Корабль её величества «Инфлексибл» ведёт огонь. Приземистые башни завращались, возвращая орудия в позицию для заряжания. Кургузые, невероятной толщины стволы качнулись вниз до упора и замерли, уткнувшись дулами в проделанные в палубе специальные желоба. Оттуда гидравлическим толкателем подаются сначала обтянутые шёлком картузы полузарядов, потом – тяжёлые чугунные чушки снарядов. Обшитые толстой кожей прибой-ники с шипением втянулись под палубу, титанические стволы дрогнули, поднялись, и башни вновь завращались, нащупывая цель. Долго, неудобно – зато надёжно. Флот её величества королевы Виктории не одобряет новомодных казнозарядных игрушек. Броненосец, спроектированный кораблестроителем Натаниэлем Барнаби как ответ на итальянские «Кайо Дуилио», относился к классу башенных. «Инфлексибл» был заложен постройкой в 1874 году, и, покинув стапель два года спустя, он имел все шансы превратиться в долгострой – сроки сдачи постоянно сдвигались, и начали уже поговаривать о 1880-м, даже 1881 годе. Выручила, как это нередко случается, война – как только лорды адмиралтейства осознали, что серьёзного столкновения с Россией не избежать, они бросили все силы на достройку кораблей, пребывающих в наибольшей степени готовности. В итоге «Инфлексибл» был введён в строй уже в июле 1878 года и сразу же отправился на Средиземное море, где и получил назначение стационером в Александрию. Там он и принял бой. Сражению, как уже знает читатель, предшествовала масса событий. «Инфлексибл», конвоирующий на Мальту пароходы с беженцами, встретил на полпути эскадру вице-адмирала Бошамп-Сеймура – всё как и рассчитывал кептен Летбридж. Беженцев, включая александрийского консула, передали на сопровождающий эскадру пароход, и «Инфлексибл» занял место в ордере. И теперь вместе с флагманом и казематным «Нортумберлендом», одним из броненосцев, переданных Бошамп-Сеймуру из эскадры Канала, громил своими шестнадцатидюймовками каменные казематы форта Фарос. Канонада, увы, продолжалась недолго. Её самым бесцеремонным образом прервала турецкая эскадра, появившаяся с норда. По этому поводу кептен Томас Летбридж язвительно заметил в разговоре с вахтенным офицером: «Я же предупреждал этого упрямца, нашего командующего, что Хасан-паша не упустит шанса зажать нас между береговыми батареями и своей эскадрой! Но нет, сэр Бошамп-Сеймур, как всегда, всё знает лучше всех – втемяшил себе в вице-адмиральскую голову, что турки не рискнут бросить вызов его эскадре. Вот пожалуйста – рискнули!» Впрочем, ни кептен Летбридж, ни его собеседник, ни сам командующий Средиземноморской эскадрой вице-адмирал Фредерик Бошамп-Сеймур, 1-й барон Алчестер, не видели в происходящем особой беды. Рискнули турки – ну и рискнули, им же хуже. Броненосцы один за другим прекращали стрельбу, описывали широкие циркуляции и занимали места в боевом ордере. Возглавлял его казематный «Инвинсибл» под вымпелом вице-адмирала. Далее в линии шли: башенный «Девастейшн», вступивший в строй в 1871 году, «Инфлексибл» и батарейный пятимачтовый «Нортумберленд». Следом, с небольшим отставанием, торопился башенный же «Монарх», красующийся полным парусным рангоутом, «Резистанс», батарейный старичок 1861 года постройки («Старый Раммо», как звали его во всех припортовых кабаках), и «Дифенс», вступивший в строй в 1864 году и несущий в своих батарейных палубах два восьмидюймовых и четырнадцать семидюймовых нарезных дульнозарядных орудий. Замыкали колонну броненосцы второго ранга «Энтерпрайз» и «Фаворит». Плескались на ветру флаги и вымпелы, стелился по волнам жирный угольный дым, разбегались в стороны от кованых таранных форштевней белопенные усы. Орудия в башнях, казематах, батарейных палубах ворочали дулами в поисках целей, а внутри, в запечатанных наглухо железных коробках, под толстенной бронёй, заливались трелями боцманские дудки: «По местам стоять!» Королевский флот принимал брошенный ему вызов. Британская эскадра выстроилась длинной, сильно изогнутой дугой, оконтуренной всплесками от падения снарядов. Изредка на одном из броненосцев вспухало облачко разрыва. В ответ корабли выплёвывали столбы порохового дыма. Неприятель, второй отряд турецкой эскадры, находился как бы в центре дуги, на дистанции около восемнадцати кабельтовых. Броненосцы под красными с белыми полумесяцами флагами на стеньгах тоже огрызались пушечными выстрелами, ни в стрельбе, ни в маневрировании не ощущалось слаженности, которой щеголяла колонна Ройял Нэви. Скорее, турецкие корабли походили на сгрудившееся стадо, обложенное волками. Вторая колонна, составленная из более слабых и устаревших броненосцев, держалась позади и в бой пока не вступила. Лишь головные «Мессудие» и «Ауни-Аллах» швыряли тяжёлые снаряды по флагманскому «Инвинсиблу», возглавлявшему британский ордер, раз за разом давая значительные недолёты. Командир «Инфлексибла», баронет Томас П. Летбридж, стоял на левом крыле мостика. Броневой рубкой он, как обычно, пренебрег: «Надо иметь пред глазами весь горизонт, а не кусочки пейзажа в броневых щелях!» Разумеется, остальным офицерам приходилось разделять с сэром Томасом риск быть поражёнными случайной бомбой, угодившей в надстройку. Но начальству, как известно, виднее. – Что ж, сэр Бошамп-Сеймур верно всё рассчитал. Вахтенный офицер, второй лейтенант Оливер Стэнли изо всех сил старался не показывать страха. Юноша чрезвычайно заботился о впечатлении, которое он производил на командира, справедливо полагая это залогом дальнейшей карьеры. Тем более такое везение: всего месяц, как вступил в должность, а уже участвует в таком грандиозном сражении! Сначала бомбардировка береговых фортов, теперь вот – бой броненосных эскадр. Награды и чины дождём прольются на победителей! В том, что они победят, молодой человек нисколько не сомневался. – Что именно вы имеете в виду, сэр? Командир «Инфлексибла» любил повторять своим офицерам, особенно молодым: «Не бойтесь лишний раз задать мне вопрос. Лучше потерять минуту на разъяснения, чем потом несколько часов расхлёбывать плоды вашего непонимания». Вот второй лейтенант и усердствовал. – Сами рассудите, Стэнли. Какая из двух турецких колонн сильнейшая? – Несомненно, правая – та, в которой идут наши бывшие броненосцы. Летбридж кивнул. – Вы совершенно правы. Однако вице-адмирал скомандовал кордебаталии охватить именно её. Хотя, на первый взгляд, логично было бы… Окончание фразы заглушил рёв башенных орудий «Инфлексибла». Сложная и громоздкая система заряжания позволяла стрелять не слишком часто и не особенно точно – ведь не только орудия, но и саму башню приходилось каждый раз поворачивать в сторону цели. Впрочем, у турок дела обстояли ничуть не лучше. Большая часть их кораблей были английской постройки и несли английскую же артиллерию. – …на первый взгляд, логично было бы поступить иначе, – продолжил кептен, когда звон в ушах немного поутих. – А именно: выполнить охват левой, слабейшей колонны и разгромить её, пользуясь тем, что правая колонна не сможет вести полноценный огонь – им будут мешать свои же. Так почему сэр Бошамп-Сеймур поступил наоборот, распорядившись пройти между правой колонной и берегом? – Почему же? – с готовностью переспросил молодой человек. Он успел уже неплохо изучить начальственные манеры. – А потому, Стэнли, мальчик мой, что команды захваченных броненосцев не имели достаточно времени, чтобы освоить свои суда! Как и не могли они отладить взаимодействие – совместное маневрирование, ведение огня и прочие необходимые в бою навыки. Вице-адмирал совершенно справедливо предположил, что, оказавшись перед лицом неприятеля, они не смогут действовать с полной отдачей, а то и вовсе растеряются. – И оказался прав! – Именно. В результате вместо колонны из четырёх сильнейших броненосцев, которые в иной ситуации доставили бы нам немало хлопот, мы имеем сгрудившиеся мишени. Их полный разгром – вопрос времени… и достатка боеприпасов. Боюсь, нам не хватит снарядов даже на то, чтобы добить вторую колонну… – Увы, это так, сэр, – подтвердил второй лейтенант. – Мы изрядно опустошили погреба, обстреливая береговые батареи. – И мало чего добились. Взрыв форта Марса-эль-Ханат – наш единственный серьёзный успех. Остальные батареи ещё в состоянии вести огонь. А ведь египтяне, в отличие от нас, не испытывают нехватки в снарядов. Береговые артиллерийские погреба не в пример вместительнее наших! И снова небо дважды обрушилось на мостик. От надстройки, расположенной рядом с башней левого борта, полетели обломки досок – деревянная конструкция не выдерживала бешеного напора пороховых газов. Летбридж с неудовольствием покачал головой. – Между прочим, египтяне стреляли довольно метко. Только в наш «Инфлексибл» угодило два десятидюймовых снаряда. Один пробил борт ниже ватерлинии, отрикошетил вверх от брони каземата, прошёл сквозь палубу и угодил в надстройку, убив лейтенанта Парсонса и плотника. Второй продырявил небронированную носовую оконечность, но, по счастью, не взорвался. Боюсь, мы выйдем из этого боя изрядно потрёпанными. – Увы, сэр. Повреждения корпуса столь серьёзны, что по возвращении на Мальту придётся вставать в док для ремонта. – Боюсь, Стэнли, очередь будет длинной. Я ясно видел, как в «Монарх» угодила бомба с Маячного форта и пробила палубу. Не хочу даже думать, что она натворила в низах. – Но ведь взрыва не было? – Не было. Иначе «Монарх» сейчас… Снова рявкнули шестнадцатидюймовки – на этот раз только в носовой башне. Стэнли, затаив дыхание, следил, как чёрный мячик (из-за нехватки обычных снарядов кептен Летбридж приказал подавать к орудиям круглые бомбы, небольшой запас которых имелся в погребах) карабкается по пологой дуге, замирает на мгновение – и устремляется вниз, к палубе броненосца с красным, украшенным полумесяцем полотнищем на кормовом флагштоке. Шестнадцать дюймов – это много. Очень много. Такой монструозный калибр нёс единственный броненосец Ройял Нэви – «Инфлексибл». Их было четыре, по два дульнозарядных нарезных чудища весом в восемьдесят одну тонну в каждой из двух орудийных башен. Сорокасемипудовые снаряды системы Армстронга проламывали броневые плиты толщиной в тридцать шесть с половиной дюймов. Палуба же «Мехмед-Мурада» была защищена гораздо скромнее – всего-то три с половиной дюйма железной брони на дубовой подложке. Этого оказалось достаточно, чтобы остановить архаичный снаряд – если бы в игру не вступила капризная дама по имени Фортуна. Уже не узнать, кто из турецкой прислуги оставил, в нарушение всех правил, люк в бомбовый погреб распахнутым. За такую серьёзную провинность разгильдяю полагались плети (от них в османском флоте никто и не думал отказываться), а то и военная тюрьма – если бы, разумеется, тот остался жив. Но Фортуна распорядилась иначе. Упавшая на палубу бомба, дымя, прокатилась несколько футов, на секунду замерла, балансируя в неустойчивом равновесии – и свалилась в распахнутый люк. Стены бомбового погреба были надёжно заблиндированы: морёный дуб и одиннадцать слоёв котельного железа. Такая защита способна выдержать попадание современных конических снарядов, но, увы, совершенно бесполезна, когда вражеская бомба уже находится внутри. Прошло несколько секунд, пока догорела дистанционная трубка, наполненная пороховой мякотью, и… Бомбовый погреб «Мехмед-Мурада», в отличие от погребов «Инфлексибла», был почти полон – к орудиям успели подать всего-то десяток снарядов. И когда бомба, наконец, взорвалась, для каждого из чугунных осколков нашлась достойная мишень. Несколько мгновений ничего не происходило – и вдруг палуба турецкого броненосца превратилась в действующий вулкан. Фонтан обломков взлетел к синему средиземноморскому небу, за ним вырос столб дыма, пронизанного прожилками жёлтого пламени. Потрясённый Стэнли наблюдал, как броненосец повалился на борт, как реи его окунулись в воду. Новый взрыв, новый клубящийся столб – на этот раз снежно-белый. – Котлы взорвались, – невозмутимо прокомментировал Летбридж. – А комендоры молодцы, угодили прямо в снарядный погреб. Напомните, чтобы я распорядился выдать всей прислуге отличившейся башни двойную – нет, тройную! – порцию джина. – Это был один из наших бывших, сэр? – осторожно спросил Стэнли. – Кажется, «Свифтшур»? – Он самый, мой мальчик. Ничего, у королевы много. – У королевы много, сэр! Этой фразой моряки королевского флота традиционно провожали погибающие суда. А кептен Летбридж упоённо продолжал лекцию: – Как видите, события развиваются именно так, как я и предсказывал. Уцелевшие турецкие броненосцы пытаются маневрировать, уклоняясь от наших снарядов. Но это им не слишком-то удаётся. Сейчас вице-адмирал скомандует поворот все вдруг и постарается сократить дистанцию. Полчаса – и с правой колонной будет покончено. Тяжёлый снаряд провыл низко над мостиком. Лейтенант невольно втянул голову в плечи. – Ну-ну, Стэнли, стыдитесь, – пожурил подчинённого Летбридж. – Нет смысла кланяться снарядам, которые просвистели над головой, они уже не представляют угрозы. Опасаться надо тех, которые ещё не вылетели из ствола… Кстати, вы не заметили, кто это у турок такой меткий? – Н-нет, сэр, – лейтенант бодрился, но бледность и капли пота на лбу выдавали его смятение. – Всё в дыму, я не разобрал… – Жаль. Должен отметить, они прилично стреляют. «Дифенс» горит, у «Нортумберленда» не действует половина орудий правого каземата. Да и другим досталось, хотя и не так сильно… Столб воды вырос у борта, обрушив на мостик каскады вспененной воды. – Это был отменный выстрел! – Летбридж совсем не аристократически отплёвывался от воды. В какой-то момент юноше показалось, что он сейчас отряхнётся всем телом, подобно выбравшемуся на берег спаниелю. – Стэнли, вы снова не разобрали, от кого прилетел подарочек? – На этот раз разобрал, сэр! С концевого броненосца, сэр! – Ну-ка, ну-ка… А его капитан молодец – держится в стороне от свалки и маневрирует довольно умело. Это ведь тоже наш, «Хотспур»? – Да, сэр. Но на нём не турецкий флаг, а какой-то другой. – Другой, говорите? – Летбридж поднял бинокль. – Ха! Ваша правда, Стэнли: белое полотнище с косым голубым крестом. Это русские, дьявол меня раздери! Лейтенант с удивлением посмотрел на командира. Сэр Томас Летбридж нечасто позволял себе подобные проявления эмоций. – Русские, сэр? Но… откуда? – Мы с самого начала подозревали, что это они подбили турок на египетскую авантюру. Видимо, османы в ответ передали им один из захваченных у нас броненосцев – чтобы русские могли продемонстрировать в генеральной баталии свой флаг. Стэнли прилип глазами к окулярам бинокля. – Сэр, «Хотспур» обошёл сгрудившиеся турецкие корабли и поворачивает на нас!