«Быть может, я с каждым шагом ещё больше удаляюсь от дороги… – в ужасе подумала она. – Надо скорее добраться до ближайшего поселения». Однако поселения им так и не встретилось. Лара снова и снова разворачивала карту, ища ответы в расплывчатых зелёных пятнах, обозначавших лес. – Я даже не знаю, где мы и куда нам идти, – шептала она. Вечерело. Стало слышно, как стрекочут сверчки. Дневные птицы давно замолкли, уступая место ночным. По мере того как удлинялись тени и в лес пробирался мрак, в тело Лары пробирался страх. Днём его отгоняло солнце, надежда, птичьи рулады… Теперь – ничего. Оставалось держаться за вожжи и во все глаза всматриваться в предательскую темноту. Первой реку заметила Адская Тьма. – Умница моя! – Лара погладила лошадь по гриве и побежала наполнять пустую фляжку, от радости бросив шляпу на землю. – Хоть что-то хорошее! Она напилась и умылась. Немного поёжилась, не ожидая, что вода будет настолько холодной. Между деревьями взошла луна, освещая подлесок. – На ночь останемся здесь, – объявила Лара, когда кобылы кончили пить. Адская Тьма согласно всхрапнула, Весна только стригла ушами, отгоняя насекомых. Где-то кричала выпь. Ларе уже доводилось ночевать в лесу, но тогда её охранял ворон, она была кошкой и в любую минуту могла вскочить на дерево. Что её спасёт? Лишь кнут да две кобылы. Лошади улеглись под деревьями. Натаскав палой листвы, Лара опустилась на свою подстилку и прижалась к тёплому боку Адской Тьмы. Проверила, все ли вещи на месте. Подумав, положила на колени кнут и завернулась в плащ. Надо бы закрыть глаза, но страшно. Надо бы поспать, но это казалось ещё страшнее. Некоторое время она прислушивалась к ночным шорохам и уханью совы. В памяти всплыли слова доброй Гретхен из сна: «Эка невидаль – девица, путешествующая в одиночку, тем более ночью!» – Эка невидаль, – одними губами повторила Лара. Ласковая рука убрала с её лба прилипшие волосы. – Ты всегда была трусихой, – прошептал знакомый голос. – С детства. Андреас сидел рядом с ней, подложив под щёку руку, которой опирался на лежащую Тьму. Лохматые кудри чернели на фоне белой, призывно распахнутой на груди рубашки, а чуть прищуренные глаза блестели. – Да какая трусиха станет ночевать в лесу? – возмутилась Лара. Андреас тихо засмеялся. – Умная трусиха наверняка не станет. Она поджала губы. – Какого чёрта ты пришёл ко мне как покойник? – Ну почему как покойник? Я пришёл как твоя ночная фантазия. – Глупости болтаешь. Я ни о чём таком не думала. – Хочешь, я тебя поцелую? – предложил вдруг Андреас. – Обойдусь. – Зачем же ты отправилась меня спасать? – Затем, что это я виновата в твоём похищении, – с горечью сказала Лара. – Тобою движет только чувство вины? – Да. – Уверена? – Да! Андреас наклонился к её лицу, горячо дыша и вынуждая отвернуться. – Т-ты… что такое делаешь? – растерялась Лара. – А ты не слышишь? – Что не слышу? – Волки, Лара. – Что? В ответ заржала Адская Тьма. Лара открыла глаза – и в уши туманом влился волчий вой. Пока далёкий, но вполне отчётливый. Ноги мелко задрожали, а надо было вставать. – Тьма… Весна… – неверным голосом позвала она. Кобылы подскочили на ноги. Схватив Весну за вожжи, Лара взобралась на Тьму, и они поспешили вглубь леса. «Больше никаких ночёвок в лесу! Ночевать буду только на постоялых дворах, ни к чему эта бравада!» Она впилась глазами в бледный диск луны, надеясь найти малейшие признаки скорого рассвета. Его пришлось ждать ещё два часа. Днём Лара радовалась, что лето кончилось и жара спала, а ночью пожалела об этом. Особенно холодно было перед восходом, когда от тепла, скопившегося за день, не осталось и следа, а от дыхания клубился пар. Едва за пением ранних птиц послышалось звонкое кукареканье, она чуть не заплакала от счастья. Лара поехала на голос петуха и вскоре увидела поля и деревенские дома. – Доброе утро! – понизив голос, обратилась она к встречному крестьянину. – Скажите, как зовётся это место? – Чорнегозда[4]. – Боже, куда меня занесло?.. – В Верхнюю Лужицу, – невозмутимо ответил парень. – Это я уже понял… Молодой крестьянин помог ей отыскать на карте дорогу. Лара купила у него короб с сыром, хлебом и салом, а у соседа-кузнеца – седло, потник, стремена и поводья. Первой она седлала Адскую Тьму. – Буду сменять вас каждые три часа, – сказала Лара кобылам. Тьма кивнула, а вот поняла ли её Весна, равнодушно отмахивающаяся хвостом от мух, – было неясно. Лара прижалась лицом к щеке Адской Тьмы. – Прости, я обещала, что не буду причинять тебе боль. Лошадь ободряюще фыркнула. Хотя они немало отклонились от намеченного пути, Лара больше не тревожилась. «Всё хорошо, я справлюсь». К середине дня Лара почувствовала знакомое онемение между ног. Сначала решила, что это последствия непривычно долгой езды верхом. Но нет – когда она спешилась, на седле осталось пятно крови. – Проклятая жи-и-изнь, – застонала Лара, не зная, как быть с этой новой напастью. Она уткнулась лбом в шею Адской Тьмы. Та повернула к ней голову и заржала, будто спрашивая: «Что случилось?» – Худшее, что может случиться с женщиной в пути, не считая разбойников, – вздохнула Лара. «Всё верно. Сегодня четырнадцатое сентября. Последний раз пришёлся на кошачий период, поэтому неудобств не доставил, но сейчас… То, что легко скрывалось юбками, трудно скрыть, когда ты в штанах, пусть и чёрных!» Она отёрла кровь с седла и, недолго думая, сорвала с шеи белый кружевной воротник. – Андреас не простит, – пробормотала Лара, раздирая бесценный воротник на два лоскута, и горько усмехнулась. «Если я вообще когда-нибудь его увижу…» Теперь ей приходилось искать для стирки какой-нибудь ручей или водоём и останавливать Тьму и Весну чаще обычного. Им эти передышки были только в радость. Затем она привязывала лоскут к запястью, чтобы просушить его по дороге. Доехав вечером до постоялого двора, Лара заплатила за ночлег на конюшне рядом со своими лошадьми. Утром она собрала испачканную солому и выбросила. На третий день пути кровотечение усилилось, и двух часов для каждого куска батиста уже не хватало. Тогда Лара приняла трудное решение заехать в ближайшую деревню, чтобы дать себе и кобылам отдых до утра. – Заодно пополню запас еды, – утешалась она. Судя по карте, ближайшая деревня называлась Вендиш-Дрена[5]. Но никакой деревни Лара не увидела – только старую церковь образца поздней готики, заброшенный фахверковый дом в два этажа и останки деревянных строений, заросшие травой. Будто мало ей было бед, о шляпу стукнули первые капли. Пережидая дождь, Лара завела лошадей в церковь. Все оконные и дверные проёмы имели остроконечную арку с литыми каменными архивольтами. В стрельчатых окнах виднелись потускневшие картины из цветного стекла.