– Значит, так, – начал Марино. – Жертва находилась за прилавком. Убийца выстрелил ей в голову, потом, похоже, повесил табличку «Закрыто», запер дверь, оттащил ее в складское помещение и там добил. – Каким образом полиция узнала о случившемся? – В семь пятнадцать сработала сигнализация. Черный ход всегда на сигнализации, даже когда магазин открыт. По тревоге приехали полицейские, увидели табличку «Закрыто». Они обошли магазин, вошли через черный ход. Она на полу, всюду кровь. По предварительным данным, жертва – Ким Люонг, азиатка тридцати лет. – В магазине есть сейф? – осведомилась я. – В складском помещении, где нашли ее тело. Он не был вскрыт. «Квик Кэри» – маленький магазинчик. Он не отличался ни яркой иллюминацией, ни выгодным местоположением и потому во все дни, кроме праздничных, закрывался очень рано – в шесть часов. Стоянка перед магазином переливалась красными и синими огнями, а посреди машин, полицейских, работников Службы спасения и телевизионных камер блистала Брэй в длинном красном плаще и туфлях на высоких каблуках. В ушах у нее сверкали бриллиантовые серьги. Судя по наряду, она прибыла прямиком с торжественного ужина. Когда я вытаскивала из багажника свой чемодан с принадлежностями для работы на месте преступления, пошел мокрый снег. Брэй заметила меня раньше, чем журналисты. Потом она увидела Марино, и ее лицо исказил гнев. – …преданы огласке только после того, как будут уведомлены родные погибшей, – вещала она в микрофоны. В магазине первой нам на глаза попалась Андерсон. Она стояла перед прилавком и оборачивала в бумагу пустой ящик кассы, в то время как эксперт-криминалист Эл Эглстон снимал отпечатки пальцев с кассового аппарата. – Что ты здесь делаешь? – с вызовом спросила она у Марино. – Пивка зашел купить. Как дела, Эглстон? – Как всегда, Пит. По-старому. – Вы рано приехали. Мы еще не готовы, – заявила мне Андерсон. Я пропустила ее реплику мимо ушей. Меня больше волновало, не напортила ли она чего-нибудь своими неумелыми действиями. Слава Богу, всю важную работу выполнял Эглстон. За прилавком я заметила опрокинутый стул. Там же на стене виднелись алые пятна – свидетельства артериального кровотечения. От прилавка, огибая его, в глубь магазина тянулся кровавый след. – Марино, иди сюда, – позвала я. Я показала на пятна крови, покрывавшие стену ближе к полу. Кровью были забрызганы и полки с бумажными полотенцами, туалетной бумагой и прочими хозяйственными принадлежностями. Марино тут же постиг смысл увиденного и выругался. – Значит, он тащил ее еще живую и истекающую кровью? – Да. Дальше от прилавка кровавые полосы становились менее густыми. Следуя по ним, мы по проходу между полками дошли до двери, ведущей в складское помещение. Там работали эксперт Гари Хэм и еще один сотрудник полиции. Первый возился у трупа, стоя на коленях, второй фотографировал. Приблизившись к ним, я оторопела. Синие джинсы и трусики на Ким Люонг были спущены до колен, из заднепроходного отверстия торчал термометр. – Что ты делаешь, черт возьми? – возмутилась я. – Меряю температуру, – ответил Хэм. – Ты смазал отверстие, прежде чем вставить термометр? А что, если ее изнасиловали в задний проход? – все так же гневно спросила я. Хэм стушевался. – Нет, мэм, – сознался он. – Если выяснится, что у нее травмирована прямая кишка, вправе ли я буду показать под присягой, что ссадина образовалась не в результате применения термометра? Хэм покраснел. – Я действовал очень осторожно. – Пожалуйста, отойди в сторону. Быстро. Разъяренная, я открыла свой чемодан и рывком натянула перчатки, потом вручила Марино фонарь. Кладовую освещала тусклая лампочка. Сотни упаковок содовой и пива были забрызганы кровью. Признаков того, что здесь убийцу интересовало что-то еще, кроме жертвы, я не заметила. Свитер и бюстгальтер на Ким Люонг были разодраны, туфли и носки валялись в стороне. – Когда ее обнаружили, штаны были на ней? – осведомилась я у Хэма. – Да, мэм. – А туфли и носки? – Лежали там же, где сейчас. На горле мертвой женщины зияла огнестрельная рана. Я повернула ее голову и обнаружила на шее выходное отверстие. Пуля прошла насквозь, перебив ей сонную артерию. – Пулю нашли? – спросила я у Хэма. – Вытащили из стены за прилавком, – ответил он, пряча глаза. – Слева от того места, где должен был стоять стул, если она сидела за кассой. Правда, гильзы не обнаружили. И не обнаружим, подумала я, если стреляли из револьвера. – Выходное отверстие тоже смещено влево, – сказала я. – Если в момент выстрела они находились лицом друг к другу, значит, нужно искать левшу. Лицо Ким Люонг было изуродовано каким-то инструментом или инструментами, оставлявшими закругленные вытянутые насечки. – Ты только штаны с нее стянул, когда мерил температуру? Больше ничего не делал? – уточнила я у Хэма. – Нет, мэм, – отвечал он. – Она абсолютно в том же положении, в каком мы ее обнаружили. Я только джинсы снял. – Свитер и лифчик разодрал голыми руками. – Марино присел на корточки рядом со мной. – Черт, силен, сволочь. Она ведь, наверно, уже скончалась к тому времени, когда он приволок ее сюда? – Не совсем. Ткани организма еще реагировали на повреждения. – Но он действовал наверняка, избивал неподвижное тело, – рассудил Марино. – Я хочу сказать, она ведь не сопротивлялась, верно? Ведь следов борьбы нет. – Он ее знал, – раздался позади нас голос Андерсон. – Иначе просто застрелил бы, взял деньги и убежал. Марино, с фонарем в руке, все еще сидел на корточках рядом со мной, упираясь локтями в свои массивные колени. Он насмешливо глянул на Андерсон. – Я и не подозревал, что ты у нас тоже специалист по составлению психологических портретов, – съязвил он. – На курсы ходишь или как? – Марино, посвети сюда, – попросила я. – Плохо видно. В свете фонаря я разглядела, что все тело жертвы заляпано кровавыми разводами и мазками так, будто ее разрисовывали пальцем. На кровь налипли волоски – уже знакомые мне длинные белесые волоски. Я указала на них Марино. Он склонился ближе. – Немедленно перешли это в Интерпол, – шепнула я ему, чтобы не слышали остальные. В комнату осторожно вошел Эглстон. – Я нашел гильзу. – Он передал находку Марино. В помещении было тесно и душно. По лицу Марино струился пот. – Здесь слишком много народу, – громко сказала я. – Патрон «Спир» тридцать восьмого калибра. Когда-нибудь слышал о таких? – спросил Эглстон у Марино. – Да. Убойная штука, – ответил тот. Про них упоминала Люси, вспомнила я, доставая химический термометр, чтобы измерить температуру воздуха в помещении. – Я уже замерял температуру, – доложил Хэм. – Двадцать четыре и три десятых. Тепло. – Простые люди не пользуются патронами «Спир», – говорил Марино. – Это ж десять баксов за двадцать штук. И пушка должна быть классная. Иначе разорвет в руке. – Значит, оружие приобретено не у уличных торговцев, – заключила Андерсон. Ее голос прозвучал почти над самым моим ухом. – Наркотики. – Дело раскрыто, – прокомментировал Марино. – Молодчина, Андерсон. Большое тебе спасибо. – Не может быть, чтобы смерть наступила всего лишь два часа назад. Она уже вся окоченела, – сказала я. – Марино, подержи-ка ее вот так, я сделаю снимок. Он сунул свои огромные руки в перчатках под левый бок жертвы. Я сфотографировала рану под ее левой подмышкой. Со всех сторон доносились шаги, тихие разговоры, чей-то кашель. Под хирургической маской лицо у меня покрылось испариной. – Мне нужно больше места, – заявила я. Меня будто и не слышали. Я глянула на появившуюся в дверях Брэй. – Мне нужно больше места, – сердито повторила я, обращаясь к ней. – Уберите отсюда своих людей.