Крэх и Вилда собирались спать. Ничего не говоря, Лара набрала воды, чтобы помыться и постирать одежду. – Дай подогрею, – предложил Крэх. – Я сама. Лара подвесила над очагом котёл и, усталая, села за стол. На смену Крэху пришла Вилда – в шапочке, что надевалась на ночь для защиты локонов. Она стояла в проёме двери, глядя на Лару с интересом, который пыталась замаскировать насмешкой. – Хочешь отмыться от крови солдат? – Иди спать. – Каково это – убивать людей? Лара посмотрела на неё удивлённо: – Это были не люди. Людей я спасала. Вопреки ожиданию, Вилда не усмехнулась. Позже, сидя в деревянной ванне, Лара перекатывала этот вопрос в своей голове, как тяжёлый булыжник. Она не видела себя ни палачом, ни ангелом возмездия. Как бы ни хотелось переложить всю ответственность на свирепое чудовище, которое исчезло в никуда, Лара не могла поддаться этому искушению. «Нет, это делала я. Не чудовище». Утром люди на рыночной площади обсуждали три новости: кто-то напал на епископа, ночью по улицам бегала огромная снежная кошка, и она же напала на епископа. Находились те, кто не верил ни единой новости, но они были в явном меньшинстве. Лара сердито морщила лоб – мало того что инквизитор подло выжил, так ещё и Филиппа никто не думал подозревать. Сам епископ рассказать про кошку-убийцу не мог, ибо лежал без сознания в своём особняке, зато рассказал мельник, проведший в церкви ночь с семейством и коровой. Он объяснил, что бежал от солдат, однако, кроме него и семьи, никто их не видел. Некоторые связывали солдат и епископа, считая нападение на служителя католической церкви делом рук протестантов, но им затыкали рты. Обсуждению страшного зверя посвящали не меньше времени, хотя видели его не так много людей. Спорили лишь об одном: снежная кошка родилась из снега или, наоборот, из-за снежной кошки пошёл снег? О том, что на близлежащую деревню внезапно напал, а потом так же внезапно исчез отряд кирасир, никто не болтал. А значит, деревенские держали язык за зубами. «Пусть думают, что мельнику пригрезилось», – в мыслях надеялась Лара. Встретив на рынке Генриетту и Лизелотту с корзинами в руках, она еле удержалась, чтобы их не обнять. Но Кемниц – город небольшой, кто-нибудь непременно бы донёс Паулю Мецгеру, что его дочки обжимались с подозрительным юнцом в дорогой, но потрёпанной одежде. – Выходит, ты всё-таки ведьма? – горячо зашептала Генриетта, когда они отошли подальше от толпы. Лара натужно вздохнула. – Иногда. В какой-то мере. А вот кто взаправду колдун, так это ваш дед. Сёстры в ужасе переглянулись. Строгие чепчики скрывали русые волосы Лизелотты и тёмные волосы Генриетты, делая сестёр ещё более похожими. – Разве его не заколдовала любовница-ведьма? – растерянно спросила Лизелотта. – Или колдуна тоже можно заколдовать? – Конечно, можно. И не любовница она была, а почти законная жена, не простившая измены с вашей бабушкой. – Так дедушка соврал?! Лара ответила уклончиво: – Немного приукрасил, чтобы вызвать больше сочувствия. – Дедушка тоже в городе? – догадалась Генриетта. – После суда отец и говорить о нём воспретил! – Хотите с ним повидаться? Только он немного изменился. – Он хотя бы здоров? – Более чем! – Лара схватила подруг за руки. – Лизелотта, Генриетта, у меня к вам просьба, раз уж ваш дедушка был женат на моей приёмной бабушке и мы с вами в некоторой степени родственницы… – Правда?! Лара кивнула. Лизелотта с сомнением прищурилась, у любопытной Генриетты заблестели глаза. – А ты ведьма добрая или злая? – шёпотом спросила она. – Гуманная. Но гуманна я лишь с теми, кто гуманен со мной. – Справедливо, – улыбнулась Генриетта. – И зачем ты нас позвала? – Мне нужна ваша помощь, – призналась Лара. – А ещё… мне нужен топор. – Крэх! – вскричала Лара, зайдя в трактир. – Гляди, кого я встретила на рынке! В зал поспешил колдун. Лизелотта с Генриеттой, хоть и были предупреждены о его новообретённой молодости, в роль вошли с заминкой. – Дедушка! – Внученьки! – Обрадованный Крэх раскрыл свои объятия. – Так это ты приходил к нам в харчевню! – вспомнила Генриетта. – Да, то был я… – Какой ты стал красивый! – воскликнула Лизелотта. – Тебя теперь и не узнать. – Почему же не узнать? – смутился тот, оглаживая чисто выбритое лицо. – Подумаешь, чуточку помолодел… – Омолодился, – одёрнула Лара. Генриетта обняла Крэха за плечи и, встав на цыпочки, чмокнула в щёку. Лизелотта в свою очередь обхватила деда за шею и даже пропустила между пальцами несколько его чёрных прядей. Тот был доволен как кот, несмотря на свою воронью суть. Лара давно заметила, как он расцветает и теряет бдительность рядом с молодыми девушками, чем и воспользовалась. – Ни единого седого волоска! – восхитилась Лизелотта. – Дедушка, в чём твой секрет? – Молодящее зелье, – выдала дедушку Лара. Крэх, качая головой, бросил на неё порицающий взгляд. – Неправда. Это всё магия любви. Гостьи рассмеялись, а Лизелотта от смеха даже уткнулась дедушке в грудь. – Это ещё кто?! – прогремел женский голос. В дверях стояла взбешённая Вилда. Крэх скинул с себя девичьи руки, отскакивая в сторону. – Дорогая, ты не поверишь… Но это тоже мои внучки. – Тоже приёмные? – На сей раз родные. Явно принимая Вилду за знатную даму, Генриетта и Лизелотта присели в неуклюжем реверансе. – Ты снова выпил? – проворчала Вилда. – И правда, девочки, давайте выпьем! – оживился Крэх. – Заодно отметим встречу. – Я возьму накидки. – Лара поспешила к Лизелотте, ожидая, что вместе с верхней одеждой та передаст ей шнурок с ключом. – Я не успела, – виноватым голосом прошептала подруга. Лара стиснула зубы и положила накидки на стул. «Придётся вскрывать шкатулку силой», – подумала она, медленно отходя к спальне Крэха, которая тоже располагалась на первом этаже. – Сколько ещё у тебя внучек? – драматичным тоном спросила Вилда. – Чтобы я знала, после какой по счёту девицы, с которой ты обнимаешься, приступать к твоему убийству. Бывший ворон умоляюще глянул на Лизелотту и Генриетту. – Внучки только мы, – ответила Генриетта. – Но есть ещё четыре внука, два правнука и две правнучки. – Это не считая Лары – она нам не родная, – отмахнулся Крэх.