— Не достойна! — заполоняет все пространство, вынуждая меня упасть на колени и заткнуть уши. Больно так, словно меня полосуют острыми ножами. По щекам катятся слезы, я закрываюсь от уничижительного гула, что стремится меня сломать окончательно. Растоптать так, чтобы я больше не встала. — НЕ ДОСТОЙНА! Прорывается сквозь ладони и заставляет меня кричать: — Нет, нет, не смейте!.. Распахнув глаза, я резко села на кровати и, прижав кулаки к груди, с трудом вдохнула. Сон… Это был только сон… — Лин, ты чего орала? — тихо спросила Светка. — Кошмар… Прости, я разбудила тебя. — Ничего, — зевнула она и тоже села. — Что снилось-то? — Конкурс, — без лишних объяснений, обронила я. — Оу… Все же встреча с той змеей не прошла даром… — Ага… — я встала и принялась искать свой халат. — Ложись, я скоро приду. — Хорошо, — пробормотала подруга, укладываясь обратно на подушку. Я торопливо завязала поясок и, обув тапочки, медленно вышла из комнаты. Мне срочно нужен был свежий воздух. Правда, путь на балкон лежал через гостиную, где сейчас спал Дима… Надеюсь, я его не разбудила. Но мне и правда очень нужно было проветрить голову. А то, боюсь, кошмар вернется. Я заглянула в приоткрытую дверь и облегченно выдохнула: фигура на диване не шевелилась, видимо, все же спит. Аккуратно, почти неслышно, я прошла мимо и проскользнула на балкон. Открыла оба окна и вдохнула полной грудью холодный воздух. А затем зябко повела плечами. М-да, все же стоило накинуть что-то, кроме тонкого халата… Но возвращаться за курткой не решилась. В конце концов, я ненадолго. Чуть-чуть постою, мысли прочищу и обратно спать. Интересно, который час?.. Было слишком темно, а в окружающих домах окна светились лишь кое-где. Я оперлась локтями на подоконник и бездумно уставилась вдаль. Как так вышло, что даже спустя два года этот проигрыш так серьезно на меня влияет? Одна, пусть такая сильная и неприятная встреча из прошлого, и я получила ужасный кошмар. Неужели я настолько слаба? Или выиграть там значило для меня куда больше, чем я думала сама?.. Коротко простонав, я легонько стукнулась лбом об холодный пластик. Я сама столько раз говорила, что игнорирование проблемы никогда не приведет к ее решению. Похоже, в результате сама же об эти грабли и ударилась. Не нужно было запираться в ракушку и уходить в отрицание. Тогда не получила бы такой кавардак сейчас… Похоже, мне нужно пройти этот путь до конца. А значит: я должна принять предложение Аленки и выступить с ее постановкой. Будем считать, что таки образом я все-таки закрою гештальт [16] и смогу спокойно жить дальше, не тревожась из-за прошлого. Раздался скрип двери и я, вздрогнув, повернулась. — Ты решила промерзнуть и заболеть? — спросил Дима, накидывая мне на плечи куртку. Я словно опять окунулась в тот приятный запах, как и неделю назад, после клуба. Свою притащил… На губах сама собой расползлась улыбка, и я опустила голову, чтобы ее скрыть. — Я тебя разбудила? Прости. — Ничего, — судя по звуку, «хакер» зевнул. — Ты так крикнула, что спать было нереально. И, встав рядом, оперся локтями на подоконник. — Ой, прости… — стушевалась я. — Думала, что разбудила тебя, когда шла на балкон… — Что тебе снилось такое? — склонил он голову. — Призраки прошлого не отпускают, — бледно усмехнулась я. — Расскажешь? И мне… Не знаю, виновато ли то, что я ощущала себя бесконечно уязвимой и хотела поддержки… Или, может, давно нужно было выговориться тому, кто не видел, как я прошла семь кругов ада… Мне вдруг захотелось поделиться. — Все эти уверения о том, что я оставила танцы, чтобы сконцентрироваться на серьезной профессии, — ложь, — тихо сказала я. — Это я уже понял, — хмыкнул Дэймон. — И что же заставило тебя оставить любимое дело? Отказаться от мечты? — Скажем так… Совокупность факторов, которые сошлись в одну точку. А эта точка стала спусковым крючком. Я сломалась. Просто сломалась. Слабачка, — нервно закусила губу. — Что это было? Расскажи. Я же вижу, тебе это нужно, — мягко попросил он. И меня словно прорвало. Я рассказала ему о том, как невинное увлечение танцами переросло в крепкую любовь. Как ругалась с родителями, не одобряющими такое увлечение тем, что, по их мнению, совершенно бесполезно для будущего. Радость от тренировок, от того, что получаются новые связки и элементы, от побед и участия. Стремительный взлет — я ощущала, будто крылья раскрываются за моей спиной. Мне было плевать на всех. Я любила танцы и считала их своей жизнью. Но стоило мне перейти в десятый класс, как давление возросло в сто раз. Если раньше родители хотели, чтобы я училась хорошо, и тогда они не будут возражать против танцев… То теперь они требовали, чтобы я сократила тренировки и сделала больший упор на учебу. И, конечно же, отказалась от мечты поступить в колледж искусств в соседнем городе. Я отбивалась, как могла, отгавкивалась, отстаивая право распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению. Потом подключились учителя. Уж не знаю, почему им было не плевать, что я собираюсь делать со своей жизнью после школы… Они надавили на директора, и в середине десятого класса я получила первый серьезный удар: на межшкольный танцевальный конкурс впервые за четыре года отправили не меня, а девочку помладше. Хорошо, что главный танцевальный конкурс в нашем городе должен был проходить только через месяц, иначе я бы его точно провалила. Но в тот год все обошлось. А в одиннадцатом все давление на меня достигло апогея. И вылилось в мой проигрыш на том конкурсе. Самом важном, ведь от него зависело мое поступление в колледж. — Знаешь, я стояла тогда на сцене… — дрожащим голосом тихо делилась я с Димой. — Все поздравляли мою соперницу, она радовалась… А я стояла в стороне и ощущала себя так… наверное, так чувствует птица, у которой отказали крылья и она упала с большой высоты. Грудь сдавило, горло перехватило… Состояние между «я сейчас расплачусь» и «мне настолько плохо, что я даже плакать не могу». Эмоциональное опустошение полное. Одна минута — и меня сломало так, что я потом полгода не могла себя склеить. Со стороны, наверное, казалось, будто я спокойна и равнодушна… Но на самом деле от меня в тот день осталась только физическая оболочка. Я пришла домой… и меня прорвало слезами. Я захлебывалась ими, задыхалась. Пожалуй, это первый раз, когда меня из-за танцев утешала мама. Она просидела со мной почти всю ночь, успокаивая и баюкая. — И после этого ты решила бросить танцы… — задумчиво проговорил «хакер». — Да, — быстро кивнула я. — Тогда это казалось идеальным решением… Потому что было четкое ощущение: еще один такой проигрыш меня попросту убьет. Так что я, на радость родителям и учителям, свела репетиции к минимуму — совсем без них не могла — и углубилась в учебу. И не выныривала из нее… до этого года. А теперь словно плотину прорвало. И я так жалею, что тогда закрылась, а не попыталась встретиться лицом к лицу со своими страхами… Я нервно расхохоталась и, запрокинув голову, простонала: — Наверное, я просто слабачка. Боже, подумать только… Какой-то гребаный проигрыш заставил меня на два года забиться в ракушку. Позорище. — Любой человек сломается, если продолжит упрямо рваться вперед, когда все будут тянуть его назад, — заметил Дэймон. — Ты очень сильная. Серьезно. Ты столько лет противостояла неприятию окружающих, их давлению… Не каждый бы так смог. — Дим, мне нет дела до остальных, — резко отмахнулась я и повернулась к нему. — Ты понимаешь? Не кто-то там, а я, я не смогла. Не справилась, сломалась и отказалась. Я. Сама, лично. Мне кажется, что я себя за это ненавижу… — А вот это уже совсем лишнее, — качнул головой Дима. — Такую хорошую девочку ненавидеть нельзя. Особенно тебе. Поняла? — и легонько щелкнул меня по носу. — Ага, только это все равно не помогает, — хихикнула я, ощущая, как понемногу меня отпускает напряжение. И правда, после того, как я вывалила все на «хакера», стало куда легче. — Смотри… Ты концентрируешься не на том. Почему ты вспомнила тех, кто был против, но никого из тех, кто поддерживал? — Хм… Не знаю, — обескуражено пожала плечами. — Концентрируйся на них. На Максе, который, уверен, поддержит тебя во всем. На Свете. На Лире, она тебя обожает. Я тебя тоже всегда поддержу. — Спасибо… — пробормотала я, сильнее кутаясь в куртку. Ощутила, как теплеют щеки. От участия Димы мне становилось так приятно и легко на сердце… Это смущало. — Давай ты мне пообещаешь кое-что? — тихо произнес он. — Что? — так же тихо отозвалась я. — Вернись в танцы. Всерьез, а не так, попрыгать после пар.