– Зайти и выйти нужно как можно быстрее, – говорит он. – Здесь не действует запрет на убийство. На секунду в голове мелькает мысль: не совершаем ли мы ужасную ошибку? Но у меня нет времени обдумать ее – Эш уже вышел из машины и идет к моей дверце. Он подает мне руку и помогает выйти. Смотрю на свои джинсы, в которые переоделась во время одной из остановок. – Одежда подходящая? Судя по виду квартала, для места, куда мы идем, не требуются какие-то особые наряды. – Более чем подходящая. Думаю, ты одета даже слишком прилично, – говорит Эш и ведет меня по вымощенной булыжником пешеходной улочке. По обе ее стороны тянется череда мелких магазинчиков, предлагающих самые разные товары и услуги – от ломбардов до продажи виски. Мне кажется, многое из того, что здесь продается, не вполне законно. Сворачиваем в узкий переулок, забитый барами и напоминающий место, где пираты и контрабандисты прежних времен могли проводить свободные ночи на берегу, напиваясь до тех пор, пока не теряли сознания в обнимку с бочкой. Я разглядываю многочисленных прохожих, гадая, кто из них может быть Стратегом, и поплотнее закутываюсь в пальто. Заходим в трактир под названием «Грязный камень» – весьма подходящее название, поскольку подошвы моих сапог тут же начинают липнуть к полу. Не останавливаясь у барной стойки или поцарапанных столов, проходим через вращающуюся дверь прямо на кухню, где сильно пахнет чем-то пережаренным. Другой еды тут, по-моему, нет. Вопросительно смотрю на Эша, но он уверенно идет дальше, как будто для него это привычное дело. Что еще более странно, персонал кухни даже не смотрит в нашу сторону, продолжая заниматься своими делами, словно нас здесь нет. В дальнем конце кухни Эш открывает дверь без каких бы то ни было надписей и жестом велит мне войти. На миг останавливаюсь на пороге крошечной комнатушки, напоминающей чулан, и борюсь с желанием сказать ему, что я передумала и нам лучше вернуться в машину. Но вместо этого делаю глубокий вдох и нехотя захожу в каморку, где пахнет лимоном и отбеливателем. Дверь за нами закрывается, мы оказываемся в непроглядной тьме. Сердце, издав один громкий стук, падает куда-то вниз. Раздается щелчок – это Эш дергает шнурок, включая верхний свет. Под потолком слегка покачивается голая лампочка, отчего по тесному помещению танцуют причудливые тени. – Эш? – в страхе шепчу я. Одарив меня быстрой ободряющей улыбкой, он начинает тщательно исследовать заднюю стену чулана. Слежу за каждым его движением. Он касается стены, сосредоточенно проводит пальцами по дереву. Затем его лицо вдруг расслабляется, и он нажимает на панель. К моему изумлению, а еще больше – ужасу, стена сдвигается, открывая дверной проем, через который в маленький чулан доносится веселый шум. – Дама вперед, – говорит Эш, и я проскальзываю в дверь, убеждая себя, что если это поможет найти папу, значит, оно того стоит. Когда у меня перед глазами вырисовывается комната, с трудом перевожу дух. Тайный паб! И совсем не такой, через который мы только что прошли. Здесь все выглядит более старым и более примитивным – большие деревянные балки, каменные стены, старая, но аккуратная деревянная мебель в деревенском стиле, над огнем в огромном камине висит большой котел с каким-то варевом – судя по всему, супом. С потолка свисают железные канделябры с горящими свечами, а вдоль длинных общих столов вместо отдельных стульев стоят скамьи. Собравшиеся здесь мужчины и женщины ничем не напоминают учеников и преподавателей Академии, ну… разве что черной одеждой. Эти Стратеги ведут себя раскованно, шумно и с таким грохотом ставят кружки пива на стол, что напиток брызжет через край. Они наваливаются на столы, прислоняются к барной стойке, разговаривая, размахивают руками и бьют себя кулаками по коленям. Может, они просто пьяны, но здесь не наблюдается свойственных Стратегам сдержанности и аккуратности, к которым я уже привыкла. В комнате без окон все громко смеются и спорят, и от этой картины мне почему-то становится жутко. Эш осматривается, я слежу за ним взглядом. Не знаю, как определить, какая команда пострадала от действий Джага, но надеюсь, Эш знает. Проходят три долгих секунды, прежде чем его взгляд останавливается на столе возле камина, за которым сидят мужчины и женщины. Судя по тому, как он едва заметно приподнял голову, он увидел кого-то, кто заслуживает внимания. – Возможно, придется действовать чуть быстрее, чем я изначально рассчитывал, – шепотом говорит он мне на ухо. Не знаю, что вызвало у него такую реакцию: что-то конкретное или же он просто понял, как и я, что здесь всего одна дверь и нет окон, а значит, в случае чего отсюда будет почти невозможно выбраться. Мы с ним направляемся к столу возле камина, и как только подходим, мужчина средних лет с проседью в бороде устремляет взгляд прямо на нас. – Садитесь уж, что ли, – говорит он, потягивая пиво, – или ты со своей девицей собираешься весь вечер глазеть на нас издалека? Хотя это понятно, при моей-то неотразимой красоте и элегантности. Он хохочет, обеими руками теребя бороду, и хотя его тон кажется веселым и непринужденным, я знаю, что все это неспроста. Украдкой оглядываю зал – кажется, никто не обращает на нас внимания. Но мне-то хорошо известно, что это означает как раз обратное: все нас заметили. – Разве можно отказаться от такого приглашения? – опередив Эша, с улыбкой говорю я. Стратег снова хохочет. Может, я и не умею заключать сделки со Стратегами, но нутром чую, что немного легкой болтовни не повредит. – Так держать, – говорит бородач, отодвигается, освобождая место, и хлопает рукой по скамейке рядом с собой. Эш дружелюбно улыбается и садится первым, оставляя для меня самый краешек. Учитывая, что он всю дорогу галантно открывал передо мной двери и пропускал вперед, трудно поверить, что у него вдруг резко изменились манеры. Должно быть, на это есть иная причина. Может, он хочет собой отгородить меня от этого человека, кем бы тот ни был? Бородач машет рукой, и к нам подходит, вытирая руки о фартук, парень примерно моего возраста. – Еще две кружки и парочку кувшинов на стол, – бросает Стратег. – И большую порцию жареной картошки. Юноша со вздохом кивает. У него такой вид, будто весь вечер он слышит один и тот же заказ и до смерти от этого устал. Вспоминаю, как Лейла однажды сказала, что все Стратеги так или иначе работают на свои Семьи, и не важно, к чему сводится их работа: к выполнению заказных убийств или обслуживанию посетителей паба. Бородач поворачивается к нам. – Так… что ж, познакомимся. Вон тот тощий – это Уилли, – говорит он, указывая на человека с редкими темными волосами, собранными в неопрятный хвост на затылке, и смуглым, как у Эша, лицом. – Но его внешность обманчива. Он такой же силач, как Эдди. Вон тот. – Да я его мизинцем раздавить могу и, может быть, съесть на завтрак, – глубоким баритоном замечает Эдди. Он определенно один из самых мускулистых людей, каких я когда-либо видела. Волосы у него цвета меди, лицо и руки сплошь усеяны веснушками. – Не начинай, Эдди, – говорит Уилли терпеливым, почти усталым голосом. – Когда ты последний раз завел эту волынку, потом долго на меня дулся. Эдди делает вид, что не слышит его. – А это Мэри, – продолжает бородач, указывая на сурового вида женщину с седыми волосами, хотя выглядит она моложе моего отца. – С ней не страшно попасть в серьезную бурю или в засаду в переулке. Она надежно вела наш неспокойный корабль и команду в самых тяжелых условиях. Мэри коротко, бегло кивает, заставляя меня задуматься о смысле этого знакомства. Я впервые вижу, чтобы Стратеги открыто делились информацией о себе и других. Впрочем, Эш говорил, что свободные команды зарабатывают на жизнь тем, что берутся за самые разные задания. Так что, может, все это часть процедуры заключения сделки? – Дженни, наш специалист по оружию, самый быстрый клинок во всей Европе; не успеешь дотянуться до ножа, как она тебя уже проткнула, – представляет бородач молодую женщину с многочисленными косичками, уложенными в элегантный пучок на макушке. В правом ухе у нее висит длинная, до самого плеча серебряная серьга в виде меча, прекрасно сочетающаяся с фиолетовой помадой и кожаной курткой в стиле девяностых. – А я – Ястреб, – говорит бородач, вытирая пивную пену с усов тыльной стороной ладони. – Хорош в большинстве дел, а в чем-то – лучший. «Ястреб… – Тут же начинаю анализировать имя. – Свирепый хищник с острым зрением. Но в отличие от имен других Стратегов, Ястреб – просто кличка; может быть, он сам ее себе придумал. Кроме того, имена всех членов команды Ястреба заканчиваются на “и”, из-за чего трудно определить, откуда они, но может, в этом и смысл? Может, и они себе сами выбрали имена? Они говорят с британским акцентом, но это ведь ничего не значит». – Я слышал, ты человек гибкий, – говорит Эш. Интересно, услышал ли он это в «Вороньем гнезде» или же просто проверяет Ястреба. Это наводит на размышления: какого рода гибкости он ожидает от Ястреба? Интересно и то, что даже после такого длинного вступления Ястреба Эш не сообщил ему наших имен – ни настоящих, ни хотя бы придуманных. А если Эш так быстро перешел к делу, значит, он хочет убраться отсюда как можно скорее. Мне кажется, я чувствую, как люди сверлят взглядами мой затылок, и подавляю желание оглянуться через плечо. Ястреб смеется, ничего этим не выдавая. – Люблю, когда переговоры начинаются таким образом. Значит, смогу содрать побольше денег. Рассматриваю членов его команды, проверяя, смогу ли узнать о них что-нибудь, но, как и у всех Стратегов, по их виду ничего невозможно понять. Парень в фартуке возвращается и ставит перед нами с Эшем две кружки, в центр стола – два кувшина с пивом, а напротив Ястреба корзинку с горячей картошкой фри. От одного только запаха алкоголя у меня в голове пульсирует фантомная боль. – Salud[3], – говорит Мэри авторитетным тоном, который плохо сочетается с заложенной в это слово идеей, и поднимает кружку с пивом. Мы все следуем ее примеру. С трудом делаю глоток горького напитка и ставлю кружку обратно на стол. В едва заметных взглядах, направленных на нас с других столов, чувствуется враждебность. Мы здесь явно не на своем месте, и мне кажется, что в пабе присутствует по меньшей мере несколько человек, которым не нравится, что мы вообще явились сюда. – Все в этом городе, кажется, заняты одной и той же охотой, – без всякого перехода говорит Эш, и я чуть ли не давлюсь. – Но нас больше интересуют охотники, чем жертва. Перевожу взгляд с Эша на Ястреба и обратно. Господи, он вот так в открытую признает, что мы собираемся сунуть нос в тайны Львов? – А-а-а, – говорит Ястреб и хватает пригоршню картошки. Она выглядит такой аппетитной, что я тоже беру несколько ломтиков. И он это замечает. У меня возникает чувство, что мое простое действие его заинтриговало. – Стало быть, ты пытаешься нанять нас для выполнения самоубийственной работы? Эш пожимает плечами: – Если ты думаешь, что у вас не получится… – Этого никто не говорил, – с горделивым достоинством отвечает Ястреб. – Но если перейти дорогу Джагу, можно в мгновение ока лишиться роскошной жизни, к которой я привык. – В доказательство своих слов он поднимает руку, в которой держит картошку. Хотя его голос звучит непринужденно, в нем слышится серьезная нотка, будто он бросает нам вызов. Эш выглядит расслабленным, но в глазах читается полная сосредоточенность. – Насколько я знаю, некоторое время назад наемники Джага напали на вашу команду. Люди за столом мрачнеют, будто Эш плюнул им в еду. – У тебя тот еще способ просить об одолжении, черт побери! – От тона Мэри у меня быстрее колотится сердце, и, что еще хуже, другие посетители теперь уже в открытую смотрят на нас. – Нам не нужны одолжения, – говорит Эш. Несмотря на возникшее за столом напряжение, его голос не меняется. – Мы хотим заключить сделку. Она пойдет на пользу всем. – Когда люди говорят «всем», они имеют в виду себя, – говорит Мэри, допивая пиво и со звоном ставя кружку на стол. Я вздрагиваю. Мэри встает. – Я буду у стойки, – бросает она Ястребу, даже не удостоив нас взгляда. Ястреб хмуро смотрит ей вслед, и у меня возникает ощущение, что неодобрительные слова Мэри не сулят ничего хорошего. Как по команде, все остальные за столом вмиг теряют к нам интерес и начинают переговариваться между собой, как будто нас здесь нет. Бросаю взгляд на Эша и вижу по его глазам, что нам вряд ли удастся снова заинтересовать их. – Что ж, все ясно, – изрекает Ястреб. У меня все тело покрывается потом. Нельзя допустить, чтобы на этом все закончилось, после того как жутко мы рисковали, явившись сюда. – Ничего еще не ясно, – говорю я достаточно громко, чтобы Ястреб меня услышал, но недостаточно громко, чтобы звук разнесся по шумной комнате. В ответ Ястреб сурово смотрит на меня. Эш продолжает начатый мною разговор. – Мне известно, что ты не просто мечтаешь починить свое судно – это стоит, скажем, тысяч шестьдесят евро? – но ты к тому же не склонен прощать и забывать.