Хальцион вцепилась в подлокотники кресла, ощутив натяжение цепи. – Тебе это с рук не сойдет. – Кто меня остановит? И у Хальцион не нашлось ответа. Ибо остановить Макария было некому. Лишь мгновение у нее было, чтобы подготовиться и выставить щит в своем сознании. Макарий коснулся кончиками пальцев ее лба, и она почувствовала, как магия просачивается сквозь ее воспоминания. Он видел ее и Эвадну у масляного пресса, как они ведут ослика и наблюдают за дробящими оливки жерновами. Видел, как она мчалась наперегонки с мальчишками из Дри, оставляя их позади себя задыхающимися от поднятой ею пыли. Как она завидовала своей младшей сестренке, завидовала тем вечерам, которые Эвадна провела, сидя на коленях у отца и купаясь в его любви, в то время как Хальцион сидела на полу и наблюдала за этим. Он увидел ее привязанной к шесту, вспышку золота – Золотой Пояс Эвфимия, опоясанный вокруг талии Бахуса, когда священник приблизился к ней… Он подкрадывался все ближе и ближе к истине. И Хальцион почувствовала себя уязвимой, беспомощной. Она находилась полностью в его власти, и он копался в ней, словно ее разум – кучка старых тряпок. Девушка поерзала на стуле, прижавшись спиной к дереву. Вспышка боли. Агония. Она дернулась, стараясь причинить себе боль, открыть раны. Он не сможет проникнуть в ее разум, если она потеряет сознание. Руки Макария дрогнули. Он издал неясный звук, словно был сбит с толку. А затем выругался, пылко и яростно. Хальцион в последний раз прижалась раненой спиной к спинке стула и встретила, наконец, безопасность тьмы. Ее разум полностью выскользнул из хватки мага, словно песок утекая сквозь его пальцы. 17. Эвадна На рассвете Деймон ждал Эвадну во дворе виллы. Благодаря наложенному им заклинанию, они незаметно проскользнули через парадные двери, минуя стражников. Эвадна последовала за ним по тропе, ведущей к воротам. Они не разговаривали, казалось, для слов еще было слишком рано, и Эвадна не возражала разделить с Деймоном тишину. Восход солнца осветил плывущие по небу облака, а с востока подул сильный ветер, донося ароматы реки Зен. Эвадна впервые покинула виллу Стратона, с тех пор как приехала сюда больше недели назад. Создавалось впечатление, что она пробыла там целую вечность, и прогулка по улицам ощущалась настоящей свободой. Они переходили от улицы к улице. Она шла в ногу с Деймоном, наблюдая, как пробуждается Митра: ученые со свитками и восковыми табличками спешили в университет, слуги несли корзины на рынок; гончары, ткачи и пекари – все приступали к своему ремеслу; чиновники и сборщики налогов блуждали со своими набитыми монетами кошельками и заткнутыми за пояс свитками с новыми указами. Вскоре Деймон и Эвадна влились в поток молодых магов, мельтешащих на улицах, как и ученые. Только ученые торопились на запад, а маги – на юг, где гордо и величественно возвышалась Дестри. Школа магии напомнила Эвадне агору в Абакусе, но, в то время как агора демонстрировала силу и энергию, Дестри излучала красоту и величие. Массивная колоннада окружала здание, чьи столпы были украшены фигурной резьбой. Здание было выложено из сверкающего белого мрамора, добытого на каменоломне, а нижняя часть наружных стен – увита плющом и цветущими виноградными лозами. Арочные окна прикрывали украшенные звездами бронзовые ставни, а на дубовых дверях были вырезаны девять символов божеств. В этот раз среди них находился и символ крыла Киркоса. Когда они с Деймоном приблизились к магическим дверям, сердце Эвадны заколотилось быстрее. Она ступила в тень Дестри, почувствовала сладкий аромат нектара цветущих виноградных лоз и, поднимаясь по ступеням, поддалась чувству восторга. Но потом она вспомнила о своей ноющей лодыжке и о руках, потрескавшихся от воздействия щелочи, и реальность нахлынула на нее холодным приливом. Двери со скрежетом распахнулись перед ними, и она последовала за Деймоном в похожий на пещеру вестибюль, полы которого были выложены черно-белыми плитами в шахматном порядке. Потолок поддерживали девять колонн, каждая из которых изображала одного из божеств. Эвадна часами могла бы стоять там, восхищаясь красотой богов и богинь. Она моментально отыскала глазами Киркоса, высокого и сильного, высеченного из мрамора, одетого в хитон до колен и с лавровым венком на голове. Волосы ниспадали на плечи свободными волнами. Большие, покрытые перьями крылья были спрятаны за спиной. Его спутник – высеченный из мрамора сокол – сидел у него на предплечье, а над ним на потолке пламенел рассвет, словно там, под сводом крыши, скрывалось настоящее небо. – Потолок – это волшебное отражение неба, – сообщил Деймон, заметив благоговейный трепет Эвадны. – Когда создаешь или читаешь заклинания, легко потерять счет времени. Пойдем, нужно поспешить. Эвадна оторвала глаза от потолка и заметила широкую лестницу. Опоздавшие ученики взбегали по ней, но вскоре в Дестри воцарилась тишина. Рядом с лестничным пролетом стоял письменный стол, за которым в ожидании посетителей сидели пожилая волшебница и ее писец. – Деймон, – поприветствовала та звучным голосом, когда они приблизились. Она переводила свои лазурные глаза с Деймона на Эвадну. – Что привело тебя в Дестри? – Доброе утро, профессор Цинта. Мне необходимо скрепить договор печатью. Деймон протянул ей папирус, который они с Эвадной переписывали прошлой ночью несколько раз. – Вы, должно быть, Эвадна из Изауры, – сказала Цинта, привлекая внимание девушки. Заметив простую тунику и амулет Эвадны, она нахмурилась. – Вы вступаете в это соглашение по собственной воле? – Да. Пристальный взгляд Цинты вернулся к договору. – Деймон, здесь нет пункта про проникновение в разум. – Я знаю, профессор. Это осознанный выбор. Цинта, казалось, была недовольна, но она оставила свое мнение при себе и принялась нагревать золотой квадрат воска над пламенем. – Осознаете ли вы, что когда я скреплю этот договор, то он будет магически связывать вас в течение согласованного срока, только если вы его не расторгнете? Эвадна взглянула на Деймона. Он посмотрел на нее, убеждаясь, что в ее глазах не проявилось колебания. Она кивнула в знак согласия. – Осознаем, профессор. Цинта вылила круг воска на папирус, поспешно схватила печатку и вдавила ее в воск. Договор вступил в силу. Никаких изменений Эвадна не почувствовала. Отчасти она ожидала испытать что-то… невидимые оковы, легкую тяжесть, навалившуюся на плечи и сдавливающую дыхание. Но не произошло ничего, что указывало бы на ее новый статус, – ничего, кроме слов на папирусе, которые, как объяснила Цинта, будут обнародованы и вывешены во дворе Дестри. Эвадна повернулась и последовала за Деймоном через вестибюль. Она специально замедлила шаг, чтобы, прежде чем покинуть здание, как можно дольше полюбоваться красотами. – Я думаю, мы должны купить тебе новую одежду, а затем найти что-нибудь перекусить, – сказал Деймон, щурясь от солнечного света, когда они вышли из тени колоннады. – Что думаешь, Эвадна? – Я думаю, что моя одежда все еще воняет щелоком. – Значит, это «да»? Эвадна кивнула, и на ее губах заиграла улыбка. Она даже припомнить не могла, когда в последний раз улыбалась, и ей показалось предательством делать это сейчас, зная, что Хальцион находится к западу от города в каменоломне. Вместе с Деймоном они направились обратно в восточную часть Митры, в небольшую лавку одежды. Но беспокойство о Хальцион крепко укоренилось в ее мыслях. – Лорд Деймон! – нежно приветствовала его пожилая женщина. Она стояла за столом, раскладывая рулоны льна и шерсти всех оттенков земли и неба. – Что привело вас сюда? – Доброе утро, Род. Моему писцу, Эвадне, нужна новая одежда. – Ой! Как чудесно! Род выступила вперед и сияющими глазами осмотрела Эвадну. – Подойди ближе, дочка, чтобы я могла снять мерки. Оставшийся в передней части лавки Деймон повернулся к ним спиной, а Эвадна с Род скользнули за ширму. И только когда женщина начала измерять ее тело, Эвадна с болью в сердце вспомнила о реликвии Киркоса у нее на шее. – И как долго ты служишь писцом у лорда Деймона? – поинтересовалась Род, пока ее руки с невероятной скоростью снимали мерки. На мгновение Эвадна затаила дыхание, переживая, что женщина наверняка почувствует спрятанную под ее туникой цепь. Но когда Род выжидающе приподняла брови, Эвадна обрела дар речи: – Сегодня мой первый рабочий день. – Чудесно! Моя дочь уже давненько служит писцом. Она работает в Дестри. Род повернулась к стеллажу с хитонами и принялась перебирать их. Эвадна воспользовалась этим моментом, чтобы вытащить реликвию и спрятать ее в сжатом кулаке. – Вот, этот тебе идеально подойдет. Позволь мне снять с тебя эту тунику, хорошо? С помощью Род Эвадна переоделась в хитон. Он был мягким и гладким, а на свету переливался золотом. Новое одеяние показалось Эвадне слишком изящным, но, когда она попыталась объяснить это Род, женщина отмахнулась от нее. – Писцы важны не меньше, чем маги, для которых они пишут. Что ты думаешь об этом поясе? Она обернула золотую ленту из переплетенных нитей вокруг талии Эвадны. По-прежнему сокрытая в ладони Эвадны реликвия уже стала скользкой от пота. Она дождалась, пока Род не переключится на сандалии, и начала искать в новом хитоне карманы. К ее ужасу, их в нем не оказалось. И вырез у хитона был намного ниже, чем у ее туники. – Вот. Эти сандалии подойдут идеально. Род опустилась на колени, чтобы помочь Эвадне просунуть ноги в сандалии, и перекрестила повязки на ногах Эвадны, завязав их узлом чуть ниже колен. – Теперь надо подобрать фибулы. Пошли со мной к столу. Женщина отдернула занавеску, и Эвадна поняла, что ей придется надеть ожерелье позже. Хотелось надеяться, что Деймон впоследствии не заметит его внезапного появления. Но когда он обернулся к ней, то сердце Эвадны странно дрогнуло. Его глаза изучали ее. Они касались ее волос с дикими спутанными прядями, линии ключиц, ее длинных оголенных рук, пояса на талии. Он осмотрел все, вплоть до каймы нового хитона, где ее пальцы выглядывали из-под позолоченного подола. И Эвадна поняла, что если осмелится надеть серебряную цепочку позже, то он это обязательно заметит. Что ж, в таком случае ей придется держать кулон спрятанным в кулаке, как бы сложно это ни казалось. – Ты происходишь от божественной крови, Эвадна? – спросила Род, открывая деревянную шкатулку, доверху набитую фибулами. Золото и серебро, бронза и латунь. Некоторые были украшены драгоценными камнями, другие – замысловатой гравировкой. – Да. От Киркоса. Улыбка Род померкла. – Ох. Ох, милая. У меня нет фибулы для Киркоса. Прости меня, но… у меня никогда не было подобных заказов. И она, встревоженная, начала перебирать свои безделушки, как будто крылья волшебным образом появятся на дне шкатулки. – Все в порядке, – поспешила успокоить ее Эвадна. – Эти идеально мне подойдут.