– Джордан? Какого хрена ты не называешь отца отцом? Потому что он не отец. – Европейское образование, – пояснила я, прокашлявшись. – Европейское, как же. Не надо пудрить мозги, припоминаешь? Трент огляделся по сторонам и, убедившись, что мы одни, схватил меня за руку и потащил в узкую нишу, разделявшую туалеты и комнату отдыха. Он вновь, тесня, прижал меня к стене. Сперва меня окутал его одурманивающий запах, затем моего плеча коснулась ткань его рубашки. Все мышцы в теле напряглись в попытке сдержать дрожь. – Спрашиваю в последний раз. Ты занималась сексом с Бэйном с субботнего вечера или нет? Я попаду в ад за то, что собиралась сделать. За жесткость, которую охотно добавляла в наши и без того токсичные взаимоотношения. В свою защиту скажу: я была уверена в том, что ему было до всего этого дело лишь потому, что он был эгоистичным ублюдком. – Да, – солгала я, не решившись улыбнуться. Улыбка была бы уже излишней, но он должен был понять, что не владел мной. Никто не владел. Даже Джордан. – Как уже говорила, я не подчиняюсь твоим командам, Рексрот. Если я ожидала, что он закричит на меня, ударит кулаком в стену или проявит сумасшедшую ревность, то я ошибалась. Вместо этого Трент ответил мне таящей угрозу ухмылкой, развернулся и пошел прочь, а я осталась стоять у стены, тяжело дыша. Напряженные от желания бедра вызывали чувство, будто произошедшее сейчас между нами было прелюдией, но пустота в груди подсказывала, что это было не просто плотское влечение. И все же что, черт возьми, сейчас произошло? Глава 9 Трент Воровка и обманщица. Она заслужила эти звания упорным трудом и настойчивостью. Впервые я увидел Эди Ван Дер Зи на барбекю-вечеринке по случаю дня рождения Найта – сына Дина Коула. Это случилось за несколько недель до того, как она начала работать в «Чемпионс Бизнес Холдингс». Тогда она, просто стоя на месте, украла все внимание одним своим видом. А выглядела она, как грязный, неопрятный ангел с огромными голубыми глазами и волосами цвета чистого песка. Когда я увидел ее во второй раз, она совершала уже настоящую кражу – она обокрала мою мать. Когда я увидел ее сегодня уже черт знает который раз, она, даже глазом не моргнув, врала мне прямо в лицо о том, что поливала цветы Джордана (он нанял для этого сертифицированного флориста, который приезжал в офис четыре раза в неделю). Так какого хрена я оказался застигнутым врасплох, когда увидел эту запись? Я смотрел видео с камеры наблюдения, на котором Эди пыталась порыться в моих запертых ящиках и прятала в юбку мой айпад. Снова. Снова. Снова и снова. Перемотка. Пауза. Воспроизведение. Повтор. Наконец я откинулся на спинку кресла и переплел пальцы, размышляя, какую лавину неприятностей она так настойчиво для меня готовила. На айпаде не хранилось ничего, что могло бы ей пригодиться, если только у нее не было интересов и увлечений четырехлетнего ребенка. Айпад принадлежал Луне. Единственными противоречивыми данными, оказавшимися в ее распоряжении, были изображения животных, еды и несколько детских приложений. Но зачем Эди вообще понадобился мой айпад? Девушка не была поглощена миром материальных ценностей. Это факт, а не мое предположение. И то, что она ела в ресторане, будто впервые пробовала еду, служило неопровержимым свидетельством ее положения. Были и другие мелочи, которые многие люди не заметили бы, но заметил бы тот, кто когда-то был беден. Ее обувь, кроме той, что ей одалживала мать, была порвана и изношена. Рюкзак был заштопан и держался на портновских булавках, и вовсе не потому, что так он круче выглядел. Ее машине срочно требовался техосмотр. А еще она никогда не ела заказанную с доставкой еду вместе с остальными сотрудниками на этаже. Ей нужны были деньги. Она экономила каждый цент. Черт его знает почему. Черт знает для чего. Мне хотелось верить, что она украла айпад Луны с целью продать. Но, к сожалению (или к счастью – с какой стороны посмотреть), я вырос среди достаточного количества воров и знал, что по-настоящему их интересовали только наличные и драгоценности. Хрень, которую можно быстро просадить или заложить. Все остальное красть было… ну, бессмысленно. А значит, неизбежно оставался один вывод – Джордан Ван Дер Зи. Она ненавидела отца, но это ни хрена не значило. В конце концов, жизнь – не игра в шашки. Жизнь – чертова дженга. Ты пытаешься лавировать в ней, надеясь, что она не рухнет эффектной лавиной, похоронив тебя под обломками. Я первым признал, что порой ради высшего блага приходилось делать то, что сам считаешь не вполне нормальным. Всегда существовала более важная цель, а отец Эди явно перекрыл ей денежный поток. У нее была тайна. Темная ложь, которая заставила ее сбиться с верного пути. Все хранили пару сокровенных тайн. Все без исключений. И никогда прежде меня не интересовали чужие тайны. Отчасти я был благодарен Вишесу, Джейми и Дину за то, что они позволяли мне вариться в собственном молчании. Они не заставляли меня ни о чем рассказывать, и это было настоящим подарком судьбы. Но я хотел знать тайну Эди. Хотел, как волшебник, выудить из нее все секреты. Вытащить у нее изо рта бесконечную связку платков и узнать все, что только можно. Зачем ей столько денег? Почему отец перестал ее обеспечивать? Что кроется за ее неприязнью к богатым? Почему она называет отца по имени? Почему мне кажется, что она ненавидит его почти так же сильно, как и я? Кто, черт подери, такой этот Бэйн и как мне заставить его исчезнуть, не отправляя в могилу? И вправду, айпад волновал меня меньше всего. Эди Ван Дер Зи поглотила меня так, как прежде удавалось только моей дочери, и этого уже должно быть достаточно, чтобы перевести ее на другой этаж, а еще лучше, добиться ее увольнения. Поддаться влечению, которое я к ней испытывал, было невозможно. Но избавиться от нее тоже не мог, потому что она нравилась Луне. Черт, Эди сегодня обняла ее на светофоре. Это очень существенно. Возможно, не для нее, но для меня точно. Поэтому я решил идти вразрез с собственными инстинктами, правилами и базовыми принципами и закрыть глаза на историю с айпадом. С этого момента я с Эди глаз не спущу и вовсе не в том ключе, что раньше, но пока выдам ей кредит доверия. Пока. В субботу Камила попросила разрешения сводить Луну в зоопарк, и я ухватился за возможность побыть одному. Мои родители взвалили на себя огромную часть родительской ноши, и Камила много мне помогала, но все же с неотложными делами все равно приходилось разбираться мне. Например, водить дочь к педиатру, когда все ее тело покрылось сыпью или когда ее укусила пчела. Или если у нее случилась истерика прямо посреди магазина, и она двадцать минут проплакала на полу, потому что какой-то засранец ударил на парковке свою собаку прямо у нее на глазах, и разбил сердце малышки вслед за сломанной собачьей ногой. Утро я провел на силовой тренировке с парнями. Их жены решили отвести детей поесть мороженого. Отчасти я даже испытал облегчение оттого, что Луна была с Камилой, потому как знал, что Эмилия попросила бы отпустить мою дочь с ними, а Луна не любила гулять с детьми моих друзей. Найт яростно защищал ее от насмешек других детей. Он был на год младше, но вел себя как старший брат, когда они проводили время вместе, а вот Дарья относилась к Луне с осторожностью и непониманием. – Так что, ты отращиваешь девственную плеву на члене или как это работает? – пропыхтел Дин, стоя перед зеркалом тренажерного зала, расположенного в моем здании, и сгибая бицепсы под тяжестью двадцатикилограммовых гантелей, которые он держал в руках. У каждого из этих засранцев дома был персональный тренажерный зал, но все равно они заваливались сюда, потому что им нравилась музыка, компания и возможность поглумиться над местными качками. Джейми хлопнул Дина по спине. – Пора бы заткнуться. Дай парню жить, как он пожелает. Тебе никогда не приходилось разруливать такую ситуацию. – Это верно. – Дин заскрежетал зубами и одарил Джейми сердитым взглядом. – Мне вообще ни с каким дерьмом разбираться не приходится. Да, дружище? Вишес едва не закатил глаза, хотя этот говнюк даже в самые тяжелые времена не демонстрировал раздражение. Он закончил подтягиваться, спрыгнул с перекладины и подошел к нам, поливая лицо водой из бутылки и заливая немного в рот. – Разговор ни о чем – как девка без сисек. Наверняка засранец видит больше кисок, чем гинеколог твоей жены, – Вишес, с чьих темных волос стекал пот и вода, указал на Джейми бутылкой. – А если он и практиковал воздержание какое-то время, хотя я на это не куплюсь, то он вот-вот трахнет Маленькую Мисс Нимфетку. – Эди Ван Дер Зи, – подхватил Джейми и, подойдя к своей скамейке, взял протеиновый коктейль. – Тут без вариантов. Пока она не начала у нас работать, я каждое утро видел ее во время пробежки вдоль пляжа. Она занималась серфингом со своим белобрысым, голым, татуированным парнем. И смотрела на него влюбленными глазами, когда он подал ей пиво в семь утра и обхватил ее зад, как ненаглядного первенца. Видимо, вот чем в наши дни занимаются крутые подростки. Пьяными катаются на досках, – рассмеялся он, качая головой. Я тупо уставился на него, ничего не ответив, потому что единственная ответная реакция, которая пришла мне на ум, это удар кулаком. Звучало чертовски похоже на Бэйна. Он начинал стремительно отравлять мое существование. Я сам не был уверен, почему меня это волновало. Я не ревновал. Это было невозможно. Она была подростком, черт возьми. Может быть, именно такие чувства возникают, когда заботишься о ком-то. Бэйн был похож на проблемного парня, а Эди на девушку, которую попросту одолевали проблемы. И это не одно и то же. Отнюдь. Таких, как она, можно простить, вернуть на путь истинный. В руках проблемных людей такие, как Эди, гибли медленной мучительной смертью. Он давал ей наркотики. Давал выпивку. Хотел заниматься с ней нескучным сексом. Проще говоря, он делал все то, что делал бы и я, будь мне снова восемнадцать. – Тебя трясет, – отрешенно заметил Дин и, подойдя ко мне, забрал из рук гантели, с которыми я делал жим на плечи. На несколько долгих мгновений руки зависли в воздухе, пока я обдумывал различные способы, которыми можно было бы выбить ему зубы, чтобы он больше никогда не говорил мне такой хрени. – Ну так что, Трент, ты с кем-нибудь встречаешься? – спросил Джейми, большим глотком допив свой протеин. Я помотал головой. – Почему нет? – поинтересовался Дин. – Потому что это сложно. Потому что я сомневаюсь, что существует женщина, способная понять ситуацию с Луной. Потому что я занят работой. Потому что отношения, в которые я больше всего вложился эмоционально, и не только, сложились у меня с Вал, с которой мы и зачали ребенка. А потом она сбежала, и теперь я пытаюсь ее найти, и мне становится все сложнее не погрязнуть под грузом жалости и ожиданий. А иногда, ворочаясь по ночам без сна, я говорю себе, что это она виновата в проблемах, смятении и молчании Луны, и надеюсь, что она мертва. – Похоже, Луне понравилась Эди. Я часто вижу их вместе. Дин подошел к соседней скамейке, и теперь мы, кто сидя, кто стоя, собрались в круг, уставшие, взмокшие и готовые начать новый день. Я схватил полотенце со скамейки и вытер лицо. – И что? – Ты поэтому ее держишь? Господи, чувак, выуживать из тебя слова все равно что тащить зубы у бегемота. Выкладывай. Парни посмеялись и уставились на меня в ожидании ответа. Я встал, пожав плечами. – Наверное. Она безобидная. Просто ребенок. И нравится Луне. Не спрашивайте меня почему. Вот я и разрешаю им проводить время вместе под присмотром Камилы. – Может, она могла бы сидеть с Луной, пока ты ходишь на свидания. Похоже, что она по какой-то причине нуждается в деньгах, – предположил вечно проницательный Дин. – Может, и могла бы. Если бы я ходил на свидания. А я не хожу.