– Ты где был?! – налетела на меня Журбина, когда я переступил порог кабинета. – Дома, – буркнул я, снимая верхнюю одежду. – Ты что совсем охренел?! – возмутилась она. – Ну ка дыхни! – начальница подозрительно принюхалась. Чего она там вынюхивает? После душа и завтрака никаких посторонних запахов остаться не должно. – Ксюша, ты что-нибудь чувствуешь? – поинтересовалась у коллеги Людмила. Та подошла ближе и тоже заработала носом. – Вы что, сдурели? – возмутился я и прошел к своему столу. – Ты две оперативки прогулял, – упрекнула меня Журбина. – В этот раз мы тебя выгородили, сказали, что допрашивать ездил, но больше на это не рассчитывай! – пригрозила она мне. – Окей, – продемонстрировал я покладистость. – Сегодня награждение, а тебя нет. Головачев уже два раза о тебе спрашивал, – говоря это, Журбина что-то пыталась во мне высмотреть. – Какое награждение? – зевая, спросил я. – Твое, – она неодобрительно покачала головой. – Так я готов. Форма у меня здесь. Сейчас переоденусь и пойду получать награду, – примирительно сообщил я. Пацан сказал – пацан сделал. Осталось дождаться окончания гимна, и я свободен. Глава 35 Только я переоделся в гражданку и намылился свалить, как в кабинет завалился Скворцов. – Пиши новое поручение, – с порога заявил он. – Съезжу я в твой "Сосновый бор". – Уже неактуально, – ответил я, снимая куртку с плечика – Что неактуально? – не понял он, явно рассчитывая на другую реакцию. – Да всё, – бросил я, недовольный тем, что приходится тратить время. – Он уже второй день какой-то странный, – пожаловалась Ксения, отвлекшись от дел на гостя. – Девушка, наверно… Не дослушав, я вышел за дверь. – Чапыра! – донеслось мне вслед, когда я уже сбегал по лестнице. Никого на запасном пути не повстречав, я выскочил на улицу и, приподняв воротник от ветра, потрусил в сторону остановки. – Здраствуй, – услышав ее голос, я притормозил, позабыв про планы как можно быстрее убраться с территории райотдела. – Привет. Она смотрела на меня как-то вскользь, стараясь не пересекаться взглядами. – Спасибо за цветы, – нейтрально произнесла она, лишь обозначив факт, что цветы она получала. – Ты по работе? – спросил я, кивнув на здание райотдела, что осталось за моей спиной. – Да, знакомиться с материалами уголовного дела, – отвечая, она крепче сжала в руке тот самый портфель. – А я домой, – сказал я, понимая, что этот разговор ей нафиг не сдался. Даже странно, что она не прошла мимо, а решила поздороваться. Я уже собирался попрощаться, как возле нас остановилась служебная машина следственного отдела. Из салона вылез Курбанов. – Ольга Васильевна, какая приятная неожиданность, – воскликнул он, пожирая женщину глазами. Зудилина тоже изобразила радость от встречи, отвернувшись от меня словно от помехи. – А ты это куда собрался? – включив начальника Курбанов, – рабочий день еще не закончился. – К потерпевшему, – пришлось придумывать ответ. – А, ну иди, – Курбанов изобразил рукой жест "вали быстрее отсюда". – Счастливо, – я сдал левее, чтобы обойти этих двоих и продолжил свой путь к остановке. Но через несколько шагов не удержался и оглянулся. Они смеясь остановились возле двери. Курбанов галантно пропустил Ольгу вперед, после чего они оба скрылись из вида. Я сплюнул и, сменив маршрут, неторопливо побрел до дома пешком. Нужно было освежиться, а то какая-то каша в голове со вчерашнего дня. По ходу, у меня этот самый посттравматический синдром. В той жизни я бы к психотерапевту сходил, и через пару сеансов пришел в норму. А здесь пришлось алкоголем обходиться. Но это тупиковый путь, так скорее новым Кривощековым станешь, чем излечишься. Даже хорошо, что Курбанов с Ольгой мне сейчас на глаза попались. Теперь я знаю, что делать. Нет, не строить планы мести. Самокопанием займусь, то есть самостоятельной психотерапией. Задумавшись над тем с чего начинают сеанс профи, я чуть не угодил в лужу. Пришлось идти по бордюру. Спрыгнул на сухую часть тротуара, я посмотрел вперед – сплошные трещины, да колдобины. Пока дожди не шли, пройти здесь было можно, а сейчас выходила дорога с препятствиями. Лавируя между заполненными дождевой водой ямами, я вспоминал свои сеансы у врача-мозгоправа. После смерти матери мне его несколько месяцев пришлось посещать. В лицее, где я учился, посчитали что так будет правильно и убедили в этом отца. Вот и копался в моих мозгах совершенно посторонний дядька. Наверно, даже помог. Хотя, фиг знает. Детская психика, говорят, пластична, так что, скорее всего, я бы и сам справился. Ладно, сейчас не об этом. Продолжаем терапию. Всякое решение проблемы начинается с ее осознания. Кажется, именно так он мне говорил. Окей, я понял, что в стрессовой ситуации нахожусь уже четвертый месяц. Перенос в другое время не мог обойтись без последствий для моей психики. Но до вчерашнего дня она как-то ведь справлялась. Подозрительно взглянув на небо, откуда упало пара капель дождя, я принялся потрошить свою память в поисках того, что помогало мне абстрагироваться от стресса. Во-первых, осознание того, что попасть в прошлое, конечно, неприятно, но все же не смертельно. Я же не в мезозой угодил, а во вполне цивилизованный век, и даже не на войну, а в мирное время. Вторым защитным психологическим приемом стала постановка цели – покинуть Союз, как источник всех моих неприятностей. В ее достижении я даже успел продвинуться. Но вчера все пошло наперекосяк – я узнал, что моей семьи в этом мире не существует. Защита рухнула и меня накрыло. Вот только эту новую проблему так легко не решить. Невозможно убедить себя в том, что ничего страшного в отсутствии родичей нет. Невозможно поставить цель для ее решения. Ну сделаю я повторные запросы и что это даст? Боюсь, я угодил в какую-то параллельную реальность, где Сергей Королько – это Альберт Чапыра. Но решать проблему все равно надо. Вопрос – как? Мой взгляд упал на табличку с адресом на доме, мимо которого я сейчас проходил. – Семнадцать, – озвучил я вслух его номер. Где-то рядом должен жить потерпевший, у которого я хотел уточнить насчет дачи. Достав из кожаной папки блокнот, куда делал заметки, я сверился с адресом. Зайти что ли? Все равно делать нефиг. На том и порешил. Дом оказался девятиэтажным и многоподъездным. В наше время такие серой панелькой называли. Дверь открыли после второго звонка. На пороге с недовольным выражением лица застыла молодящаяся женщина в халате до пят. – Татьяна Алексеевна Шашовой? – уточнил я. – А вы кто? – просканировала она меня взглядом и по тому, как выражение лица сменилось на нейтральное, увиденное ей понравилось. – Следователь Чапыра, – представился я, показывая женщине удостоверение. – Хотел вам пару вопросов задать по поводу кражи. – Вы нашли грабителей? – в голосе проскользнули нотки радости. – Ищем, – обломал я ее. – Я могу войти? – Проходите, – вздохнула она от разочарования, но в квартиру меня пропустила. Ничего такая квартирка по нынешним временам, даже телефон есть, на который я посмотрел с завистью. Меня пригласили почему-то на кухню. – Может быть чаю или кофе? – светски поинтересовалась хозяйка. – Горячий чай, – выбрал я, уже давно не рассчитывая получить в Союзе нормальный кофе. От чая здесь, конечно, тоже одно название, но его хотя бы пить можно, тем более, когда замерз. – Татьяна Алексеевна, у вас есть дача? – приступил я к выяснению того, зачем пришел. – Есть, – женщина поставила передо мной кружку чая и сахарницу. – В дачном кооперативе "Сосновый бор".