Слышать это все было больно. Очень больно. Потому что каждое слово — чистая правда. — Прекрати, — я стиснула кулаки и прикрыла глаза, пытаясь справиться с комком в горле. — Ну уж нет, я и так два года молчала, — рыкнула подруга и, схватив меня за плечи, легонько тряхнула: — Что с тобой стало, Лина? Ты даже почти никуда не выходишь! Лин, я тоже учусь и не намного хуже тебя. Но при этом не жертвую своей жизнью во имя этого! Зачем ты это делаешь?! — почти кричала она мне в лицо. — Чего ты добиваешься?! Окончательно посереть и слиться с толпой? Ты же всегда их презирала! Очнись, пока не поздно! — Чего ты хочешь от меня?! — не выдержав, я оттолкнула ее и, подскочив, срывающимся голосом воскликнула: — Чтобы я отказалась и окунулась головой в танцы?! — Я хочу, чтобы ты нашла баланс между тем, что нужно, и тем, что хочется! — глухо процедила она. — Потому что… вот тебе мое предсказание: если сегодня ты окончательно зароешься в это все… К тридцати очнешься одинокой замученной работой женщиной, у которой кроме этой самой работы и единственной лучшей подруги, нет ничего. Ты к этому уже идешь. Из той компании, которая постоянно общалась с тобой, остались только мы с Лирой. Что ты вообще видела с момента выпуска, кроме этой гребаной учебы, Лина? Я опустила голову и закрыла глаза. Не хочу об этом все думать. Не хочу мучиться выбором. Ничего не хочу. Почему бы всем просто не оставить меня в покое?! Некоторое время в кухне стояла полная тишина, а затем Света тихо сказала: — Я тебе не сказала, пожалуй, и десятой доли того, что накопилось. И я очень зла на тебя, Лина. Потому от греха подальше поеду-ка я ночевать домой. Иначе, клянусь, дело закончится дракой. Я растерянно смотрела, как она сняла фартук и, аккуратно повесив его на крючок, вышла из кухни. Сил, чтобы идти за ней, что-то доказывать и объяснять, не осталось. Я словно оцепенела, эмоционально перегруженная. Очнулась только в тот момент, как хлопнула входная дверь, и я осознала, что осталась в квартире одна. Колени подкосились, и я, практически рухнув на пол, закрыла лицо руками и зарыдала. В голове была полная каша, а сердце болело, словно его кто-то сжимал ледяными пальцами. Когда я уже начала икать от всхлипов, услышала над головой взволнованный голос Макса: — Сестричка, что с тобой?! Он торопливо поднял меня и обнял. — Лин, кто тебя обидел? Тот сталкер? Не молчи, скажи мне! — Н-н-никто, — выдохнула я, цепляясь дрожащими пальцами за его толстовку. — Тогда почему ревешь? — Н-н-ничего, б-б-бывает, — спрятала лицо на груди, не желая делиться собственным позором. К тому же, я подозревала, что Макс окажется на стороне Светы, и слушать нотации ещё от него не хотела. Мне и так было плохо. — Ладно, ладно, все, не плачь, — брат погладил меня по спине. — Успокоишься и расскажешь, по какому поводу слезоразлив. Я была ему безмерно благодарна. Он весь вечер потратил на то, чтобы привести меня в порядок. И даже не обиделся, что я ему так и не сказала, почему плакала. Позже, ночью, я лежала без сна в постели и, рассеянно рассматривая блики на потолке, думала, что попала в какой-то чертов замкнутый круг, из которого не видно выхода. Как ни крути, как ни верти… Я остаюсь в проигрыше. Но что же мне делать?.. Не удивительно, что спала я плохо и мало, а утром зеркало «порадовало» меня опухшим лицом и голосом, как у вороны. — Выглядишь ужасно, — подтвердил Макс то, что я и так знала. — Может, останешься дома? — Не могу, — качнула головой и закашлялась. Брат не стал меня отговаривать, только неодобрительно нахмурился. Кое-как замаскировав свое ужасное состояние с помощью косметики, я поплелась в универ. Брат всю дорогу ненавязчиво интересовался, не хочу ли я вернуться и отоспаться. Я лишь продолжала отрицательно качать головой и грустно думала, что и правда превратилась в законченную ботаничку. Когда это произошло?.. Подходя к лекционному залу, я сразу заметила Светку и замерла, не очень понимая, как себя вести. По большому счету мы с ней не ссорились… Но все равно неловко. А не подойти будет очень глупо… Впрочем, пока я мысленно металась, все решилось само собой. Подруга увидела меня, облегченно улыбнулась и, подойдя вплотную, крепко обняла: — Я вчера была грубой, прости. — Тебе не за что извиняться, — я обняла ее в ответ. — В конце концов, все, что ты сказала, чистая правда… — Лин, — она отстранилась и заглянула в мои глаза, — я это сказала исключительно потому, что люблю тебя и очень беспокоюсь. Я хочу, чтобы ты была счастлива. А таковой я тебя видела ещё в школе, ну и последние несколько недель. Серьезно, подумай над моими словами. — Обязательно, — бледно улыбнулась я, а в голове мелькнула мысль, что решения этой проблемы так и не видно. Революция в моей голове привела к тому, что все пары я была рассеянной и никак не могла собраться. Светка, видимо, пожалев меня, не лезла больше с попытками убеждения и вообще даже словом не затрагивала эту проблему. А после последнего урока лично вытолкала меня на танцы: — Иди, иди, тебе это явно нужно. И не смей Аленке говорить, что подумываешь бросить. А то она тебя прямо там в паркет и закопает. — Я ещё не сошла с ума, — нервно хихикнула я. — Вот и хорошо. И еще, — подруга нахмурилась. — Я сегодня не смогу с тобой пойти домой — звонил отец, мне нужно смотаться с ним на один объект в качестве помощника. Так что имей это ввиду и предупреди Макса. — Все будет хорошо, не парься, — усмехнулась я. — Но я приеду завтра с утра, так что готовься, — погрозила мне пальцем. — Очень страшно, ага, — рассмеялась я и махнула рукой. — Все, иди уже, занятая. А я пойду вытанцовывать собственный стресс… — Правильное решение, — одобрила Света и, попрощавшись, умчалась. А я поплелась в танцевальный зал. Ощущение, будто я развалилась на кусочки и никак не могу собраться в кучу, не отпускало. И эти мысли… О, эти чертовы мысли о том, как будет правильно. Или лучше. Или приятнее. Интереснее. Они разрывали мне голову. И приправлялось это все Дэймоном, чтоб ему провалиться. Все же меня сильно зацепили его равнодушие и отвлеченность. И от этого всего мне было до того грустно, что даже на танцах я никак не могла поймать нужную волну и постоянно ошибалась. Невероятно. Раньше именно танцы всегда спасали. А сейчас… кажется, я и правда довела себя, раз и проверенный способ не помогает… — Нет, так дела не будет, — Аленка решительно остановила тренировку и выключила музыку. — Лин, что с тобой. — Мне плохо, — совершенно честно сказала я. — Настолько, что я просто… не могу танцевать. Остальные танцоры притихли, наблюдая за нами. — Не можешь вообще или не можешь такое ритмичное? — педантично уточнила она. Я задумалась, а потом немного неуверенно ответила: — Второе? — Ясно, — шумно выдохнула и приказала: — Продолжаем тренировку. Лина, делай, что можешь. Но останешься после окончания, хорошо? — Хорошо, — послушно прошептала я, пытаясь собрать себя в кучу. Кое-как оттанцевав программу, я свалилась на паркет у зеркала и безучастно наблюдала, как остальные танцоры сгрудились вокруг Аленки. Та что-то спокойно им объясняла, а затем обратилась ко мне: — Лина, как насчет пойти выпить пива? Наконец-то нормально пообщаешься с остальными и заодно развеешься. Я хотела было отказаться, но в последний момент решила: а почему бы нет? Незатейливое общение с теми, кто не знает, как меня внутри крошит — неплохой вариант. К тому же алкоголь всегда притупляет все ощущения. Может, и правда станет легче? — Прекрасная идея, — криво улыбнулась. — Умница, — довольно похвалила меня Аленка и повернулась к остальным: — Так, вы идите, заказывайте… наверное, как обычно. Я сейчас с этой размазней закончу и мы придем. Танцоры сдержанно похихикали, а я лишь скривилась. Когда мы остались в зале вдвоем, Алена подошла ко мне и сурово сказала: — А теперь встала и танцуй. — Что? — непонимающе воззрилась я на нее. Но она уже повернулась и направилась к музыкальному центру. — Мы с тобой танцоры, — проговорила, неторопливо перебирая диски. — Лучше всего выражаем эмоции и выплескиваемся через танец. Тебе хорошо, настолько, что, кажется, порвет от этого? Танцуй. Тебе плохо, да так, что хочется упасть и рассыпаться мелким песком? Танцуй. Лин, — она вытащила какой-то диск из коробки и искоса взглянула на меня, — не мне тебя учить. И включила музыку. Я вздрогнула, услышав первые звуки песни, а затем тихий надорванный голос: I don’t like my mind right now, Stacking up problems that are so unnecessary.