– В первую декаду шесть дел передали товарищу Курбанову, во вторую – четыре. В третью пока тоже четыре, – в конце доклада голос Журбиной дрогнул, сказалась неопытность. – Не густо, – резюмировал подполковник, но дрючить новоиспеченного зама не стал. Сделав пару затяжек и выпустив дым, он посмотрел на меня. Я рефлекторно вжался в спинку кресла – умеет нагнать начальник на подчиненных жути. – Теперь по новостям из министерства, – Головачев сделал паузу, во время которой пытался пробить меня взглядом. – Министр одобрил применение меры пресечения в виде залога. Несмотря на полученную взбучку, народ загалдел и в едином порыве уставился на меня, а я сидел и охреневал от новости. "Да ладно?" – было мое выражение лица в тот момент. – Чапыра, красавчик, – пробасила сидевшая за столом Акимова, тщательно меня рассматривая. – Опередил министра, – закинув голову, она засмеялась. – Тихо! – удар кулаком по столу и начальствующий рык навели порядок в кабинете. Голоса смолкли, участники совещания выпрямили спины. – Залог, хоть и предусмотренная законом, но новая для нас мера пресечения, – в образовавшейся тишине продолжил Головачев. – Поэтому объясняю, когда и в каком порядке ее нужно применять. Дальше последовало десятиминутный инструктаж. Следователи усердно застрочили в своих блокнотах, ну и мне пришлось, чтобы не выделяться. Хотя мысли мои сейчас были совсем о другом, я оплакивал накрывшийся источник заработка. – Можете идти работать, – свернул совещание Головачев, прервав мои стенания. – А вас, Журбина и Чапыра, я попрошу задержаться. Словив сочувственный взгляд от Ксении и беззвучный хохот от Дениса, я приготовился к очередному удару судьбы. – Садись, – подполковник, прежде чем прикурить новую сигарету, указал мне на место напротив Людмилы. – Как здоровье? – окинул он меня оценивающим взглядом, когда я пересел с кресла на стул Курбанова. – Здоров! – бодро отрапортовал я, ведь именно этого от меня ждало начальство. – Это хорошо, – одобрил он мою живучесть, стряхивая пепел в ракушку. – Помнишь разговор с Шафировым? – уточнил он. – Помню, – забудешь тут. Журбина при этом непонимающе перевела взгляд с начальника на меня. – Чапыре поручили раскрыть серию преступлений, – пояснил ей Головачев. Глаза и.о. заместителя начальника следствия расширились. А я усмехнулся своей наивности. Надеялся, что Шафиров чисто с целью меня потроллить завел тот бредовый разговор, а оказалось, что он был тогда серьезен. Дела. – Но он же… – настроилась возмущаться Журбина. – Людмила Андреевна, – перебил ее Головачев, – есть мнение, что Чапыра способен раскрыть серию преступлений, а значит он это сделает! А вы, как его непосредственный руководитель должны будете ему в этом помочь. И я не хочу слышать отговорок! Вам понятно? – Так точно, – кивнула Журбина, вновь приобретая бледный цвет лица. – Можете все подразделение привлечь к этой работе. Но к ноябрю результат должен уже быть! – К ноябрю? – сглотнула Журбина. – День советской милиции у нас в ноябре, или вы, Людмила Андреевна, запамятовали?! – начальник явно срывал на заместителе свою злость и раздражение. – Разумеется, нет, – запротестовала Журбина. – Тогда идите работайте, – продемонстрировав начальственную непреклонность, Головачев нас отпустил. Журбина шагала по коридору целеустремленно. Ее прямая, напряженная спина ничего доброго для меня не сулила. – Как ты мог в такое вляпаться? – приступила она к допросу, как только мы оказались в моем кабинете. – Стечение обстоятельств, – вздохнул я, усаживаясь на свое рабочее место, чтобы хотя бы стол отделял меня от разъяренной начальницы. Журбина нахмурилась, готовясь к взрыву. Сидящая напротив меня, ничего не понимающая, Ксения, захлопала глазами. – В больнице, куда меня положили, оказался Шафиров, – поспешно продолжил я. – Разумеется, мы встретились, – я развел руками, акцентируя внимание слушателей на неизбежности этого события. – Значит, увидел он меня, – продолжил я доклад, – посмотрел печально на мои сломанные ребра и понял, что в городе сложилась неблагоприятная криминогенная обстановка. И сказал он мне тогда "на тебя, Альберт, одна надежда". – Ты чего несешь? – перебила меня Журбина, когда я уже почти добрался до кульминации. – Так все и было, – обиделся я и добавил убойный аргумент, – у Головачева спроси. Он при этом присутствовал. – А что случилось-то? – потребовала к себе внимание Ксения. – Альберту поручили раскрыть серию преступлений, – сказав это, Журбина уселась на ближайший к себе стул. – Клево! – отреагировала Ксения, на что Людмила поморщилась как от зубной боли. – Давайте дела что ли сортировать, – обреченно проговорила начальница. И работа закипела. Час спустя мы, оставив на столе лишь кражи, принялись выискивать в уголовных делах схожие признаки: место и время совершения преступления, способ проникновения. Штудировали показания потерпевших и свидетелей пытаясь выявить совпадения сведений о личности преступников. – И даже мусоровоза свидетели не видели, – печально вздохнула Ксюша на втором часе работы. Журбина надрывно, даже несколько истерично, засмеялась. Я посмотрел на обоих с подозрением. Не тронулись ли они? – Ты что последние серии "Следствия ведут знатоки" не смотрел? – заметив, что я не реагирую на ее слова смехом, с подозрением спросила меня Ксения. – Так я в общаге последние пять лет жил. Какой там телевизор? – поспешил я отбрехаться. – Бедняжка, – пожалела меня Журбина и покровительственно объяснила. – Там тоже герои расследуют серию краж, а все свидетели вспоминают, что недалеко от места происшествия видели мусоровоз. – Мы как ЗнаТоКи, – хихикнула Ксения. – Там, по-моему, только один герой следователем был, – отзывался я. Надо было показать, что про сериал я все же кое-что знаю. И так недавно на Райкине прокололся. Незачем усугублять и плодить о себе слухи. К тому же, я, действительно, был немного в теме. Полностью, конечно, я сериал не смотрел, но пару серий мимоходом зацепил, да и актер Каневский, что играл оперативника Томина был довольно популярным и в мое время. – Ага, следователю помогали раскрывать дела криминалист и инспектор уголовное розыска, – согласилась Ксения. – Нам бы кто помог, – пробормотал я, сдвигая к Журбиной лежащие на моем столе стопочкой отписки из угро. После обеда к Ксении пришла потерпевшая, и та принялась ее допрашивать, Журбина усвистала по делам, обещав вернуться к вечеру, и я остался с уголовными делами один на один. Довел таблицу до ума, внеся в нее все данные и только после этого заметил, что кое-что начало вырисовываться. Дальше требовалась помощь угро. Опера, вернее инспекторы уголовного розыска обитали тоже на третьем этаже, но в другом крыле. Чтобы к ним попасть, нужно было пройти мимо кабинета начальника следствия до конца коридора, пересечь главную лестницу и зайти в следующий коридор. Что я и проделал. Дальше отыскал нужный кабинет, в котором обитают те, кто занимается кражами, и вот я на месте. – Здорово, – поприветствовал я обитателей кабинета. Первым был мужчина лет тридцати с хвостиком, который даже не отвлекся от бумаг при моем появлении. Вторым – Вадим Скворцов, тот, с кем я выезжал на первый свой угон. – Здорово, – и этот встретил меня не особо радостно. – Нужна помощь, – я занял стул рядом со своим знакомым. – Похоже я наткнулся на серию краж, – я пощелкал пальцем в три уголовных дела, что лежали на моих коленях. – Вот смотри, – положив сводную таблицу перед Вадимом, я начал пояснять, – все три кражи произошли, когда хозяева были на даче, у всех пропали крупные суммы денег, вещи похититель ни в одном случае не взял. Дверь везде открыли отмычкой. И самое главное, у двоих дача находится в одном месте – товариществе "Сосновый бор". Третьего, скорее всего, об этом не спросили, когда допрашивали, но этот вопрос я у него уточню. – И что? – спросил Вадим, выслушав меня без особого интереса – Как что? В Сосновый бор надо ехать. Преступник, скорее всего оттуда, – пояснил я. – Некому ехать, – встрял в разговор второй находящийся в кабинете сотрудник угро. – Пиши отдельное поручение и жди своей очереди. – Я его уже писал и получил отписку, – отреагировал я на его совет и по памяти процитировал, – "в ходе оперативно-розыскных мероприятий установить лиц, совершивших кражу, не удалось". – Ну и все тогда, – опер закурил сигарету. – Значит, мы эти дела уже отработали. – Понятно, – разговор не заладился, значит смысла здесь высиживать больше нет, по крайней мере сегодня. Надо или готовить почву для нового разговора на эту же тему, но чтобы в следующий раз он сложился для меня положительно или делать все самому. В кабинет я вернулся, раздумывая над тем, где взять транспорт для поездки. – Альберт, тут ответы на твои запросы пришли, – Ксения положила передо мной стопку бланков информационного центра МВД. Сердце екнуло, я понял, что могу отыскать в этой стопке. Девушка что-то мне говорила, но я ее уже не слышал, перебирая ответы задеревеневшими пальцами. То, что касалось уголовных дел я, не читая, откладывал в сторону, пока перед глазами не осталось всего лишь два бланка. Сглотнув, я вгляделся в официальный текст "сведения отсутствуют". – Альберт! Ты что меня не слушаешь? Я для кого здесь распинаюсь?! – кричала мне в ухо Ксения. – Отстань, – я резко стал из-за стола, отчего из рук девушки выпали уголовные дела, и, не останавливаясь, скрылся в коридоре. Последующие несколько минут я провел, прижавшись лбом к окну и тупо наблюдая за стекающими по стеклу каплями дождя. Затем смял бесполезные бланки, остервенело засунул их в карман и, наткнувшись там на ключи от квартиры, решил что с меня хватит. Вот только без куртки на улицу уже не сунешься. Пришлось возвращаться. В кабинете стояла тишина. Демонстрируя обиду, Ксения даже голову в мою сторону не повернула. Но поняв, что я собрался уходить, не выдержала. – Ты куда? – Домой, – ответил я, застегивая куртку и снимая с вешалки зонт. – Сейчас вечерняя оперативка будет, – напомнила мне она, неодобрительным тоном. – Я в курсе, – бросил я и вышел. На следующий день на работе я появился ближе к обеду. Банально проспал.