– Нет!!! – взорвалась Лара, но Крэх был непоколебим: – Почему ты не хочешь переплыть озеро? – Потому что я только что вымыла голову! – вконец разозлилась она. – Я не хочу опять быть мокрой! К слову об этом, в книге есть заклинание для сушки волос? – Сомневаюсь. – Что за бесполезная книжонка… Ларе обещали плот. Но плотом служило оторванное от стула сиденье, на которое Крэх посадил её тщедушное кошачье тельце. Он с тихим плеском опустил плот на воду и подтолкнул его тростью. Тот, проплыв пару футов, замер и больше не двигался. Ни ветерка. Даже лес не шумел. Озеро освещала только луна, отражаясь в беспроглядной черноте воды. – Ты ускоряешь корабли, но не способен сдвинуть с места один-единственный жалкий плот?! – зашипела Лара, и ей было всё равно, что её нельзя понять. – Греби лапами. – Стоявший на берегу Крэх показал на себе. – Да чтоб тебя! Повернувшись к замку, Лара легла на живот и брезгливо окунула в воду серую лапу. Содрогнулась от пробравшего холода и начала грести. В пути она мысленно повторяла новые заклинания: «Ши-ги-шин-вос-та-ди-плю. Плю – как плюс. Это чтобы прибавить десять лет… Ши-ги-шин-вос-та-ди-пля. Пля – как пляс. Это чтобы отнять десять лет. Как запомнить? Пока танцуешь, ты молод? Пока молод, танцуешь? Ши-ги-шин-вос-та-ди-плю…» Башни замка приближались. Лара загребала сильнее, чтобы скорее достичь острова. Перескочив на берег, она попыталась схватить плот зубами и затащить его на сушу, но не успела – её судёнышко отплыло. Обойдя вокруг массивной стены с широкими зубцами, Лара не нашла другого хода, кроме главного. «Как бы не пришлось сидеть до утра и ждать, пока откроют ворота…» Гул шагов известил о том, что по крепостной стене идут стражники, и Лара прижалась к ней всем телом. Новый цвет шерсти должен был помочь ей слиться со стеной. – Что там? – По озеру пробежал неровный свет фонаря. – Отсюда не видно. Иди погляди. От страха у Лары разрывалось сердце. «Если меня увидят, придётся прыгать в воду!» – осознала она. Вскоре над воротами заскрежетал механизм, и мост, гремя цепями, начал отделяться от стены, но опустился не до конца, а завис на таком расстоянии, чтобы стражник мог вылезти наружу. Пока он обходил дозором остров, Лара проскользнула в тёмную щель между мостом и приоткрытой створкой ворот. Пробежав под сводом из тёсаного камня, она попала во внутренний дворик и услышала сзади недовольный голос: – Это деревяшку ветром принесло. – Да ведь не ветрено совсем… – раздалось со стены. Лара помчалась к замку. Все окна на первом этаже были наглухо закрыты ставнями. Она зацепила когтями один из ставней и с усилием потянула к себе – ставень поддался. Проникнув в помещение, похожее на кладовую, Лара толкнула дверь и выскочила в коридор. Некоторое время она плутала по лабиринтам тьмы. Кошачье зрение позволяло видеть очертания дверей, но ни за одну из них Лара заглянуть не осмелилась. В конце коридора забрезжил свет. Пройдя вперёд, Лара очутилась в мрачном зале. Один напольный канделябр озарял лишь угол, где притаился стол. Лара едва сдержала вопль – за столом друг напротив друга сидели Филипп и Андреас. Их роднила глубокая напряжённость, с которой они смотрели на доску, уставленную чёрными и белыми фигурами. «Они играют в шахматы?» – в мыслях изумилась Лара, с недоверчивым восторгом оглядывая Андреаса. Тот сидел в одной рубашке и штанах без чулок и обуви. Серый камзол он набросил на плечи, не продевая руки в рукава. Андреас не отрывал от шахматной доски внимательного взгляда, зажав между зубами трубку. Филипп тоже курил. В отличие от своего пленника, граф был полностью одет. Лара решила, что они играют на раздевание и Андреас, очевидно, проигрывает, но этому умозаключению противоречили горы монет, которые поблёскивали среди бутылок и кубков. Андреас занёс руку над доской, чтобы поставить свою фигуру. Он, конечно, играл чёрными. Конечно. – Шах и мат, ваше сиятельство, – объявил Андреас, подгребая к себе столбик монет. Потрясённый Филипп открыл рот. – Немыслимо… Ты же деревенщина! – Пастух. – Как ты умудрился выиграть у меня десять партий подряд?! – Одиннадцать, – поправил Андреас. – Это решительно невозможно. Я ведь сам тебя научил! – Сам научил, сам проиграл. – Признайся, неверный! Тебе помогает Сатана? Андреас застыл, а потом оглянулся – пространство за его спиной утопало во тьме. – Ты его видишь? – Нет. – Филипп, казалось, был на грани отчаяния. – И я не вижу. – Повторим! – Граф откинул крышку шкатулки и неприятно поразился её пустоте. – Ваше сиятельство, да ты промотался. – Но здесь было… – Шестьсот сорок талеров и четыреста пятнадцать гульденов, – закончил Андреас, любовно расставляя свои столбики монет. Лара не знала – радоваться ей или ужасаться. Дворянчик выплеснул из кубка остатки того, что они пили, и показал на свет. – Гляди – он золотой! – Ну что так мелко-то? – поморщился Андреас. – А если я выпишу вексель? – Ненадёжно, – пыхнув трубкой, ответил Андреас. – Ты же хотел отправить меня на костёр? Когда я, по-твоему, дождусь выплаты по векселю? – Каким же образом мне отыграться?! – Сыграем на твой замок? Филипп одним резким движением снял с пальца перстень. – Это сапфир. – А что, бриллианты уже кончились? – тоскливо вздохнул Андреас. – Ты предлагаешь ставить на кон фамильные драгоценности? – Не моя вина, что ты проигрался. Однако! – Бывший кот собрал монеты в одну внушительную груду. – Я поставлю все свои деньги, если ты поставишь замок. Необязательно этот. У тебя ведь есть другие резиденции? Граф угрожающе хлопнул рукой по доске, упало несколько фигур. – Соглашайся на перстень с сапфиром! Андреас встал из-за стола. – Продолжим завтра, Айхельштарк. – Стой! – негодовал Филипп. – Я непременно должен отыграться! – Деньги, бриллианты или замок. На меньшее я не согласен. – Деньги хранятся у дяди, бриллианты – фамильные, а замок… Ты в своём уме? Предложи что-нибудь другое! – А что ещё ты можешь мне дать? – неторопливо надевая камзол, поинтересовался Андреас. – О, как насчёт… свободы? Филипп покачал головой. – Тогда игра окончена. – Андреас поднял с пола мешок, чтобы ссыпать в него свой выигрыш. – Доброй ночи, ваше сиятельство.