Не в силах вымолвить и слова, я кивнула, продолжая теребить бедную ткань. Аддерли вздохнул, обошел меня и опустился в кресло. — Хорошо, вот как мы поступим. Мы отправимся в Олридж-холл, хорошенько отужинаем и выпьем кофе в большой гостиной. Там вы мне все и расскажете, после чего мы примем решение, что же делать с сапфиром мистера Хардмана. — Хорошо, — послушно ответила я, — завтра на приеме я хотела побеседовать с ним самим, ведь мистер Хардман должен знать, что происходит вокруг его кулона. — Резонно, — устало пробурчал инспектор и вновь поднялся. — Ваша подруга уже готова. — Подруга? — Мисс Чапман наотрез отказалась отпускать вас одну. Мы даже вступили в бой чуть ли не до первой крови, и мне пришлось уступить, пригласив ее в поместье. — Это очень на нее похоже, — улыбнулась я. — Эта девушка вызывает уважение, — усмехнулся Аддерли и открыл дверь, пропуская меня вперед. — И как вы нашли друг друга? Вопрос был риторическим, я не посчитала нужным на него отвечать. Шествуя за инспектором по коридору, думала о своей головной боли и ее причинах. Ну не могла она возникнуть только лишь из-за того, что я недавно пережила нападение. Было в ней что-то странное, необычное, трудно объяснить, просто чувства, просто ощущения. Провожая нас, миссис Баррингтон тихонько, будто извиняясь, сказала: — Я рассказала инспектору о портале. Может, и не стоило, но он должен знать все о том, с кем имеет дело. — Вы все сделали правильно, — мягко улыбнулась я и от души обняла женщину. — Будьте осторожны. Пусть Лютер и дал нам время, но мы не можем знать, когда именно закончится его терпение. — А вы что думаете? — с мольбой в глазах спросила я ее. — Мне нужно отдать ему кулон? — Я скажу так, милая моя, эта вещица крайне опасна и возвращать ее жестокому убийце — преступление! Но и рисковать девочками я не вправе. Возможно, мы с мистером Оглси найдем выход, но обещать ничего не могу. Такая темная мощь мне неподвластна. Несчастная женщина понуро опустила голову, будто чувствовала вину за все происходящее. Мое сердце чуть не разорвалось, когда я снова заключила ее в объятия. Бог миловал меня, приведя зимним вечером к дверям пансиона. Глава 15 ТАЙНЫ ПРОЧЬ В Олридж-холл прибыли довольно поздно, и по пути я успела расспросить задумчивого инспектора о допросе сутулого Мо. Как и предполагала, бандит молчал как рыба. Никаких сведений о своем нанимателе он не дал и, конечно, не выдал местонахождение Гарри. Мистер Аддерли был удручен, но и он иного не ожидал. Я попросила разрешение побеседовать с ним утром, на что мужчина, как ни странно, почти сразу согласился. Ужинали в полной тишине. Мне и кусок в горло не лез, инспектор жевал медленно, ни разу не подняв на меня глаз. Возможно, он чувствовал что-то, понимал — моя тайна радости не принесет. Признаюсь, я откровенно трусила, буравя глазами сосредоточенное лицо, покрытое едва отросшей щетиной. А если мои слова изменят его отношение ко мне? Чушь. Артур Аддерли не из тех, кого можно так легко разочаровать. Вопрос лишь в том, легким ли будет мой рассказ для восприятия. Уиннифред тоже помалкивала, хоть немногословность ей несвойственна. Моя подруга была восхищена поместьем, разглядывала убранство и слегка приоткрывала рот, когда ей на глаза попадались слуги. За ужином она бросала короткие взгляды на инспектора, а мне дарила сочувственные. Фредди предложила помощь в разъяснении, но я решила, что этот разговор пройдет только между нами с мистером Аддерли. Так будет правильно. От вечернего кофе девушка отказалась, ссылаясь на усталость, поэтому отправилась в отведенную ей комнату, расположенную рядом с моей. Мы же с инспектором устроились в гостиной. Миссис Додсон лично принесла напитки и пирожные. Кофе совсем не хотелось, Аддерли тоже к нему не притронулся, словно этот стол был накрыт лишь по традиции или ради приличия. Начать разговор оказалось непросто, и я медлила, набираясь сил и решимости. Артур стал очень дорог мне, и отрицать этот факт было глупо, да и бессмысленно. Я прониклась к нему доверием, полюбила его общество и каждую черту лица. Что ж, если этим вечером я потеряю его расположение, значит, так тому и быть. Проигнорировав правила приличия, я подошла к маленькому столику и плеснула шерри в рюмку на короткой ножке. Инспектор если и был удивлен, то вида не подал. Сделала крошечный глоток и с удовольствием ощутила, как приятное тепло выдержанного напитка разливается по телу. Я отошла к окну и намеренно отвернулась от мистера Аддерли. Смотреть на него в этот момент я не могла. — Что бы вы подумали, инспектор, если бы я сказала вам, что имя Аделаида Хоггарт не настоящее? Ну то есть не мое? Выговорив эти слова непослушными губами, я застыла, чувствуя, как отяжелели ноги, как они буквально врастают в пол. Сердце мучительно заныло, страх волной пробежал по телу, замораживая его. Я не решалась повернуться к мужчине, просто прикусила нижнюю губу и, сдерживая слезы, молчала в ожидании его ответа. Кроме миссис Баррингтон, я больше ни единой живой душе не рассказывала свою историю. Обитатели пансиона узнали ее уже от самой его хозяйки. — Я бы подумал, что ваша жизнь не была простой. — Тихий голос раздался прямо за спиной. Я даже не заметила, как мужчина оказался так близко. — А еще о том, что очень бы хотел услышать вашу историю. После его ответа из груди вырвался тягостный выдох, будто до этого мгновения я и не дышала вовсе. По телу прошла мелкая дрожь, а какое-то сумасшедшее облегчение вызвало чуть ли не истерику. Инспектор взял меня за плечи и развернул к себе, чтобы заглянуть в лицо, но я не сразу решилась посмотреть на него. Мужчина очень аккуратно, согнутым указательным пальцем, приподнял мой подбородок, вынуждая поднять на него глаза. — Вы можете рассказать мне абсолютно все, Аделаида, — вкрадчивым шепотом сказал он, и две непрошеные слезы скатились-таки из моих глаз. То самое чувство, которое я испытала рядом с этим человеком в первую нашу встречу, вернулось. Необъяснимое на тот момент, абсолютное доверие и покой. Собственное имя, услышанное из его уст, оказалось слаще меда и нежнее шелка. Глядя в пытливые серые глаза, захотелось прижаться к его груди и положить голову, чтобы ровный стук сильного сердца обласкал душу. От невозможности сделать это слезы покатились быстрее. Сначала инспектор должен узнать все, а потом я уже смогу понять, чем обернется для меня подобный порыв. — Своего имени я не знаю, — начала рассказ, медленно высвобождаясь из таких необходимых мне рук, — как и прошлого, и даже возраста. Я снова сделала паузу, ожидая каких-либо реплик Аддерли, но он молчал, предпочитая, вероятно, дослушать. Я не стала заставлять его ждать. — Двадцать пять лет назад мое тело нашли замороженным в леднике Кромсворт, — четко проговаривая каждое слово, продолжила я. — Меня обнаружили прямо в толще льда! Вы можете себе это представить? До сих пор бросает в дрожь, стоит только подумать об этом. Я снова развернулась к окну и, испытывая ужасную нехватку воздуха, отодвинула шторы и распахнула створку. Ночная прохлада ворвалась в комнату свежим дуновением, обласкала лицо и осушила следы былых слез. — После того как оттаяла, приходя в себя, билась в агонии. Говорят, кричала, дралась и видела галлюцинации. Некоторое время, а именно что-то около полугода, меня изучали королевские маги. Огюст был самым усердным. Его крайне интересовал вопрос, как же это я смогла пролежать во льдах целую сотню лет и ни капельки не измениться. Чтобы выяснить ответ, маг не гнушался никакими методами. Он называл меня Анной, и вскоре я возненавидела это имя. Если бы не запрет на насильственные действия, данный письменно самим королем Эдредом, то Огюст, наверное, разобрал бы меня на мелкие детали. — Чего именно он хотел? — спросил Аддерли, тоже наливая себе выпить и жестом предлагая мне, но я сделала еще один крошечный глоток и отказалась. Теперь мы подобрались к самому сложному вопросу, и страх вернулся. Иррациональный, слепой и неукротимый. — Огюст был одержим бессмертием, мечтал постичь эту неведомую ему и его магии территорию, но у него так и не вышло, — горько усмехнулась я, вспоминая тот вечер, который послужил причиной моего бегства из Аддлтона. — Однажды он так рассвирепел, что крепко ударил меня по лицу. Его злило, что он никак не мог вернуть мою память. Маг полагал, что именно в моем прошлом кроется ответ на мучивший его вопрос. Я убежала к себе вся в слезах и всю ночь мечтала о побеге. Знала, что утром он отправится на еженедельный доклад к королю, поэтому упросила девушку-служанку помочь мне исчезнуть. Ее звали Ада и, рискуя собственной жизнью, она вывела меня из магистиума прямо посреди бела дня. Тогда я не знала, что нужно было отыскать все вещи, бывшие со мной в леднике. — Почему вы не защитились с помощью магии? — удивился инспектор. — Она проявилась лишь в ту самую ночь, и, испугавшись, что этот факт станет новым поводом для злости Огюста, я решила ничего никому не говорить об этом. — Не скажу, что силен в медицине, но даже я понимаю — ваше тело не могло постареть, находясь во льдах. Хотя бы потому, что все тела привозят в морг, а там как раз холодно. Это, конечно, не бог весть какое умозаключение, но все же… Тогда о каком бессмертии могла идти речь? — Вы знаете, это похоже на шутку судьбы. Огюст тогда не мог мне объяснить, почему так решил, хотя это я, наверное, не очень внимательно слушала. Большую часть времени я была растеряна и к внешнему миру адаптировалась очень сложно и крайне медленно. Чаще всего его слова я пропускала мимо ушей. Тогда понять, что маг прав, я не смогла, а вот сейчас… Не договорив, я посмотрела на Аддерли и успела заметить, как его лицо озаряет догадка. Я видела, как она ошарашила его, как поползли его брови друг к другу, как зашевелились губы, когда он бормотал что-то себе под нос. Я прижала руку к сердцу и ждала. Вот инспектор замер, а потом вскинул голову, всматриваясь в черты моего лица, изучая его с особой тщательностью. — Вас же не могли найти младенцем, — тихо сказал он, не отрывая взгляда. — А это значит, что вы либо очень медленно стареете, либо не стареете вовсе. — Именно, — прошептала я в ответ, — с того самого дня я ни капельки не изменилась. Повисла долгая, тяжелая пауза. Инспектор удивленно хлопал глазами и казался растерянным. — Я не знаю, с чем именно это связано и обратима ли эта особенность. Думаю, ответы в моем прошлом. — Вот зачем вы хотите вернуться в магистиум? Нужно отдать инспектору должное, он довольно быстро взял себя в руки и старательно спрятал свою оторопь, однако я понимала: он из тех, кому нужно время, чтобы обдумать и сделать вывод. Окончательный. Да, сейчас он реагировал нормально, и даже хорошо, но что будет, когда он со всем этим переночует? Ведь, как известно, утро вечера мудренее. — Не только, — сказала я. — Мне необходимо понять, как я связана с кулоном и почему он активировался именно тогда, когда я очнулась. Лютер ясно дал понять, что я имею ко всему этому непосредственное отношение. Мне просто необходимо вспомнить, кем я была. Я почувствовала приближение мигрени, где-то в затылке стрельнуло, в висках запульсировало. Неужели опять? — Вы позволите мне поехать с вами? — Этот неожиданный вопрос заставил меня резко поднять голову и забыть о боли. Сердце отчаянно заколотилось в груди, выдумывая всякие глупости, на которые втайне надеялось. Я невольно шагнула ближе и поймала взгляд инспектора. — Почему вы хотите поехать со мной? — с придыханием спросила, пытаясь поймать любую искру в его серых глазах. Аддерли тоже сделал шаг вперед, но замер, так и не приблизившись. Легкое разочарование коснулось души, и я снова не удержана слезы. Мои чувства сегодня были ранимы как никогда за эти двадцать пять лет. Горячие ручейки побежали по щекам, но глаз я не отвела. Мужчина рвано выдохнул и все же шагнул ближе, разбивая все мои глупые опасения. В его глазах было столько тепла и нежности, что я почти смогла улыбнуться. — Я не могу отпустить вас одну, — ласково сказал Артур и коснулся пальцем моей щеки, мягко утирая слезы. — Во-первых, вы тут же попадете в какую-нибудь неприятность. Его слова заставили улыбнуться шире, на что мужчина тоже нежно усмехнулся, продолжая убирать влажные дорожки с моего лица. — Во-вторых, очень тяжело открывать тайны собственного прошлого в одиночку. Я хочу быть вашим надежным плечом. — Сердце замирало от счастья и восторга, в которые повергли его слова Артура. — В-третьих, я бы и сам хотел во всем разобраться как можно скорее. — А в-четвертых? — сорвалось с моих губ. Я словно завороженная смотрела в лицо инспектора, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — А в-четвертых, я уже не могу себе представить и минуты, проведенной вдали от вас, мисс Аделаида Хоггарт. Инспектор, повинуясь каким-то силам свыше, медленно выдохнул и взял мое лицо в свои ладони, а потом едва ощутимо скользнул губами по моим губам. В этот миг земля перестала вращаться, все вокруг замерло и даже наши сердца замедлились. Я улыбнулась, и не думая вырываться из его рук. Просто решила сделать то, что было мне так необходимо: прильнула к его груди и позволила крепко себя обнять. Почему-то в эту минуту я отчетливо поняла — моя жизнь уже никогда не станет прежней. Я уже никогда не стану прежней. Мы еще недолго побеседовали, переместившись на диван, и я поведала Артуру о своих скитаниях и знакомстве с миссис Баррингтон. Когда начала проваливаться в сон, мужчина проводил меня до комнаты, где я почти сразу уснула. Проснулась внезапно, даже не поняла, что меня разбудило. Попыталась вспомнить сон, который всплывал в памяти очень медленно, будто нехотя. За окном еще было темно, ночь не отступила. Сколько же я проспала? Час? Два? В голове вертелись образы ювелира и профессора. Еще секунда — и я наконец поняла, что именно вытолкнуло меня из сна. Слезла с кровати, накинула халат и бросилась искать комнату инспектора. Пролетела мимо комнат Фредди и Эдолин, чувствуя, как сердце от волнения рвется наружу. — Только бы успеть, только бы успеть… — бормотала я, буквально влетая в противоположное крыло. Дверей было несколько, и я понятия не имела, какую из комнат занимает Аддерли. Выбрав наугад, забарабанила в нее, желая разбудить Артура во что бы то ни стало. Как я весь дом на ноги не подняла, удивляюсь. Дверь наконец распахнулась, и наружу высунулось заспанное лицо Ноэля Гаррисона. — Прошу прощения, — торопливо заговорила я. — Простите, мистер Гаррисон, я искала комнату инспектора. — Что-то случилось? — спросил он, а потом резко проснулся и побледнел. — Эдолин?