Пэрли двинулся следом за сообщницей, и тут ему в голову пришла мысль: «А что, если незаметно достать из кобуры пушку, прострелить Джинджер башку, забрать все бабки и свалить в Мексику?» Он начал было развивать эту соблазнительную идею, но его тут же одолели сомнения: «Хотя, черт бы ее побрал, насчет сопляков эта рыжеволосая бестия все же права. Без них валяться нам на асфальте продырявленными, как решето. Подвиги Бонни и Клайда, конечно, достойны восхищения, но вот закончить, как эта знаменитая парочка, мне совсем не улыбается. Ладно, спешить не будем: отправить Джинджер на тот свет всегда успеется. Но доверять ей ни в коем случае нельзя: она ведь в психушке лежала, а это кое о чем говорит! Что там у стервы на уме, одному черту известно! Если Джинджер все-таки надумает ехать в Мексику, то нельзя быть уверенным, что однажды она не всадит мне нож в спину. Заграбастать все двести пятнадцать кусков самой очень заманчиво. Поэтому предательство Джинджер можно считать делом времени. И именно поэтому пуля в затылок сейчас – это чистейшей воды самооборона…» – Что бы ты там ни замышлял, – не оборачиваясь, сказала вдруг Джинджер, – советую забыть. Дело в том, Пэрли, что думаешь ты очень громко. Ты разве не знал? – Я думаю, как бы нам не провалиться в трясину! Надо быть осмотрительнее, – внутренне содрогнувшись от подобной проницательности, ответил он. – Вот именно, милый, надо быть осмотрительнее! Пэрли тут же стер подкинутую богатым воображением яркую картинку – точно в комиксах про детектива Трейси, – как пуля навылет пробивает череп Джинджер. Вместо этого он представил, как встретится с сопляками Люденмера: «Намну ублюдкам бока для острастки и весь обратный путь буду волочить их за шкирку по этой мерзкой грязи!» Кертис напряженно слушал. Но, увы, ничего не слышал. Трещотки гремучек смолкли. Понять, где они ползают, да и ползают ли вообще, было невозможно. Юноша весь подобрался: колени прижаты к груди, локти к бокам, – настроился было притвориться холодным камнем, если змея вдруг доберется до него, но внутренний голос услужливо рассказал, как все будет на самом деле: «Только эта тварь коснется тебя, ты обязательно вздрогнешь, а когда угрожающе затрещит змеиный хвост, ты испугаешься, подскочишь как ужаленный и побежишь очертя голову к двери». «Может, мне даже удастся ее открыть», – ответил Кертис внутреннему голосу. «Вполне возможно, что и удастся. Да вот только твои икры и ступни к этому спасительному мгновению уже будут искусаны смертоносными клыками. Так что из вагона ты выберешься, точнее выпадешь, на последнем издыхании. А на помощь в этой глуши можешь даже и не рассчитывать. Ты помнишь рельсы, заросшие сорняками? Этот вагон стоит тут очень и очень давно. Скорее всего, твое тело так никогда и не найдут». Голова Кертиса пульсировали от боли. Дышать ему приходилось через разбитый рот, потому что нос превратился в кровавое месиво. «Нилла… Маленький Джек… Мистер Люденмер… Я их подвел!» – в отчаянии подумал бедняга. Время от времени единственный зрячий глаз Кертиса застилал туман. Ему хотелось хотя бы на минутку сомкнуть отяжелевшие веки, но останавливал страх, что разлепить их затем уже не получится. Вдруг внутренний голос спросил: «А что бы на твоем месте делали рыцари Круглого стола? Как бы поступили Ланселот, Гавейн, Галахад, Персиваль, Гарет, Ивейн, Тристан и прочие?» «Рыцари Круглого стола никогда бы не сдались, – ответил было Кертис и тут же засомневался: – Но ведь все эти легенды про короля Артура и его верных рыцарей – выдумка! Благородные поступки в древние времена, может, и совершались, но вряд ли дотягивали до тех, что описаны в книге. И все же… Сэр Ланселот точно не оставил бы двух ни в чем не повинных детей на произвол судьбы. Уж он не стал бы лежать тут, свернувшись калачиком в ожидании змеиного укуса! Он собрал бы всю волю в кулак и пробился к выходу». «Или… собрался бы с мыслями и придумал, как можно пробиться к этому самому выходу», – подсказал внутренний голос. Но как раз в этом и заключалась проблема: голова соображала очень плохо. Связаться с Ниллой не получалось, да и большого смысла Кертис в этом не видел. Нилла ничем ему не поможет по одной простой причине: она сама нуждается в помощи. «Что же делать? – отчаянно размышлял Кертис. – А предпринять в любом случае что-то необходимо, причем срочно, пока змеи до меня не добрались». «А что есть в вагоне?» – спросил внутренний голос. Когда Кертиса волокли по полу, он, к сожалению, не догадался осмотреться по сторонам. «А ведь тут, вполне возможно, найдется что-нибудь, что поможет мне выбраться! – подхватил мысль Кертис. – Эта троица дуболомов даже не удосужилась проверить вагон! Узнать, есть ли тут что-нибудь полезное, можно только одним способом. Но надо быть очень осторожным: права на ошибку у меня нет». Первая попытка встать окончилась неудачей: голова закружилась, и Кертиса чуть не вырвало. Спустя несколько мгновений, когда желудок успокоился, юноша предпринял еще одну попытку и медленно, но все-таки поднялся. Колени дрожали и подгибались, однако сдаваться Кертис не собирался. Опираясь левой рукой о стену, он осторожно пошел в левый угол. Сделав очередной шаг, Кертис услышал, как рядом раздался зловещий треск погремка. К первой змее тут же присоединилась вторая. Он отступил, и все стихло. Беднягу бросило в жар. «Змеи все чуют, – лихорадочно соображал он. – Что, если сейчас эти твари бросятся на меня?» Кертису ничего не оставалось, как развернуться и пойти вправо, придерживаясь за стену. Делая шаг, он с замиранием сердца вслушивался, не затрещит ли погремок. Но на этот раз ему повезло больше: до правого угла змеи добраться еще не успели. Вдруг Кертис ударился обо что-то голенью и от неожиданности чуть не вскрикнул. Он и рад бы закричать, да только вот голосовым связкам – спасибо Фидо – пришел конец. Кертис принялся ощупывать находку и обнаружил несколько сложенных друг на друга мешков с зерном. Потянулся через них, и ладонь наткнулась на покатую деревянную поверхность. «На стенку вагона это не похоже. – Обхватив находку руками, Кертис догадался: – Бочка! Метр высотой, не меньше». По бокам стояли две точно таких же. Юноша попытался сдвинуть бочку, и она легко поддалась. «Пустая… Так, а эта? Ага, вторая тоже пустая…» Третья бочка оказалась чем-то нагружена. «Гвозди, наверное, – подумал юноша. – Ох и тяжеленная! Такую, если покатишь, кого угодно раздавишь!» Кертис попытался сбросить один из мешков, но тот был неподъемным, и от идеи пришлось отказаться, тем более что силы следовало беречь для той тяжеленной бочки. Кертис собирался опрокинуть ее на пол, развернуть перед собой и катить к двери. Он очень надеялся, что ему повезет и по пути ни слева, ни справа змей не окажется. О тех, что попадут под бочку, можно было не беспокоиться: им точно несдобровать. Однако существовала одна серьезная проблема: поскольку в вагоне царила кромешная тьма, непонятно было, где выход. «Наверняка у дверей, по закону подлости, обнаружится пара-тройка ядовитых тварей, – подумал Кертис. – Что ж, делать нечего: придется рискнуть, по-другому отсюда не выбраться». Он вспомнил, что где-то читал, будто гремучая змея опасна даже с отсеченной головой. «Что, если я раздавлю тело, а голова змеи останется невредимой и ужалит меня?» «К чему все эти мысли? Либо сиди и покорно жди своей незавидной участи, либо действуй», – вмешался внутренний голос. Положив ладони на бочку, Кертис напрягся и попытался столкнуть ее: от напряжения мускулы затрещали, соленый пот градом покатился со лба, обжигая заплывшие глаза, но бочка не сдвинулась ни на йоту. «В чем же дело? – в отчаянии подумал юноша. – На вокзале ведь мне приходилось и не такие тяжести поднимать! Неужели я с бочкой не справлюсь? А вдруг за все это время она вросла в пол?» Мысленно призвав на помощь своего могучего отца, Кертис упер ногу в стенку и изо всех сил налег плечом. Бочка качнулась и с оглушительным грохотом упала. «Как она еще пол не проломила?!» – изумился молодой человек. И тут погремки всех двенадцати змей затрещали в унисон, слившись в смертоносную симфонию. Один погремок зазвучал совсем рядом с левой ногой Кертиса, и тот поспешно укрылся за бочкой. С невероятным усилием – Орхидея точно не поверила бы своим глазам – он развернул бочку по направлению к тому месту, где предположительно находилась дверь. «Вряд ли на двери есть ручка, – скептически подумал Кертис. – Да и откроется она наверняка не сразу. Малейшее промедление может стоить мне жизни. Обидно будет умереть вот так: всего в каком-то шаге от спасения». Юноша хотел было толкать бочку ногой, но она не поддалась. Попробовал руками – тоже тщетно. Кертис снова упер ноги в пол, наклонился и, попытавшись сдвинуть груз с мертвой точки, чуть не потерял сознание от прилившей к голове крови. Он выпрямился и передохнул. Слабость прошла, оглушительный треск погремков смолк: наверное, змеи ждали удобной минуты, чтобы напасть. Кертис сжал сломанные зубы, вдохнул через них побольше воздуха, припал к бочке и с силой толкнул. Тишину тут же взорвало дребезжание погремков. Но звуки раздавались из глубины вагона, и Кертис, не обращая на них внимания, принялся за работу. В следующую секунду жуткий треск раздался прямо перед ним, и юноша, не колеблясь, навалился на бочку: послышался хруст, и погремок стих. Руки Кертиса покрылись чем-то гадким и липким. «Кажется, это змеиные кишки», – подумал он, с осторожностью шагая босыми ступнями по склизкому полу. Тело змеи, забившееся в предсмертных судорогах, холодным кольцом обвилось вокруг его правой лодыжки. Чуть левее Кертис снова услышал грохот и опять налег на бочку: хрустнуло, чавкнуло, и треск прекратился. Рыцарь в сияющих доспехах ступал по скользкому от змеиных внутренностей полу, а чешуйчатые хвосты рептилий в конвульсиях били его по лодыжкам. Весь вагон завибрировал от оглушительного треска. «Третья! Четвертая…» – Кертис начал было вести счет, как вдруг по левой ноге скользнула змея, и он безмолвно вскрикнул. Поврежденные связки обожгло огнем, а дыхание перехватило, как если бы на шее затянулась петля, избежать которой этой ночью ему удалось лишь чудом. Отступать было нельзя: дверь находилась всего в нескольких шагах. «Только не торопись, – предостерег его внутренний голос, – там могут быть змеи!» Яростное дребезжание погремков достигло крещендо и поглотило все остальные звуки в вагоне. Толкая окровавленную бочку, юноша неумолимо продвигался вперед. Наконец бочка стукнулась о стенку. Кертис ощупал ее, но дверной ручки не обнаружил. Пока он в отчаянии шарил руками, вокруг левой лодыжки обвилась змея: готовилась ли она вонзить ядовитые клыки или же агонизировала в предсмертных конвульсиях – этого узнать Кертису было не суждено, потому что уже в следующее мгновение он нащупал указательным пальцем металлическую дужку. Просунув под нее левую руку, он для верности схватился и правой: дернул, а затем рванул что есть силы, и дверь, взвизгнув, поддалась. Кертис, не мешкая, взобрался на бочку и выпрыгнул из вагона в ночь. Стараясь двигаться на юг, брат с сестрой думали оставить озеро позади, но оно, казалось, неотступно следовало за ними. А хуже всего было то, что преступники, разгадав их намерения, двинулись наперерез. Лес поредел и сменился равниной: тут и там из темноты возникали островки тростниковых зарослей. Кусты, стеной отделявшие озеро, тоже сошли на нет, и теперь свет лампы, которую держала Нилла, отражался от черневшей водной глади. – Сдавайтесь! – крикнула женщина. Похитители нагоняли: их отделяла всего какая-нибудь сотня шагов, не больше. – Сдавайтесь, пока я еще добрая! – Не слушай ее, – сказала Нилла, лихорадочно соображая, что же делать дальше. Они стояли перед топью, заросшей водорослями, и не решались шагнуть вперед: неизвестность пугала. – Я и не слушаю… – понуро отозвался Маленький Джек. Нилла тешила себя мыслью, что они вот-вот выйдут на дорогу или набредут на какую-нибудь хижину, где им обязательно помогут. Но пока что, к сожалению, все их блуждания в кромешной тьме, едва подсвеченной тусклым мерцанием звезд, успехом не увенчались. – Вам некуда идти! – кричала женщина. – Вы, наверное, проголодались, мои маленькие? Сдавайтесь поскорее и мы вас накормим! – Какая забота! – воскликнула Нилла с горькой усмешкой. – Джек, нам придется туда лезть, – кивнув на топь под ногами, сказала она брату. – Ты готов? – Готов, – ответил он. Нилла двинулась вперед, Маленький Джек – следом. Не прошли они и пяти шагов, как девочка по пояс провалилась в воду. Лампу она успела поднять над головой, и огонь не погас. Маленький Джек вдруг взвизгнул и погрузился по грудь. – Идем, идем, – торопила его сестра, медленно ступая по липкому илистому дну топи, которая еще недавно казалась им лужайкой. Джек снова вскрикнул, и на этот раз темные воды сомкнулись над его головой. Нилла не знала, как ему помочь: ее руки были по-прежнему смотаны изолентой, а пожертвовать единственным источником света девочка не решалась. Отплевываясь, Джек вынырнул, но встать на ноги с первого раза не смог: поймать равновесие в воде оказалось задачей не из легких, тем более без помощи рук. На мгновение Нилла испугалась, что младший брат захлебнется прямо у нее на глазах, но он наконец обрел равновесие и скороговоркой произнес: – Нилла! Я подвернул ногу! Потому что наступил на что-то жутко скользкое, и оно вдруг кинулось прочь! Очень больно! – Наверное, это была всего лишь черепашка, – отозвалась Нилла, стараясь хоть как-то успокоить брата.