– Подожди-ка, я что, должна говорить с ним одна? Лицо Эша остается бесстрастным. – Твой отец оставил эту наводку тебе. Очевидно, он предполагал, что воспользуешься ею ты, и только ты. – Наводку, которую я не могла расшифровать без твоей помощи, – напоминаю я. Но Эш только качает головой. – Как я уже говорил, моя Семья бывает здесь уже много лет. Скорее всего, Ангус знает, кто я и из какой Семьи. Если я приму участие в вашем разговоре, это нарушит весь план. Тебя здесь никто не знает. Лучший шанс получить от него информацию – это поговорить с ним наедине. Я слышу его слова, но мне трудно с ними согласиться. Не то чтобы я хотела, чтобы Эш держал меня за руку, но разбираться с европейскими Стратегами одной и без малейшего опыта – рецепт очевидного провала. Даже с учениками Академии мне было трудно, так как же я справлюсь со взрослыми? Смотрю на Ангуса, который роется в кармане в поисках чего-то, и начинаю нервничать еще сильнее. Он ищет бумажник? Собирается уходить? Предстоящий разговор с ним вслепую и так вселяет в меня ужас, хуже этого может быть, только если мне придется гнаться за ним по парковке в шикарном обтягивающем платье. Я встаю, пока не передумала. Глаза Эша едва заметно расширяются. Я уже достаточно хорошо его знаю, чтобы понять: его явно озадачило мое поспешное решение приступить к делу до того, как мы все обсудили. Но я не могу сесть обратно, ведь все Стратеги наблюдают за мной. Они сразу поймут, что я нервничаю, и увидят в моем поведении что-то необычное или подозрительное. Поэтому беру себя в руки и говорю шепотом: – Пожелай мне удачи. Высоко подняв голову, уверенно подхожу к барной стойке и занимаю пустой стул рядом с Ангусом. Теперь я вижу, что он искал у себя в кармане: зубочистку. Он сует ее в рот и лениво покусывает. Быстро оглядываюсь и смотрю, как Эш пересаживается за общий стол и самым естественным образом включается в беседу. Повернувшись назад к бару, вижу перед собой бармена. – Меню, мисс? – спрашивает он с шотландским акцентом. – Да, спасибо, – отвечаю я. Хорошо, что можно еще на чем-то сосредоточиться, кроме собственных нервов. Мне хватает одного взгляда в меню, чтобы сделать заказ. – Пожалуйста, картофельный суп с луком, пюре и финиковый пудинг с медовым мороженым. Ангус слегка поворачивается и поднимает кустистую бровь. – То есть ты собираешься есть картошку с картошкой? – У него хриплый, грубоватый голос. Не знаю, радоваться мне или, наоборот, беспокоиться по поводу того, что он заговорил первым. Но времени на обдумывание какой-либо стратегии нет. Поворачиваюсь к Ангусу с самым вежливым выражением лица. – И десерт, разумеется… иначе обед будет не полным. Но он реагирует не так, как отреагировало бы большинство людей: не отвечает вежливым смехом, улыбкой или хотя бы язвительным замечанием. У него суровый взгляд, выражение лица понять невозможно. – Напиток? – спрашивает бармен. Я медлю с ответом, и он продолжает: – У нас есть местный сидр на праздники. – Прекрасно, – улыбаюсь я в ответ. – А вы что пьете? – спрашиваю я Ангуса, поскольку никак не могу придумать более умного вопроса для продолжения беседы. – Виски, – бурчит он и, опустошив стакан, со звоном ставит его на стойку в ожидании новой порции. Такой разговор нелегко продолжить. После короткой паузы я неловко говорю: – Никогда не пробовала виски. Ангус бросает в мою сторону сердитый взгляд. – Долго ты еще будешь делать вид, что хочешь просто поболтать? Если тебе есть что сказать, не тяни. Я шире раскрываю глаза. – И это говорит человек, который первым начал разговор, – отвечаю я таким же тоном. Он фыркает. Наверное, это лучше, чем ничего, но не намного. На меня давит необходимость хоть что-то из него вытянуть. Бармен ставит передо мной кружку горячего сидра. Я тут же делаю глоток. Напиток кажется мне кислее, чем наш обычный праздничный сидр в Пембруке, но тепло и палочка корицы слегка успокаивают меня. – Не думай, что я не заметил, как тот Волчонок послал тебя ко мне. Вы, дети, ведете себя так же незаметно, как моя девяностодвухлетняя тетушка после бутылки вина, – потягивая виски, говорит Ангус, и я не могу не признать его правоты. Эш, конечно, хорошо обучен, и у него уж точно больше опыта, чем у меня, но он еще слишком молод. Теперь фыркаю я. – А вы ведете себя с таким же тактом, как… – У меня нет времени на такт. Я слишком стар, – перебивает он. Делаю еще один глоток сидра и решаю попробовать новый подход – сразу приступить к делу. – Ладно, по правде говоря, мне было велено вас найти, но я понятия не имею, почему, не считая того, что у вас есть нужная мне информация. – У меня есть информация, нужная большинству людей. Это не значит, что я поделюсь ею с тобой, – отвечает он, и теперь, когда он смотрит не на стакан с виски, а прямо на меня, я вижу, что у него хитрые, оценивающие глаза Стратега. Сердце начинает биться быстрее. – Мне нужна информация о Кристофере, старшем сыне Семьи Львов, который исчез более двадцати лет назад, – говорю я, пытаясь проглотить страх, который чувствую, когда произношу папино имя вслух. Взгляд старика становится более пронзительным, и я делаю еще глоток сидра. – Какая польза от информации двадцатилетней давности? Кому она нужна? Мои пальцы, сжимающие кружку, цепенеют. Он имеет в виду, что ничего не знает о моем отце? Или просто испытывает меня? – Мне не нужна информация двадцатилетней давности, – упрямо отвечаю я. Не знаю, как тут принято вести подобные разговоры. Пока что я чувствую себя так, словно качусь вниз по склону горы, задевая по пути все деревья. – Налей еще, – обращается Ангус к бармену, поднимая стакан, и отворачивается от меня, не сказав больше ни слова. Я жду, но он ничем не дает понять, что намерен продолжать беседу. – И это все? – спрашиваю я. – Вы просто перестанете со мной разговаривать? – Вот именно, – не глядя на меня, отвечает он. Я бросаю взгляд на Эша – тот смеется и, размахивая руками, что-то рассказывает. За это время я успела выдавить из себя всего одну фразу, и мне уже отказали. И я, хоть убей, не могу придумать какой-нибудь умный или хитрый способ убедить Ангуса помочь мне. Впрочем, не уверена, что хитрость сработает в его случае. Снова меняю тактику. – Почему? Секунду он задумчиво смотрит на меня, как будто услышал что-то странное. – Потому что ты зеленая и неотесанная. – Это не значит, что у меня нет информации, которую я могла бы предложить взамен, – говорю я, и в голове у меня возникает странное ощущение, как будто мне не хватает воздуха. – Меня это не интересует. Черт возьми! Никто не стал бы так резко давать мне от ворот поворот, если бы ему не было что-то известно. Снова прикладываюсь к кружке, собираясь с духом. – Послушайте, я не знаю, что в данном случае должна говорить. Он поворачивается ко мне и смотрит так, словно я несу бред, но по крайней мере уделяет мне внимание. – Я никогда раньше не пробовала обмениваться информацией, – торопливо продолжаю я, – поэтому не знаю, как это делается. Может, я и неотесанная, но вы сильно пожалеете, если только из-за этого откажетесь поговорить со мной. Он задерживает глоток виски во рту, как будто пытается принять решение, и так долго смотрит на меня, что у меня на висках выступают бусинки пота. – Ну так скажи мне, – наконец говорит он, – что молодая девчонка, которую я никогда раньше не видел в обществе, может рассказать мне такого, чего я сам бы не знал? По его тону я понимаю, что знать то, чего не знает никто, – его привилегия, и он этим очень гордится. – Что вам известно о Кристофере? – снова спрашиваю я. – Нет, так дела не делаются. Ты расскажешь мне то, что знаешь ты, и если я сочту это достойным обмена, я дам тебе что-нибудь взамен. Если нет, не получишь ничего. Сердце еще больше ускоряет свой бег. В этом обтягивающем платье мне трудно дышать. Я не знаю, о чем можно ему сообщать, а о чем нет, но не могу же я попросить его подождать, пока я посоветуюсь с Эшем. – Младший брат Кристофера работал в Академии Абскондити. Он мертв, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и уверенно. Ангус вздыхает, как будто я его предсказуемо разочаровала. – Я скажу тебе то, что сказал последнему человеку, который приходил сюда искать Кристофера. Нет. А теперь перестань языком молоть и дай старику спокойно выпить. Сердце подскакивает к горлу. Кто-то еще приходил сюда в поисках папы? У меня в голове гремит угроза Брендана в адрес моего отца.