– Мы не против того, чтобы дедушка обрёл своё счастье с новой женщиной, – возразила Лизелотта. – Но если бы вы только слышали, в каких выражениях она отзывалась о Ларе… – И правильно сделали, что не укрыли, – кивнула Лара, уходя. Когда Андреас догнал её, чтобы обнять за талию, она шлёпнула его по руке. – Андреас, не наглей. – Почему? Ты ведь спасла меня, потому что любишь. Лара ответила полуулыбкой. – Ну и самомнение. Я спасла тебя, чтобы ты помог мне избавиться от моего врага. У того заблестели глаза. – Ещё одного врага, помимо меня? – Он склонился к её уху, щекоча дыханием. – Смотри, киса, заревную… Лара отступила, сняла со стены фонарь и вручила Андреасу. – Следуй за мной. – Уверена? – оживился он. – Угу. Когда Лара привела его в погреб, пленники разразились оглушительными криками. Андреас оцепенел. – А ну заткнулись! – рявкнула Лара. – Или мне за топором пойти? Крики поутихли. Пробегая глазами по двум десяткам заполненных клеток, Андреас дёрнул кадыком и уточнил: – Это всё… ты? – Поймала их? – нахмурилась Лара. – Нет, это Крэх. Собирал себе будущих жертв. – Где наши товарищи? – вопрошали из левого угла. – Где Хельмут? Где Большой Тилль? Лара провела ребром ладони по горлу. Пираты охнули и зашептались. – Если не желаете, чтобы вас постигла та же судьба, сидите молча. Андреас был явно впечатлён тем, как легко и жестоко она врёт. – И кто из них твой враг? Лара показала на клетку с собакой. – Вот. – Твой враг – плешивый пёс? – Это канцлер. Брови Андреаса поползли вверх. – Канцлер его светлости курфюрста Йорг Хольдт?! – Ну хватит умничать, – с завистью к его памяти буркнула Лара. – Просто канцлер. – Лара, ты похитила второе лицо государства! – Ну не первое же. И почему похитила? – Она пожала плечом. – Всего лишь забрала с собой, не оставлять же его на улице. Октябрь всё-таки. – Э-это сейчас не самое главное… Зачем ты превратила Хольдта в животное? Лара шумно выдохнула и повела свой рассказ: – Я выдала Лархен за себя. И когда разочарованный её способностями канцлер выдворял нас вон, он стёр ей память. Посмотрел на меня и, думая, что я Лархен, сказал: «А тебе и так никто не поверит». Хотел было уйти, но вдруг засомневался и спросил: «Какая у тебя фамилия?» – Тебя поймали на том, что ты не сумела выговорить свою настоящую фамилию? – засмеялся Андреас. – Да я даже не пыталась, – отмахнулась Лара. – Просто выбросила руку и сказала: «Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх». Помощники – хорёк и кролик – разбежались, а на канцлера я успела накинуть верёвку. – Она указала на поводок. – Эту самую верёвку плешивый надевал на меня. – И… что ты намерена с ним делать? – Надо стереть ему память, чтобы он забыл о моём существовании. Чёрный пёс поднял на Лару внимательный взгляд. – Ты для этого вызволила меня из темницы? – с нажимом спросил Андреас. Она не удержалась от шутки: – А какие ещё у меня могли быть мотивы? Андреас открыл рот и закрыл, словно передумал. – Значит, те люди на полу… – Искавшие его прислужники. – А с ними как поступим? – Ровно так же. Отвезём канцлера и его холуёв в резиденцию курфюрста, и ты всем сотрёшь память о двух последних месяцах. Ты ведь сумеешь? Тот посмотрел на Лару, прищурившись. – Сумею. Но разве не надёжнее его убить? Пёс ощерил пасть. – Ты это из кровожадности спрашиваешь? – Что ты, киса, исключительно из здравого смысла. Лара снова вздохнула. – Плешивый, конечно, подонок, но, кроме того, он слуга курфюрста. На его убийство вряд ли закроют глаза, а я хочу спокойно жить и учиться мебельному делу. Мне уже поперёк горла стоят все эти черти, колдуны и несносные аристократы! Утомили, сил нет! Андреас понёс клетку с заколдованным канцлером в зал. Дело осложнялось тем, что пёс так и норовил укусить его через прутья за ногу или, в крайнем случае, подрать когтями. Лизелотта и Генриетта немало удивились, когда Лара подошла к клетке и процедила: – Если хочешь остаться в живых, будь послушным и жди моей милости. Пёс утробно зарычал – Лара пнула сапогом по прутьям. – Я сказала – послушным! Лизелотта вздрогнула. – Всё хотела спросить. Кто этот пёс? – Опасный колдун, – легко призналась Лара. – Опаснее дедушки? – уточнила Генриетта. – В сто крат. – Я удивляюсь, как он тебя раньше не покусал, – сказал Андреас. – Поначалу он таким не был, боялся. А теперь понял, что его не убьют, вот и отыгрывается. Десятерых усыплённых охранников решили в клетки не сажать. Андреас уменьшил их по одному и отнёс в карету. – Ежели что, сойдут за пьяных карликов… – устало выдохнул он.