– Есть тут кто? – крикнула Лара, забыв понизить голос. Крик отразился от тёмных сводов церкви и вернулся жутким эхом. От страха заколотилось сердце. «Хватит трястись, точно лист на ветру. Нет здесь никого!» – рассердилась она на себя. Оставив лошадей у аналоя[6], Лара обыскала церковь и фахверковый дом, но ничего съестного не нашла. Единственная добыча – два истлевших по краям одеяла, которые она набросила на спины кобыл как попоны. Адская Тьма и Весна остались довольны. Лара снова отправилась в путь. Следующая деревня, до которой пришлось добираться ещё час, выглядела вполне жилой – кое-где вился дым и кудахтали куры. Лара спустилась с Весны и, держа её под уздцы, приблизилась к самому крайнему дому. Во дворе, поставив на лавку корыто, полоскала бельё немолодая матрона. – Здравствуйте! – крикнула Лара из-за забора. Спасительная хрипота, из-за которой она кашляла уже два дня, восполняла в её голосе нехватку мужественности. Женщина подняла голову, окинула Лару быстрым взглядом и, вытирая о передник мокрые руки, двинулась к калитке. – Здравствуйте, молодой господин, – улыбнулась матрона, поправляя чепец. – Что вам угодно? Лара прокашлялась. – Я устал в пути. Нельзя ли отдохнуть в вашем хлеву до утра? Сколько будет стоить кров и ужин? – Отчего же в хлеву? Мы постелем вам в доме… – Нет-нет! – заволновалась Лара. – Я не настолько богат, чтобы оплатить такую милость. «В доме будет труднее скрыть кровь!» – Добрые люди должны друг другу помогать, – медовым голосом заговорила хозяйка, впуская Лару с лошадьми во двор. – Я с вас денег не возьму… – Как это не возьмёте? – удивилась та. Потом из дома вышли три девушки цветущего возраста, а хозяйка, поднося кусок хлеба с кувшином молока, обмолвилась, что в их доме давно не бывало мужчин, и Ларе стало ясно всё. «Чёрт подери, куда я попала? Они ж от меня не отстанут…» – Угощайтесь, а то вы, поди, давно уж досыта не наедались, – красноречиво оглядывая её фигуру, сказала матрона. Лара откусила от тёплого хрустящего хлеба и едва не зажмурилась от удовольствия. Четыре женщины не спускали с неё пытливых глаз. – А где ваш муж? – спросила Лара, всем сердцем желая нарушить это тягостное молчание. – В армию забрали, – ответила хозяйка. – Даже не знаем, живой ли он. Вербовщики лет пять как всех нестарых мужчин увели, в их числе и сына моего шестнадцати годков. – Дай бог, чтобы после войны ваш муж и сын вернулись здоровыми, – искренне пожелала Лара. Но глаза женщины были отравлены горечью сомнения. – Ох, господин, я уж и не надеюсь ни на что… Я-то родом из Вендиш-Дрены. Отсюда недалече. Двенадцать зим почти минуло, как шведы мою деревеньку сожгли. Кто-то бежал, но большей частью всех повырезали. От родины моей остались только церковь, гостиница и дом лесничего. «Так вот что сталось с той деревней», – вспомнила Лара. Она хотела выразить женщине сочувствие, но не успела: – Какой у вас занятный говор, господин. Вы откуда будете? – поинтересовалась одна из девушек. Лара на мгновение задумалась – солгать или ответить правду? Лжи в её жизни и без того хватало, поэтому сказала честно: – Я из Кемница. – А звать вас как? Об имени она не позаботилась, а потому назвала имя брата: – Инго. Девицы принялись расспрашивать о военных действиях на юге Саксонии, и Лара решила поскорее кончить с трапезой. – Извините, но я очень утомился… – Живо в дом, постелите господину, – приказала дочерям хозяйка. – И всё же я хотел бы заплатить, – настаивала Лара. – Что вы! Нам только в радость такого видного юношу принимать. Набирайтесь лучше сил и ни о чём не беспокойтесь. «Придётся ночью смотреть в оба, – с тоской подумала она, следуя за матроной в дом. – Опять не высплюсь. Проклятая жизнь…» Лара проспала до заката. Когда она поднялась со своей постели на полу, на серой простыне расплывалось красное пятно. Зато набитый сеном тюфяк почти не пострадал. Соображая, как бы незаметно отстирать кровь, Лара натянула ботфорты, вышла в кухню и поискала глазами какой-нибудь сосуд с водой. Когда она ничего не нашла, то выглянула во двор и заметила на лавке неполный ковш. «Хвала небесам!» Вернувшись в комнату с ковшом, Лара увидела, что над запачканной постелью стоит старшая дочь хозяйки, и с трудом подавила желание бежать. Девушка перевела недоумённый взгляд с кровавого пятна на Лару. – Вы ранены? – спросила она. – Да, – легко согласилась та. – По счастью, рана несерьёзная. – Позвольте я перевяжу… – Нет-нет, не стоит! Это было сказано слишком резко, слишком высоким голосом… «Чёрт бы побрал этот голос!» В глазах девушки блеснуло вполне естественное подозрение. Лара почувствовала, что обречена. «Меня спасёт только чудо». – Ханна! Ханна! – звонко раздалось со двора. – Ведьму поймали! «А вот и чудо… – с облегчением подумала Лара. – Кого поймали? Ведьму?!» Она и девушка устремились во двор почти одновременно. Младшая дочь хозяйки с непокрытой головой в нетерпении подпрыгивала у калитки. – Что ты скачешь как коза? Тебе уже двенадцать, – одёрнула Ханна сестру. – Где твой чепец? – Скорее! Пойдёмте смотреть! Вся деревня собралась! Захватив плащ и шляпу, Лара вышла за калитку вместе с сёстрами. К одному из домов стекался народ, окружая место происшествия. Девочка увлекла Ханну в первый ряд, Лара предпочла остаться за толпой – высокий рост и так позволял ей видеть всё. У открытой калитки она заметила светловолосого мальчика лет одиннадцати и его мать. Перед ними стояла телега. Единственная запряжённая лошадь лежала на дороге в грязной жиже, а рядом бранилась плоскощёкая крестьянка: – Моя кобыла подвернула ногу перед твоим домом! Знать, это ты её околдовала! – С утра лил дождь! – оправдывалась хозяйка дома. – Твоя кляча в лужу зашла, там грязь скользкая, вот и оступилась. При чём тут я? – При том! Без кобылы я по миру пойду – не того ли ты, шельма, хотела? – Да на что мне губить твою кобылу? Зачем? – Из зависти! У меня-то все дети от мужа, а у тебя? Женщина скривила губы и не ответила, только покрепче сжала руку мальчика. – Откуда сын у тебя, коли муж твой сгинул на войне? – спросили в толпе. – Ясное дело, от дьявола! – А то вы не знаете, что мой сын после шведов родился? – уже не пряча гнев, процедила женщина. – Бесстыжая, – сплюнул кто-то.