– Гадкая девчонка, – проворчала Лара. – Все усилия насмарку. – Нет, не все, – с безумной улыбкой сказал Андреас, добивая одеялом оставшиеся очаги пламени. – У нас в подвале три ящика коньяка! Всё-таки покупать алкоголь и шить одежду у портного было намного дальновиднее, чем наколдовывать. В отличие от неё, он был одет так же, как и в дни роскошной жизни, – белая рубашка, чёрные штаны, красная куртка с вышивкой и ботфорты, как у дворянина. Лара одёрнула старую коротковатую юбку и, поставив на пол ведро, строго посмотрела на бывшего кота. – Ты почему не сказал, что ты человек? – Ох… – с досадой выдохнул Андреас. – Помнишь, в первый раз, когда ты меня обратила, я тебя спросил: «А если представить, что я человек?» Что ты мне ответила? – Издеваешься? – А ты ответила: «Тогда бы я тем более не подпустила тебя к себе. Потому что если смотреть на тебя только как на человека, то я вижу какого-то… странного незнакомца». – Хорошо иметь абсолютную память, да? – с завистью процедила Лара. – Ужасно. Помнишь всё, что хочется забыть, – признался Андреас и, увидев её злорадную ухмылку, добавил: – Однако есть моменты, вспоминать которые – одно удовольствие. Например, когда ты повалила меня на кровать… Я обречён помнить это всю жизнь. Больше Лара не ухмылялась. Отвернулась, покраснела, задумалась об убийстве. – Андреас, но ведь то, что ты не кот, а человек, меняло совершенно всё! – Сначала я не признавался, чтобы тебя не пугать. Коту ты верила, а человеком видела меня впервые. Потом ты сказала, что хотела бы превращать животных в людей, чтобы даровать им свободу от хозяев. Узнав, кто я, ты могла вернуть мне человеческий облик и выставить из дома, а я этого не хотел. – Почему? – Я ведь уже говорил. Ты что, забыла? – Андреас легонько стукнул её по макушке. – Я ничего не помню. – Вспоминай! От терзания памяти Лару отвлёк скрип двери. Она обернулась – в дом входил седобородый старик, одетый в пурпуэн[7] по моде полувековой давности. Узловатые руки опирались на палку. Под густыми бровями блестели тёмно-карие глаза, которые из-за морщин в уголках выглядели прищуренными. «Это ещё кто?» – насторожилась Лара. – Простите, друзья мои, я искал себе палку. – Гость улыбнулся, и даже за бородой было видно, какая обаятельная у него улыбка. – Оказалось, что теперь мне немного трудно ходить. – Здравствуй, Крэх, – кивнул Андреас. – Крэх?! – поразилась Лара. – Ты тоже человек? – Я не просто человек. Я муж твоей бабушки. – Ох ты ж, – отозвался Андреас. – Но ведьмы не выходят замуж! – воскликнула Лара. – Тем более за обычного человека. – Кто сказал, что я обычный? – лукаво сощурился Крэх. – Я колдун. – Заколдованный колдун? – Она с сомнением оглядела старика, который ростом едва достигал её виска. – Выходит, ты умеешь колдовать? Можешь убрать весь этот бардак? А то сил нет смотреть на это пепелище. Старый колдун развёл руками и сел на лавку рядом с Андреасом. – Твоя бабка бросила мою книгу в жертвенный огонь – я теперь ничего не могу. – Жаль, – приуныла Лара, а потом опомнилась: – Что же ты молчал, гадкий ворон, что ты человек? – Чтобы ты продолжала мне доверять. Но отныне можешь считать меня своим приёмным дедушкой. – Про сущность Андреаса ты давно знал? – С самого начала. Надо же было бедному котёнку с кем-то поделиться. – А мне почему не говорил? – холодно спросила Лара. – Я думал, тебе всё известно. Ведь вы… – Старик быстро глянул на бывшего кота. – Иначе как бы ты с ним возлежала, не зная, что он человек? Лара вспыхнула, всем сердцем желая переменить тему разговора, и повернулась к Андреасу: – Ты тоже знал, что Крэх не совсем ворон? – Догадывался. Во-первых, он слишком хорошо знал человеческую жизнь. А во-вторых, легко предположить, что я был далеко не первым, кого заколдовала ведьма. Лара сдавила пальцами виски. – Или вы мне сейчас всё расскажете, или я сойду с ума. – Было мне четырнадцать лет… – бодро начал Андреас. – Только не говори, что ты какой-нибудь похищенный принц, – перебила Лара. – Спешу тебя разочаровать – я такой же пастух, как и ты. Но пас я не коз, а коров. Отсюда до моей деревни шагать не больше двух часов. Был душный летний день. Я полез в озеро, а одёжку сложил на берегу. Искупался, решил вернуться, смотрю – а у воды стоит старуха, страшная, как семь смертных грехов. Я сразу подумал, что она похожа на ведьму. Но вечно сидеть в воде я не мог, и так все пальцы сморщились. Вещей своих я не приметил и спросил: «Скажите, пожалуйста, вы не видали мою одежду?» Бабка твоя улыбнулась: «Нет, мальчик, но я могу помочь тебе её найти». Я не выходил. Она спросила, как меня зовут. Я ответил, и тогда старуха заговорила елейным голосом: «Не бойся, Андреас, выходи. Я дам тебе накинуть свою шаль, а потом мы вместе поищем твою одежду». Я двинулся в сторону берега, и когда расстояние между нами сократилось до семи локтей, старуха вытянула руку и произнесла то самое заклинание. Мало того, что я превратился в котёнка, так ещё и чуть не утонул. Пока я барахтался в воде, ведьма приблизилась ко мне, завернула в свою шаль и унесла. Я орал всю дорогу. То есть я думал, что ору, на самом деле я мяукал. Ведьма несколько раз била меня по ушам, но это не помогало. Дома она закрыла меня в своей комнате, и я стал вопить ещё громче. Потом вбежала ты и принялась успокаивать. Как сейчас помню, ты пахла полынью. Видно, бабка тебя очень любила, раз позволила меня оставить. – Она сказала, что ты мой подарок на день рождения, – прошептала Лара. – Вот тут, киса, память тебя и подвела. Это не она, а ты ей сказала, да так требовательно: «Бабушка, отдай его мне! Он такой хорошенький, а я давно мечтала о котёнке. Скоро у меня день рождения, пусть хоть котёнок будет моим подарком, а то ты меня совсем не балуешь, даром что ведьма». Это меня и спасло. Старуха не смогла тебе отказать. – И отправилась искать другого ребёнка, – прибавил Крэх. – Сколько детей убила моя бабушка? – одними губами спросила Лара. – Двенадцать, – ответил старик. – Она превращала детей в животных, чтобы их было легче донести до дома и в полночь на перекрёстке предать жертвенному огню. Этот порядок почти не менялся семьдесят два года. – Что значит «почти»? Крэх и Андреас переглянулись. – Рассказать ей? – тихо спросил старик. – А выдержит? – засомневался бывший кот. – Выдержу! Выкладывайте всё! – приказала Лара. – Я тебе кое-что покажу. – Андреас встал и открыл буковый буфет. – Ты, видно, так обрадовалась, когда нашла книгу, что даже не заметила, что, кроме неё, в буфете было письмо. Он протянул Ларе сложенный листок, с обеих сторон исписанный корявым почерком, и она развернула его, чуть не порвав. «Милая моя Лара! Хотя у меня никогда не было детей и тем более внуков, я считаю тебя своей единственной роднёй. И если бы не ты, старость моя, наверное, была бы очень одинокой. Увы, сегодня я поняла, что мне некому завещать колдовскую книгу. А потому всё, что я могу завещать тебе, – это знание. Я не думаю, что оно тебе пригодится, но написать это письмо побуждает меня твой сегодняшний проступок. Я не всё рассказала тебе о книге. Кроме того, что она позволяет колдовать, она продлевает своему владельцу жизнь и молодость. Вот отчего я в свои восемьдесят девять выгляжу на двадцать лет моложе и не знаю никаких стариковских хворей. Вряд ли тебе доведётся читать это письмо, однако на случай, если я всё-таки помру раньше тебя, я оставляю его в качестве завещания. Когда ты обернула в мышей сразу трёх человек, я была не столько рассержена, сколько поражена. Тогда я поняла, что ты гораздо сильнее меня. На превращение нескольких существ одновременно способны лишь очень сильные ведьмы. И если бы ты одолела свою дурную память, то смогла бы стать одной из них. Но, увидев сегодня, как горяч твой нрав и как обострено твоё чувство справедливости, я поняла, что ведьмой тебе быть нельзя. Я уже не поминаю твою безрассудную честность и любовь ко всякому украшательству, это тоже едва ли тебе пригодится. Если ты отыщешь книгу и начнёшь колдовать, некоторое время ты будешь наслаждаться своим новым могуществом. Однако вскоре ты станешь опасной. Прежде всего для себя. Жить тихо и мирно ты не умеешь. Эту особенность я подметила в тебе ещё в детстве. Ты не сможешь долго таиться, и однажды о твоих способностях прознают инквизиторы. И даже если не прознают, я сомневаюсь, что ты со своими взглядами пойдёшь на человеческие жертвы. А коли заставишь себя пойти против сердца, то будешь страдать. Поэтому прошу тебя, Лара, не колдуй. Никогда. Лучше выйди замуж и о колдовстве забудь, целее будешь. Если не готова к замужеству, то попробуй поискать свою семью. Ты из Дрездена. Лара – твоё настоящее имя, я слыхала, как тебя звала нянька. Семья твоя небедна, отец был мебельщиком и владел целой лавкой. Ты, наверное, спросишь, откуда я это знаю? Всё потому, что я тебя украла. Мы встретились, когда тебе был год. Мне нужна была жертва, и я выбрала тебя. Обычно я хожу в другие города и деревни и всегда выбираю детей, их легче обмануть. Но тебя я убить не смогла. В отличие от моих предыдущих жертв, ты меня не испугалась и с радостью пошла ко мне на руки. Мне даже не пришлось превращать тебя в животное, чтобы спокойно довезти до дома. Когда настало время жертвоприношения, я не смогла перебороть свою привязанность к тебе, поэтому решила тебя оставить и воспитать как родную. Если бы не я, как знать, возможно, твоя жизнь была бы счастливее. Прости меня. Крепко целую, твоя бабушка» Лара поняла, что плачет. – Я помню, как ты здесь появилась, – начал Крэх. – Жена души в тебе не чаяла. Я никогда не видел её такой нежной. – Я думала, что моих родителей разорила война и… им было нечем меня кормить, – с трудом сказала Лара. – Зато ты выжила. Она обратилась к Андреасу, хотя не видела его лица сквозь слёзы: – Когда ты говорил, что у нас с тобой больше общего, чем кажется, ты имел в виду, что мы оба… бывшие жертвы?