До крови. Я ворвался в нее, чувствуя, что она мокрая, готовая и не та. Презерватив легко скользил внутрь и наружу. Мысли неслись прочь. Я сжал сзади ее шею, глядя, как красные волосы разметались по плечам. Не те волосы. Не та женщина. Все не то. А потом в кабинет вошла Эди с расстроенным и виноватым видом. С таким видом, будто снова собиралась меня поиметь. Если у меня и были сомнения насчет того, зачем она пришла, то они тотчас развеялись, едва она встретилась со мной взглядом, пока я шлепал оттопыренную задницу Сони, сильнее вколачивая ее в стол. Я зарычал и крепко зажмурился. Открыв глаза, я снова оказался на пляже. Я пробежал пять миль от пляжа Тобаго до рифа Морелло. Даже не запыхался. Я развернулся назад и сразу побежал обратно к дому. Оказалось, что мне были не нужны кардиотренировки. Мне нужно было расчесать эту язву, пока не умру от потери крови. * * * В целом мне нравились жены моих друзей. Привлекательные, шикарные леди. Больше всех мне нравилась Милли Вишеса, потому что она никогда излишне не совала нос в мои дела. Рози – ее сестра и жена Дина, тоже была классной. Она совала нос в мои дела, потому что была общительна и хотела знать и говорить обо всем и обо всех, но она всегда уважала мои решения. А Мэл, жена Джейми, – совсем другая история. Потому что Мэл посещали идеи. И последняя ее идея с тех пор, как мы все вернулись в Тодос-Сантос, заключалась в том, чтобы найти мне жену. Хрен знает, с чего она решила, что мне нужна жена. Как я уже говорил, до тридцати трех лет у меня никогда не было постоянной девушки. Я вырос в бедной семье, но мои родители были богаты любовью. Любовью, которая слала к хренам предрассудки и общественные ожидания. Я никогда не встречал женщину, которая сводила бы меня с ума так, как Триш Шмидт сводила Дария Рексрота. Никогда не хотел пахать на трех работах, чтобы купить кому-то обручальное кольцо. Никогда не хотел преодолевать морскую болезнь, чтобы сделать предложение во время круиза, потому что она мечтала об этом. Многие думают, дети разведенных родителей не могут построить нормальные отношения. Они ошибаются. Дети из распавшихся семей чертовски сильно стараются не повторять ошибки родителей, потому что знают, как печально жить в доме, лишенном любви. А люди вроде меня, те, кто видел, как их родители украдкой целовались в парке и смеялись в лучах солнца, хотя даже не знали, как заплатить за электричество или купить мне тетрадки на следующий год, выросли ублюдками. Мои ожидания были высоки, и пока я не встречал женщину, которая могла бы им соответствовать. Но беда в том, что мне не нужно было, чтобы кто-то соответствовал моим ожиданиям. С моим жизненным багажом мне было необходимо, чтобы кто-то разнес их вдребезги. Потому я заранее знал: из нашего с Кэти сегодняшнего свидания ничего не выйдет. Я согласился пойти из эгоистичных соображений. Подумал, если схожу на свидание, но за все время не пророню ни слова и буду вести себя как козел, то Мэл наконец прекратит попытки свести меня с кем-то из своих подруг. Свидание с Кэти было первым, на которое я согласился, и если все пойдет согласно моему плану, оно же станет последним. У Камилы по пятницам был выходной. Это даже не обсуждалось. Эти вечера она проводила с внуком. А значит, мне нужна была няня. Только по этой причине я первым же делом поутру остановился у ее стола. Эди сидела, склонив голову, и с хмурым видом что-то печатала в ноутбуке. Я старался не обращать внимания на то, как она водила кончиком карандаша во рту туда и обратно. Поставил стаканчик из «Старбакса» ей на стол и щелкнул пальцами у нее перед лицом. Она неторопливо подняла голову и вопросительно вскинула бровь. – Привет, – начал я. Привет. Я никогда ни с кем так не здоровался. Во всяком случае, ни с кем из коллег. Обычно я сразу переходил к делу. Она не ответила, но, по крайней мере, выглядела спокойной. Не знаю, почему я ожидал от нее чего-то другого. Что с того, что она хотела меня трахнуть? Она была юной девчонкой. И захотела бы трахнуть любого высокого, мрачного, красивого типа, от которого не пахло рвотой. И не стоит забывать: она была не в том положении, чтобы устраивать мне сцены. Я знал, зачем она приходила в мой кабинет. На флешке хранились все файлы и бухгалтерские отчеты по всем моим контактам и компаниям. У меня были большие карьерные планы, и ее отец в них не входил. Я не знал наверняка, как он заставил ее помогать ему, но точно знал, что Эди Ван Дер Зи была не на моей стороне, а потому к ней нужно было относиться с подозрением. – Ты скажешь, зачем пришел, или будешь ждать, когда друзья утащат тебя отсюда на обед? – спросила она, скрестив руки на груди. – Мне нужна няня на вечер, – я проигнорировал ее подколку. Это ниже моего достоинства. – Зачем? – У меня встреча. – С кем? – Не твое клятое дело. – Напротив, мистер Рексрот. Если вы не стесняетесь говорить, с кем мне следует, а с кем не следует спать, то считаю, что вы, как минимум, задолжали мне ответ на этот вопрос. Я ударил ладонью по ее столу и наклонился, оскалившись. – Во-первых, говори тише, пока я всерьез не слетел с катушек. Спойлер: приятно не будет. Я не никогда не говорил, с кем тебе не следует спать. Я сказал, что ты вообще ни с кем не можешь спать. Будь внимательнее, милая. Ты провалила уже второй урок. Она запрокинула голову и рассмеялась, демонстрируя белые, слегка неровные спереди зубы. Они были прекрасны. Как и она сама, и отрицать это не было смысла. Я выпрямился, не замечая, как стиснул челюсти. – Мне нравятся твои двойные стандарты. Особенно после вчерашнего вечера. Тебе уже говорили, что ты забавный? – Нет, – прорычал я. – Потому что ты не забавный. Ты крайне раздражающий. Ситуация быстро выходила из-под контроля. Я выдавил легкую улыбку и разгладил белоснежную рубашку. – Ко мне в кабинет, Ван Дер Зи. Даю десять секунд, чтобы пойти за мной. Она фыркнула, но я услышал стук каблуков за спиной. Мы зашли в кабинет, и я закрыл за нами дверь. На этаже было много народа, и я знал: скоро люди начнут задавать вопросы. Я был единственным из четырех соучредителей, кто уделял ей время. И она была у меня в кабинете. Постоянно. – Я жду тебя в семь. Я плюхнулся в кресло за столом и написал свой адрес на листе бумаги для заметок. Она стояла у двери, прижавшись к ней так, что ручка впивалась ей в спину, и смотрела на меня убийственным взглядом. – Я не приеду, пока не скажешь, куда идешь. – На свидание. – Ты не ходишь на свидания, – возразила она ровным тоном. Наконец я поднял взгляд. – Да кто это сказал, черт возьми? Она не ошиблась, но озвучила факт, о котором сам я не распространялся. Эди смотрела в потолок, покусывая губу, будто ненавидела саму себя за то, что озвучила эту деталь. За то, что знала об этом. За то, что вообще проявила интерес к моей личной жизни, а точнее, к ее отсутствию. – Слышала недавно, как Вишес ругался на Джейми. Велел, чтобы Мэл отстала от тебя со свиданиями, потому что ты умрешь в одиночестве. Он сказал, ты ненавидишь людей. – Он так и сказал? Я провел пальцем по губе, обдумывая услышанное. Нельзя сказать, что это было неправдой. Хотя я скорее был безразличным, чем враждебным. – Так и есть. Меня ты ненавидишь. Я не ненавижу тебя. Ничего подобного. Даже если бы пытался чертовски сильно. А я пытался. Она вздохнула, глядя на небо над Лос-Анджелесом поверх моего плеча. – Не ходи на свидание, Трент. Я знаю, что вчера произошло. Эта женщина… она твой Бэйн. Твое развлечение. Но свидания и секс – разные вещи. – У меня в семь, – повторил я, дернув подбородком в сторону лежащей на столе записки. – Не опаздывай. – С чего ты взял, что я соглашусь? – Я хорошо тебе заплачу. – Насколько хорошо? – А насколько хорошо тебе нужно заплатить, чтобы ты перестала совать нос в мои дела для своего папаши? Я уперся локтями в стол и сцепил пальцы в замок. Если моя прямота и застала ее врасплох, то девушка не подала вида. Ее лоб не исказил хмурый взгляд, полные губы бантиком все так же улыбались. – Двенадцать тысяч долларов в месяц, – спокойно ответила она. Я не ожидал услышать конкретную цифру. Не ожидал даже, что она воспримет мой вопрос всерьез. Я рассмеялся. – Придется много часов отработать нянькой. – Что-то мне подсказывает: тебе придется сходить на множество свиданий, прежде чем ты найдешь ту, кто согласится терпеть твои выходки, – невозмутимо ответила она. Ты мне нравишься, маленькая упрямая воришка.