Берлина в Москву. В Управление особой тюрьмы на Лубянке, находящейся под контролем НКВД. Та самая Лубянка, где нам показывали предполагаемые зубы Гитлера. Мы были тогда на третьем этаже. Допросы пленных СС проводились на первом или втором этажах. Мы не можем удержаться от того, чтобы не задать себе вопрос: достигали ли их хрипы той комнаты, где мы находились. По мере того как мы продвигаемся в нашем расследовании, нас не покидает леденящее душу ощущение, что вокруг нас пробуждаются призраки из далекого прошлого. Столько крови, слез, жестокости, бесчеловечности – мрачный ореол сопровождает нас в наших поисках. Правда по делу Гитлера еще и сегодня окутана гадким туманом тайны под предлогом государственной тайны, борьбы за геополитическое влияние. Прошло уже семьдесят лет, а вопрос остается чувствительным, щепетильным. Перестанет ли когда-нибудь призрак Гитлера неотступно преследовать Запад? Так я размышлял, просматривая папку по делу Гюнше в кабинете заместителя директора Российского государственного военного архива. Лана приоткрыла дверь и быстро заглянула в коридор. Ни звука. Здание словно уснуло. Мы можем продолжать копаться в секретных документах. Я хватаю другую папку. Опять немецкий офицер. Я мучительно расшифровываю его имя: Раттенхубер, Йоганнес. Личное дело заключенного, заведенное советской военной юстицией на генерала СС Йоганна Раттенхубера (Российский государственный военный архив). Нет, не Йоганнес, а Йоганн. Я рассматриваю фотографии мужчины зрелого возраста, волосы почти полностью седые, он все еще в немецком мундире. Снимок, вероятно, был сделан сразу через несколько часов после его захвата, в начале мая 1945 года. Он прямо держит голову, неподвижный холодный взгляд, этот военный явно привык командовать и выполнять приказы.