Защелкнув кнопку на дневнике, я убираю его на прикроватную тумбу, и, оставив Джинджер досыпать в одиночестве, отправляюсь на пробежку. На мне черные леггинсы и длинная серая футболка, обхваченная беговым поясом, в которую я убрала телефон. Мне нравится Аврора. Наш район одноэтажной застройки в пригороде Чикаго с идеальными лужайками и аккуратными почтовыми ящиками довольно комфортный и безопасный. Последнее я ощущаю очень четко особенно вечерами, потому что несмотря на то, что была ребёнком, прекрасно помню свою жизнь в одном из самых неспокойных кварталов к югу от Сити. Мама вела довольно хипповый образ жизни. В нашей маленькой квартире всегда было шумно и накурено. У нее были забавные друзья. В ушах до сих пор стоит шум их мотоциклов, смеха и перебранок. Мама не была наседкой, и мы никогда не проводили время в компании других молодых матерей и моих ровесников. Не помню, чтобы я страдала от этого. Возможно, я просто не знала, что бывает другая жизнь и другое детство. А, что до мамы… Она знала, чего хочет от жизни, и пользовалась этим на всю катушку. Наверное. А все, чего хочу от жизни я — лишь задницу поменьше. Эй, Вселенная, ведь это такие пустяки для тебя! На углу у краснокирпичного здания Баптистской церкви я даю обратный ход, стараясь не смотреть на сэндвичную на противоположной стороне улицы. В любом случае, у меня нет денег. Так-то ты веришь в свои силы, Скарлетт Брукс! Я пробовала бегать в прошлом году, но быстро сдулась, уже на второй день. А сегодня выходит неплохо. Главное, чтобы мистер Валентайн, который живёт в начале нашей улицы, держал свою псину на привязи. Ведь именно из-за нее я рассталась с мыслью о пробежке в прошлом году. Точно! Мне совершенно необходим баллончик, отпугивающий собак, а также сектантов и серийных маньяков. Двадцать минут спустя я скорее иду, чем бегу, направляясь в сторону дома. В боку печет, подмышки, как и спина футболки, обзавелись пятнами пота, и мне хочется просто лечь на ступенях у дома мистера Валентайна и больше никогда не вставать. Не радует даже плейлист, который я так старательно составляла позавчера. Официально заявляю: «Я ненавижу бегать!» Но все бы ничего, если бы не Эйден Мерфи. Он медленно едет за рулём своей колымаги и последние три минуты занят тем, что раздражает тупыми попытками завязать разговор. — Ты так и будешь молчать, Хрюшка? — интересуется он. Боковым зрением замечаю, что парень курит. Я останавливаюсь за два дома от нашего, надеясь, что этот прилипала уедет вперёд. Он тоже тормозит, но мотор не глушит. Облокотившись на колени обеими руками, я опускаю голову и тяжело дышу. — Эй, Брукс, ты как-то неважно выглядишь, тебя подбросить? — с нескрываемой насмешкой спрашивает Мерфи. Моих сил хватает лишь на то, чтобы показать ему средний палец и попытаться восстановить дыхание. В горле саднит и сильно хочется пить. Я медленно поворачиваю голову и смотрю на Эйдена. И тоже не пытаюсь утаить то, что думаю о нем. — Скарлетт, у вас отвратительные манеры, — смеётся тот, выпуская изо рта струю дыма. Локоть парня свисает из открытого окна черного GMC Yukon — его ровесника. Скоро Ханна тоже получит водительские права, но вряд ли у нее будут шансы с этой тачкой, которую Эйден за полтора года уже успел монополизировать. Я выпрямляюсь и хриплю на это: — Исчезни, Мерфи. Не порть мне утро. Заткнув второе ухо наушником, я заново учусь прямохождению. Уже вечером мы с Ханной сидим на нашей веранде. Подруга строит планы по завоеванию сердца Уилла Маккарти на его вечеринке в следующую пятницу, а я мечтаю лишь об одном. Нет, не о Логане Кэмпбелле. Я мечтаю поесть. Не ту унылую пищу, которой мучаю себя второй день. А поесть! Очень хочу сэндвич с зелёным салатом, ветчиной, маринованными огурцами, халапеньо, и, обязательно, с майонезом! В конце концов, там же есть зелёный салат. Разве может пища, в которой есть свежая зелень, считаться вредной? — Эй, Скар! — Ханна выдергивает меня из мыслей о прекрасном, — я спрашиваю, что ты наденешь на тусовку Маккарти?! Я поворачиваюсь к ней и обвожу языком свою ротовую полость. Там уже скопилось столько слюны, что я готова начать переваривать еду прямо во рту. — Ничего, — в пустую сглатываю. — Меня туда не звали, — и пожимаю плечами. — Туда никого не зовут! Все просто приходят и веселятся. В этом весь смысл! — Нет, Ханна. Не думаю, что мне это нужно. — Но там же будет Логан! — эта девчонка знает, как меня замотивировать. Но это все просто бесполезно. Я реалист, и не витаю в розовых мечтах, как некоторые. — И Стефани тоже, — напоминаю ей. — Ну же, Скар! Как я пойду туда одна?! Сама подумай! — Возьми кого-нибудь… — пытаюсь отмазаться. — Кого взять?! — злится Ханна. Пока я раздумываю над более-менее подходящей кандидатурой, из соседнего дома показывается Эйден. Махнув нам рукой, он опускает со лба солнцезащитные очки и уверенной походкой направляется к своей тачке. — Да, вон, — я киваю на Эйдена, — своего брата, например. — Ты шутишь, да? — ворчит Ханна. — Он Логана и всю его компанию терпеть не может! Хочешь, чтобы снова все закончилось, как в прошлом году? Она имеет в виду тот случай, когда Логан приревновал Стефани к Эйдену, и они устроили драку в школьном кафетерии. И что парни нашли в этой Ковальски? Ах, да, точно! У нее же вот такие ноги и вот такая грудь, а не наоборот, как у меня. — Угу, — соглашаюсь я. — И… вообще, Эйден еще не знает о том, что я иду. Иначе он снова наговорит маме страшных вещей о школьных тусовках, и она меня никуда не отпустит. Поэтому мне нужна ты! — говорит она с мольбой в голосе, и, на мой взгляд, явно переигрывает. — В качестве кого? — спрашиваю ее. — Живого щита? Ну, да, я большая, в этом есть свои плюсы. — Не говори ерунды! — одергивает меня Ханна. — Ты — моя лучшая подруга! Сама посуди! Это наш последний год в школе, который мы проведем вместе, а нам даже вспомнить нечего! — Как это нечего?! — удивляюсь я. — А… прошлый Хэллоуин? — Да, мы были в костюмах M&s! Я тогда ужасно вспотела, а потом выпила холодного пунша и пролежала неделю с ангиной! Отлично, Скар! Что ещё? — она выжидающе смотрит на меня. — Ярмарка… домашнего лимонада, — неуверенно отвечаю, понимая, насколько глупо и неубедительно это звучит. — Ты издеваешься?! — возмущается подруга. — Ты забыла, как мой брат продавал подкрашенную воду вдвое дешевле нашего и перебил у нас всех потенциальных покупателей?! Я смеюсь, наблюдая, как тачка Мерфи, взвизгнув шинами, отъезжает от соседского дома. — Да, что ни говори, твой братец умеет веселиться. Сегодня встретила его, когда возвращалась с пробежки. — Я не стала уточнять, что буквально ползла с нее. — Чего он не спит в такую рань? Ханна пожимает плечами. — Эйден все лето где-то болтается. Наверное, нашел себе кого-то или зависает до утра со своими дружками, а потом спит весь день… Я не лезу в его дела, — отвечает она и снова меня прессингует: — Так что, пойдешь со мной? Ну, пожалуйста! Подруга ты мне или нет?! Она надувает губы, как маленькая девочка. — Я… подумаю, — уклончиво отвечаю, собираясь во что бы то ни стало продинамить ее. — Ты набиваешь себе цену, Скар, — ухмыляется Ханна в полной уверенности, что одержала верх. И я позволяю ей так думать. До пятницы может произойти, что угодно. К примеру, я могу сломать ногу или решу стать волонтером и уехать в Исландию. В конце концов, Ханна может прозреть и расстанется с мыслью пойти на эту тусовку, где ей все равно ничего не светит… Хотя, кого я обманываю, вариант с Исландией выглядит намного правдоподобнее, потому что Ханна Мерфи точно не передумает… Эдди уезжает на ночное дежурство, и дом остаётся в моем полном распоряжении. Я поднимаюсь к себе с решимостью немного покрутить хулахуп перед сном. Это полезно для талии и бедер, а главное — я чувствую, что двигаюсь в правильном направлении. А, когда решаю, что с меня на сегодня достаточно, мне приходит сообщение, прочитав которое я сразу бросаюсь к окну. Какого черта? Эйден: Брукс, что за грязные танцы ты там устроила? Остановись, у меня кружится голова. Рывком отодвигаю прозрачную занавеску и наблюдаю за тем, как Эйден машет мне рукой. Он снова стоит полуголый и с перекинутым через шею полотенцем резкими движениями вытирает волосы. Мне с трудом верится, что он собирается лечь спать вовремя перед первым учебным днем. Окно его комнаты выходит прямо на мое, и я всегда об этом помню, когда собираюсь переодеваться. Но сегодня, воодушевившись своим двухдневным подвигом, видимо, упустила это из виду. Чёрт, надо было крутить обруч внизу в гостиной! Вместо этого кручу пальцем у виска, намекая парню на то, что думаю о его тупой шутке. Опускаю жалюзи и задергиваю занавеску. Мой мобильник снова пищит. В полной уверенности, что это опять Мерфи, нажимаю клавишу разблокировки. Нет, это не он. Вас упомянули в истории… Просмотрев несколько раз подряд, как дикая свинья гуляет по пляжу и распугивает людей, я вдруг ощущаю пустоту внутри, которую тут же хочется заполнить хоть чем-нибудь… 3 Сегодня двадцать шестое августа. И я снова сорвалась. Вчера я расстроилась и очень много съела. А потом снова расстроилась из-за того, что много съела. Но тот сэндвич с ветчиной преследовал меня в моих мыслях весь вечер. И я сдалась. У Эдди было ночное дежурство. Весь дом оказался в моем распоряжении. Как и холодильник… Не хочу больше ничего писать и взвешиваться тоже… и бегать… Не хочу быть Скарлетт Брукс… Захлопываю дневник и швыряю его на кровать. Как будто это он виноват в том, что я обжора. Или Эдди, которая вчера не забрала с собой в клинику наш холодильник. И даже Гвен, лучшая подруга Стефани, не кормила меня с ложки ореховой пастой. Она всего-то прислала забавное видео. Ведьма. Я открываю шкаф и перебираю плечики с висящей на них одеждой. В основном, это футболки, рубашки, толстовки и джинсы. С последними вечная беда, они очень быстро протираются между ног и приходят в негодность. Останавливаю выбор на черной футболке, джинсовой рубашке и темно-серых джинсах. Ожесточенно расчесываю длинные каштановые волосы, которые сегодня вьются по-особенному сильно. Этим утром меня все раздражает так, что даже есть не хочется. Что само по себе противоестественно. Лучше бы я вчера так разозлилась вместо того, чтобы распускать сопли из-за очередной выходки одной недалекой чирлидерши. Собравшись, я спускаюсь вниз, резкими движениями закидываю на плечо кожаный рюкзачок и хватаю с полки ключи от дома. Затем вспоминаю, что хотела подкачать колеса велосипеда, и иду за насосом в подвал. Когда с колесами покончено, я возвращаюсь в дом, чтобы оставить насос, а потом жду Ханну на нашей подъездной дорожке. И в какой-то момент просто слышу это: — Мяу… Поняв, откуда доносится звук, я подхожу к старому канадскому клену, растущему перед домом и, запрокинув голову, различаю сквозь листву мяукающее пятно серого оттенка. Это моя Джинджер!