— Он слушает! — И Зоя Ипполитовна возгласила приглушенно, но торжественно: — Капитан Сундуккер. Откройте нам: где, когда и как вы закончили свои земные дни? Вертушка опять побыла в неподвижности. Затем: — Пиши. «Э»… «Тэ»… Еще «Тэ»… — Зоя Ипполитовна шептала над Генчиком горячо и прерывисто. А гроза рокотала… — Получается какой-то «эттайн», — прошептал Генчик. — «Это тайна»… Духи любят говорить сокращенно… Капитан, извините нас! Мы не собираемся без спросу проникать в ваши тайны. Но, может быть, вы скажете: удалось ли вам открыть свой полюс?… Пиши, Генчик! «Дэ»… «А»… — «Да»! Ему удалось! — Тише, голубчик… Уважаемый капитан. Можно узнать, что это за полюс? На сей раз вертушка долго подрагивала, но не крутилась. И наконец: — «Дэ»… «О»… «Эр»… «А»… «Бэ»… — Какой-то «дораб»… — «Добра». Генчик. Он говорит: полюс Добра… — Это где такой? — И Генчик не удержался, опять глянул на портрет. В глазах капитана мелькнула усмешка. — «Вэ»… «Эн»… «А»… «Эс»… Генчик, он говорит: в нас… В этот миг за окнами сверкнуло и грохнуло изо всех сил: гроза, наконец, подобралась вплотную. Генчик подскочил. Варвара метнулась с подоконника. Фонарь замигал — вот-вот погаснет. Согнутый бумажный листок слетел со спицы. — Все. — громко сказала Зоя Ипполитовна. Шагнула от стола, щелкнула у косяка выключателем. Электрический свет сразу прогнал всю сказочность. — Значит, больше ничего не будет? — огорчился Генчик. — Увы… По крайней мере, сегодня — ничего. Природа вмешалась и прервала сеанс… — Зоя Ипполитовна была тоже расстроена. Она вся как-то обмякла, словно захворала. Присела к столу, облокотилась. Тогда Генчик утешил ее. И себя: — А чего горевать! Кое-что мы все-таки узнали! — Что узнали, голубчик? Капитан Сундуккер не настроен делиться своими тайнами. — Но он же сказал про полюс Добра! — Ох, мальчик мой… По-моему, это просто отговорка. Капитан не сообщил ничего нового. О том, что существует полюс Добра и что каждый человек должен открыть его в себе самом, известно давным-давно. Об этом писали многие философы еще в древности. И капитан знал обо этом с детства. И мы с Тимой Ревчиком знали… Ревчик даже стихотворение сочинил: Его откроем, этот полюс, — я и ты. В сердца войдут меридианы доброты И, как на глобусе, в одной сойдутся точке… Тогда наступит вечный век весны: Не будет злости, горя и войны… Планета сбросит страха оболочку, И он растает, как дурные сны… Он очень славные стихи писал. Многие даже сулили ему судьбу известного поэта… Но он предпочел, как говорится, не крылья вдохновения, а крылья в полном смысле… — Это ведь тоже хорошо, — осторожно сказал Генчик. — Хорошо, хорошо. Не спорю… — По-моему, вы зря так сильно расстроились… — Я не сильно… Жаль только, что мы ничего не узнали. — Мы узнали самое главное! Что дух капитана Сундуккера есть! — Ну, насчет этого у меня и раньше не было сомнений… — Зоя Ипполитовна приободрилась. — А у меня были, — признался Генчик. — А теперь нет? — Не-а… — Ну, тогда славно! — Зоя Ипполитовна встала и сделалась прежней. — Будем считать, что основная цель достигнута… Ух, как расходилась непогода! За окнами трубно ревел ливень. Этот шум даже заглушал близкие раскаты грома. — Наверно, нам пора укладываться, Бубенчик? — Пора… — вздохнул он. И покосился на окно. — Надеюсь, ты не боишься спать при грозе? — Вот еще! — И Генчик подумал, что в крайнем случае можно спрятать голову под одеяло. А то и под подушку. Зоя Ипполитовна спала в комнате рядом с кухней. А Генчику постелила в большой, где модель бригантины. На раскладушке. Едва Генчик лег, как в ногах у него устроилась Варвара. Нахально так, будто ее приглашали. Генчик читал где-то, что кошачье электричество может притянуть молнию. Но прогнать Варвару постеснялся. Впрочем, гроза уже затихала. Ливень разом прекратился, за окнами шуршал мелкий дождик. Гремело теперь в отдалении, сверкало не сильно. Так что прятать голову Генчик счел излишним. И даже открыл форточку. Сразу запахло мокрыми листьями. Скоро в разрывы туч пробился лунный свет. Он был теперь не розовый, как вечером, а серебристый с голубизной. Лучи прошли сквозь листву и стекла, отразились в зеркале и упали на паруса модели. Бригантина «Я больше не буду» словно засветилась изнутри. Это было еще одно сегодняшнее волшебство. Корабль вырастал, надвигался на Генчика, но не угрожающе, а ласково, словно обещал хорошую сказку. Окутывал мерцающим светом парусов. Паруса шелестели, шептали что-то. Генчик догадывался, что… Не забыть бы утром, после сна… ПЛАВАНИЕ 1 Генчик не забыл… Он проснулся рано, однако Зоя Ипполитовна поднялась еще раньше. На кухне фыркал чайник, позвякивали ложки и блюдца. Генчик прыгнул к двери. — Зоя Ипполитовна! Знаете, что мне ночью придумалось?! — Во-первых, доброе утро. Во-вторых, ты мог бы в начале дня предстать перед дамой в более достойном обличии, умытым и одетым… — Ладно, щас предстану. Только сперва скажу, а то не терпится… Зоя Ипполитовна, почему мы не поставили бригантину под портретом? Она ведь уже готова! — Да, ты прав. Пора. Но… — Зоя Ипполитовна вдруг пригорюнилась. — Честно говоря, мне это не очень хочется. Даже страшновато как-то… — Почему?!