:А ты смогла бы меня узнать?: :Боюсь, что вряд ли.: :Вот и я тоже сильно сомневаюсь. Скорее всего, ты прошла бы мимо, и мы оба даже ни о чем бы не догадались.: :Это так ужасно! – воскликнула собеседница. – Знать кого-то, но не узнавать!: :Согласен. Но мы же договорились, что это будет нашей тайной до поры до времени.: :Да, ты прав.: За окном прогремел гром. На этот раз чуть ближе. «Неужели ушла? – подумал Кертис и прислушался. – Нет, по-прежнему здесь». :Хочешь, открою тебе еще одну тайну? – спросила девочка. – Мне кажется, что с моим папой что-то не так.: :Почему ты так решила?: :Потому что…: – начала его невидимая подруга и замолкла, видимо решая, может доверять ему или нет. Кертис терпеливо ждал. Он чувствовал, что его собеседница нуждается в поддержке в этот дождливый вечер. :Мой папа сильно переживает, – наконец сказала девочка. – Как будто должно случиться что-то плохое. И волнуется он не из-за работы. На этот раз он беспокоится как-то по-особенному. Я рассказала маме, но она считает, что у папы просто много дел. Мне кажется, мама ошибается. А еще… на днях произошло кое-что странное.: :Что именно?: :В четверг к нам на ужин приходил папин коллега, мистер Парр. И сегодня, когда мистер Хартли отвозил нас в школу, за поворотом у парка я увидела этого самого мистера Парра. Он сидел за рулем автомобиля. Только мы проехали мимо, как он тут же последовал за нами. То же самое было и на обратном пути, когда мистер Хартли вез нас из школы. Я сказала мистеру Хартли, что за нами следят, но он лишь посмеялся: «Быть такого не может!» Тогда я пошла к папе, но и он отказался мне верить: дескать, я опять все выдумываю. Но, Кертис, честное слово, я дважды видела мистера Парра собственными глазами! Он следил за нами!: :Это и впрямь необычно, – отозвался Кертис. – Но подумай сама: зачем бы ему вдруг понадобилось за вами следить?: :Я не знаю… Папа жутко рассердился и велел не забивать голову всякой ерундой. Он сказал: «Странно, что тебя преследовал мистер Парр, а не этот твой воображаемый приятель Кертис. А еще он запретил говорить маме: она снова будет расстраиваться из-за моих глупых фантазий.: :А твой братишка? Он тоже видел мистера Парра?: :Нет, он ничего не заметил. А говорить ему я не стала.: – Кертис? – послышался вдруг слабый, но требовательный голос Орхидеи. :Мне жаль, что у твоего папы трудности, – сказал Кертис. – Однако он наверняка их преодолеет. Лично я нисколько в этом не сомневаюсь.: :Меня беспокоит мистер Парр. Почему он следил за нами? Папа и мистер Хартли что-то знают, но молчат.: – Кертис! Я хочу пить! :Мне нужно идти. Мама зовет. Надеюсь, ты сможешь уснуть.: :Я тоже надеюсь, но мне как-то не по себе от всего этого.: – Кертис! – уже раздраженно воскликнула Орхидея. :Прости, но мне действительно пора, – извинился он. – Что-то моя мама не на шутку разбушевалась. Не думай о мистере Парре: выбрось все из головы. Надо хорошенько выспаться, тебе ведь завтра в школу. Сладких снов!: :Если я вдруг не усну, можно будет еще разок вызвать тебя?: :Конечно можно. Доброй ночи!: – Кертис! Да куда же ты запропастился? :Спокойной ночи, – сказала девочка. И добавила: – Спасибо тебе.: Жужжание в голове юноши прервалось. – Иду! – крикнул Кертис в стену, разделяющую их с матерью комнаты. Он выбрался из постели и вышел в коридорчик. Из-за закрытой двери послышался требовательный голос: – Кертис, принеси мне водички в «особенном» стакане! – И Орхидея несколько раз кашлянула, чтобы сын не медлил. – Сейчас, мам, – ответил Кертис. Он прошел на кухню, включил свет и снял с верхней полки «особенный» стакан, стоявший там на квадратике темно-синей вельветовой ткани. Стакан приятной тяжестью лег в руку и тут же вспыхнул гранями на свету, точно бриллиант. Молодой человек открыл кран, трубы взвизгнули, и полилась вода. Когда Кертис вошел в комнату матери, та сидела, обложившись подушками, в свете лампы с цветочным абажуром, который скорее погружал комнату в сумрак, нежели делал ее светлее. – Что-то ты долго, – проворчала Орхидея и хлюпнула носом. – Уж я звала тебя, звала. Неужели не слышал? Кертис подал матери «особенный» стакан и решил ничего не скрывать: – Извини, я кое с кем говорил. – Разве звонил телефон? – Нет. Рука со стаканом замерла у самых губ. Затем Орхидея глотнула воды и бессильно откинула повязанную платком голову на подушки, словно судьба нанесла ей очередной жестокий удар. – Господи, помилуй! – воскликнула она. – Ну за что мне такие испытания? Ты снова взялся за старое? – Но, мама, ты же не думала, что мой дар вдруг взял и испарился? – И слышать об этом ничего не желаю! «Может, рассказать про эту десятилетнюю девочку из богатой семьи? Про ее папу-бизнесмена? Про то, как они живут в роскошном доме? Про водителя мистера Хартли, который отвозит детей в школу и вообще сопровождает их повсюду? – подумал Кертис, но тут же от этой мысли отказался. – Нет, ни к чему зря расстраивать маму». – Хочешь еще что-нибудь, мамуль? – спросил он. – Побудь со мной немножко, – попросила Орхидея. – Хорошо? Кертис кивнул и присел на старый стул напротив кровати. Стул выглядел таким древним и хлипким, что оставалось только гадать, как он выдерживает человека, пусть даже и такого худенького, как Кертис. Цвет же его обивки определить было и вовсе невозможно. – Льет как из ведра, – промолвила Орхидея. – Да, мам. – Грустно мне, когда дождь барабанит по крыше. Так, кажется, звучит одиночество. Кертис молча смотрел на мать: чувствовал, что она хочет выговориться. Надо обязательно ее выслушать, чтобы Орхидее стало спокойнее на душе. Кертис, как никто другой, знал, насколько тяжело держать в себе переживания. Но его мать, к сожалению, слушать совсем не умела и учиться этому не стремилась. Орхидея глотнула еще воды, задумчиво покатала стакан между иссохших ладоней и тихонько произнесла: – Твой папа сделал мне предложение под дождем. Я не рассказывала тебе эту историю? Кертис посмотрел на мать и покачал головой. – Тогда слушай. Однажды мы возвращались с танцев домой. Вдруг зарядил дождь, и я стала жаться к Джо. Он был такой большой и высокий, точно гора! Рядом с ним я ничего не боялась, а уж дождя и подавно! А как он танцевал! Для великана очень изящно двигался! Так вот, начался дождь, я прижалась к Джо, а он посмотрел на меня, наклонился и поцеловал. Посмотрел так, что и говорить ничего было не надо. Я принадлежала только ему, и никому другому. А затем он произнес слова, которые мечтает услышать каждая девушка. Скоро и у тебя, Кертис, появится девочка, и ты непременно захочешь сказать ей эти слова. И тогда… тогда, наверное, мы снова будем счастливы. – Да, мам, – отозвался Кертис. – Это так тяжело, – вздохнула Орхидея, – когда близкая, родственная душа вдруг начинает от тебя отдаляться. Это так странно: человек вроде бы и жив, но в то же время и мертв. Я вся тогда извелась, пытаясь выдумать, как бы вернуть прежнего Джо. И все перевернулось с ног на голову: мне хотелось рыдать, а я смеялась. Вот он стоит передо мной, мой любимый мужчина: я тянусь к нему, притрагиваюсь, но оказывается, что от него осталась лишь пустая оболочка… Ох, ну и гроза! Ты слышал, Кертис, как громыхнуло? Прямо над нашим домом! – Мам, я хотел бы, чтобы ты поскорее поправилась. Давай я приведу тебе доктора? – Никаких врачей! Нет-нет! Слишком дорого, а толку все равно никакого! Забыл, как мы ходили с тобой по врачам? И что, хоть один помог? Так они тебя и не вылечили! Кертиса так и подмывало ответить: «Ясное дело, не вылечили, потому что я абсолютно здоров. Ну когда ты уже наконец это поймешь, мама?» Однако он прикусил язык: рыцари Круглого стола никогда бы не позволили себе неучтиво разговаривать с дамой, тем более со слабой и больной. Поэтому он сказал только: – Мамуль, у меня есть деньги. – Да какие там деньги! Мы едва концы с концами сводим! Все эти врачи – шарлатаны! Кертис промолчал. Когда мать заводилась, она ничего не слышала и вообще никого слушать не желала. – Господи, я так устала! – воскликнула Орхидея. – Тогда я пойду. Спокойной ночи! – Нет-нет. Постой, – остановила она его. Мать допила воду, на мгновение задумалась, а затем вдруг спросила: – Скажи, а как ты… Как ты говоришь с другими на расстоянии? Что именно ты при этом проделываешь?