– Я ему выставлю… о-ох!.. – Вот видишь! – Серёжа торопливо подхватил друга под здоровый локоть и водворил на место. – Будешь ещё дергаться – вообще уйду. – Ты… ох… ты не сможешь так обойтись с увечным! Это гнусность! – Увечный он… скажи лучше – разумом скорбный! Так о чём рассказывать? – Для начала – где я и откуда ты тут взялся? В нескольких фразах Казанков описал приятелю поход «Москвы». – После мыса Доброй Надежды мы, как и планировали, повернули на норд. Задержали три аглицкие посудины – ничего особенного, торгаши, шли в Аден. А на подходах к Занзибару узнали от капитана голландского пакетбота, что в гавани стоит русское военное судно. И вот – решили заглянуть. – И очень вовремя! – Барон припомнил вырастающий из дымного марева силуэт под Андреевским флагом. – Значит, коммерческий крейсер? Наслышаны про ваши подвиги… – Ну, мы же не одни такие. Есть ещё «Петербург», «Нижний Новгород»… – начал перечислять Серёжа. – Не скромничай. А с англичанами что? «Баккант» хоть сумели ухлопать? – А то! Да ведь вы половину работы за нас и так сделали. Правый борт так расковыряли – им и стрелять-то было нечем, когда мы пошли на сближение. Нас и заметили не сразу, а как заметили – шалишь, поздно, дистанция для пуска мины вполне подходящая. – И пустили? – восхитился Греве. – А то как же! – гордо ответил Серёжа. – Сам же и пускал, вот этими самыми руками. И он снова продемонстрировал собеседнику ладони. – Одна, правда, то ли мимо прошла, то ли затонула. Зато вторая – тютелька в тютельку под корму. Комендоры тоже не подкачали – в хлам рассадили корвету правый борт, и он стал тонуть. Ну, мы добивать не стали. Ваш «Крейсер» к тому времени уже пылал от носа до кормы, и мы пошли снимать команду. Так Михайлов, не поверишь, кричит: «Снимайте сперва султана с “Глазго”, вон они на боку плавают…» – Сняли? – А то как же! Видел бы ты его: гордый, напыщенный, а прочие, что были с ним, наперебой твердят: «Вы, ваше султанское величество, в одиночку разгромили весь британский флот!» Ну, мы его разочаровывать не стали… – Могу себе представить, – барон осторожно, чтобы не потревожить культю, переменил позу. – Он теперь по всему миру об этом раструбит. Как же-с, великий флотоводец, герой! Кто из нынешних мусульманских правителей может таким похвастаться? Да они все от зависти удавятся. Шутка сказать – одолеть в морском бою не кого-нибудь, а самых настоящих англичан! – Кстати о правителях… – Казанков щёлкнул пальцами. – Пока мы снимали султана, две оставшиеся британские посудины подошли к «Бакканту» и тоже начали спасательные работы. Стрелять к тому времени уже перестали, и нам, и им было сильно не до того. А потом англичане отошли от корвета, развернулись и дали дёру. О «Сириусе» даже не вспомнили, хотя оттуда и кричали, и палили, даже ракеты пускали. Вот угадай – почему? Барон пожал плечами и скривился – утраченная конечность отозвалась вспышкой боли. – Мы тоже гадали, пока не сняли остатки команды с «Сириуса». Оказывается, на «Бакканте» состояли мичманами – кто бы ты думал? Два внука королевы Виктории, Георг и Альфред собственными персонами! Положено у них, видишь ли, принцы крови обязательно должны послужить во флоте. А тут война, парни молодые, горячие, подай им службу на боевом корабле! Вот бабуля и выбрала «Баккант». Ему даже проверку устроили сильным штормом, чтобы случайно не потонул, на манер «Кептена»[13]. Вот такое у нас вышло сражение – с участием аж трёх августейших особ! – Скорее, не сражение, а охота! – хмыкнул Греве. – Сначала они нас ловили, потом вы – их. Ты султану об этом расскажи – вот будет счастье! Он изо всех сил старался скрыть удивление – известие в самом деле было поразительным. – Уже сказали. Так он на радостях объявил, что награждает всех русских офицеров какой-то там висюлькой. Тебе, кстати, тоже полагается. А как раздулся от важности – я думал, лопнет… – Ладно, аллах с ним, с султаном, – отмахнулся барон. Известие о награждении занзибарским орденом не произвело на него особого впечатления. – Как дальше-то вышло с принцами? – Я же говорил: британский коммодор, как мы закатили «Бакканту» мину под корму, насмерть перепугался и кинулся спасать их, позабыв и о «Сириусе», и вообще обо всём на свете. – Спас? – Кто ж их знает? Нам не доложились. Но если спас – в первом же порту пойду в храм и поставлю за его здоровье самую большую свечку. – Тебе-то что за печаль? – барон удивлённо поднял брови. – Ну потопли бы королевские внучки, вот, в самом деле, несчастье… – Экий ты, братец, кровожадный! – ухмыльнулся Серёжа. – Хотя в чём-то ты прав, до Георга мне действительно дела нет. А вот его кузен – он, если помнишь, сын другого Альфреда, герцога Эдинбургского. Кстати, наш балтийский фрегат в честь него назван. – Ну и что? Барон явно не поспевал за мыслью однокашника. – А то, голова ты садовая, что Альфред – супруг великой княжны Марии Александровны, в замужестве герцогини Эдинбургской, Саксен-Кобург-Готской, и прочая, и прочая, и прочая. Она же – сестра государя императора. Согласись, не хотелось бы иметь на своей совести гибель его племянника. – Плохо скажется на карьере? – Греве изобразил циничную ухмылку. – Уж будь благонадёжен. Нет, разумеется, прямо никто не упрекнёт, а вот косые взгляды обеспечены на всю жизнь. Скрипнула, отворяясь, дверь каюты. На пороге возник вестовой. – Так что, вашбродия, дохтур велел передать: ежели вы, господин лейтенант, сейчас отсюда не уйдёте, он сам вас прочь пиночьями выбьет. Извиняйте, ежели не так сказал, это всё дохтур… – Ничего, братец, сейчас иду, – Серёжа торопливо поднялся, скрипнув стулом. – Ты, Карлуша, лежи, поправляйся, я попозже загляну. – Постой! – барон сделал попытку ухватить его за руку и снова охнул от боли. – Ты хоть скажи, куда мы теперь? – Через океан, и дальше, во Владивосток. Скоро будешь дома. И вот ещё что… Серёжа взял со стола толстенький томик и протянул барону. – Полистай от нечего делать. Там есть и про морских партизан, вроде нас с тобой. Барон с подозрением посмотрел на однокашника – в глазах у того прыгали весёлые чёртики. – И главный герой тоже остался с культяпкой вместо руки? – Нет. Он впадает в зачарованный сон, и в нём ему видятся семь смертных грехов. Греве рассеянно пролистнул несколько страниц. – Зачарованный сон, говоришь? Мерзость какая… И ты решил подсунуть это несчастному калеке в качестве духоподъёмного чтения? – Почему бы и нет? История-то со счастливым концом. Уленшпигель очнулся от летаргии, схватил под мышку свою Нелле и… – …и с тех пор они жили долго и счастливо? Серёжа покачал головой. – История об этом умалчивает. Но ты, если хочешь, можешь додумать её со своей сахарной вдовушкой. Она ведь, кажется, родом из Фландрии? Барон скривился, будто откусил лимон. – Доложили уже? – Слухами кают-компания полнится. Но ты не переживай, будет чем заняться в отставке. Не гусей же тебе, в самом деле, пасти в своём остзейском имении! И поспешно закрыл за собой дверь, оставив багровеющего от возмущения приятеля в одиночестве. XI. «Не валяй дурака, Америка…»[14] Атлантический океан, у берегов Новой Шотландии …декабря 1878 г. – Ну, что скажете, господа? Старший офицер зашуршал газетой. Это была «Нью-Йорк геральд», взятая утром со встречного парохода германского «Ллойда». Судно третьего дня вышло из Нью-Йорка, так что сведения, изложенные в газете, можно было считать свежими. – «Нота, переданная послу Великобритании в Вашингтоне, – прочёл он. – Конгресс Североамериканских Штатов выражает крайнюю обеспокоенность событиями в канадской провинции Квебек. И предупреждает, что в случае кровопролития Соединённые Штаты окажут народу Квебека любую помощь – оружием, снаряжением, добровольцами. В крупнейших городах, Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, идёт запись франкоязычных волонтёров в народную милицию Квебека. В штате Луизиана сформирован трёхтысячный отряд из американцев французского происхождения. В ближайшее время они будут переброшены пароходами в Бостон и далее, к границе Квебека…» – Похоже, мы шли в тихую гавань, а вместо этого рискуем угодить в самое пекло. – Вы же, Геннадий Семёныч, там бывали? – спросил Повалишин. – В Североамериканских Штатах, я имею в виду. Он налил себе чаю из большого серебряного самовара с гравированным изображением «Клеопатры» на пузатом боку. Подарок купеческого собрания Кронштадта к отплытию фрегата. – Было дело, – ответил старший офицер. – Перед самой войной, на фрегате «Светлана». Но ведь и вы, если я не ошибаюсь, бывали – в шестьдесят третьем, с эскадрой Лесовского?