– А они точно явились по делу Пэрриша? – Пристав Майли полагает, что так. Судья улыбнулся чему-то – это была давняя шутка, которой он не собирался делиться с посторонними. – Не смею сомневаться в его словах. Пусть войдут, и я решу, допустить их или нет. Адам с тоской задумался, кто из соседей решил явиться для поддержки Роберта Пэрриша. «Через час все закончится. Тебе больше никогда не придется через это проходить. Нужно только одно – пережить это». Дверь открылась. Адам не хотел смотреть, но все-таки посмотрел. В зале стоял Ричард Кэмпбелл Ганси Третий, в школьной форме, пальто, шарфе и перчатках, похожий на существо из иного мира. За ним маячил Ронан Линч, в кои-то веки в правильно повязанном галстуке и заправленной рубашке. В душе Адама воевали между собой унижение и радость. Ганси зашагал по проходу. Отец Адама уставился на него. Ганси подошел к столу и остановился прямо перед судьей. Теперь, когда он стоял бок о бок с Адамом, тот заметил, что Ганси слегка запыхался. И Ронан тоже. Значит, они бежали. Ради него. Сняв перчатку с правой руки, Ганси пожал руку судье. – Здравствуйте, судья Гаррис, – добродушно сказал он. – Мистер Ганси, – произнес тот. – Ну, вы нашли этого своего короля? – Пока нет. А вы уже достроили террасу? – Тоже пока нет, – ответил Гаррис. – Каким образом вас сюда занесло? – Ронан Линч присутствовал при этом инциденте, – сказал Ганси. – Мне показалось, что его свидетельство может оказаться небесполезным. А я дружу с Адамом с самого первого моего дня в Генриетте – и я рад, что эта злополучная история заканчивается. Я бы хотел дать характеристику обвиняемому, если позволите. – Звучит разумно, – произнес Гаррис. – Я возражаю! – воскликнул Роберт Пэрриш. Наконец Ганси повернулся к Адаму. Он по-прежнему носил величественную маску Ричарда Кэмпбелла Ганси Третьего, белого рыцаря, но в глазах читалась неуверенность. «Все нормально?» Нормально? Адам отверг десятки предложений помощи от Ганси. Деньги за учебу, деньги на еду, деньги на оплату жилья. «Жалость и благотворительность», – думал он. Он так долго хотел, чтобы Ганси смотрел на него как на равного; но, возможно, единственным, кто должен был усвоить эту мысль, был сам Адам. Теперь он понимал, что Ганси предлагал не благотворительность. А правду. И еще кое-что – непоколебимую дружбу. Дружбу, которой можно поклясться. Которая может разрушиться почти до основания, но в конце концов оказаться крепче прежнего. Адам протянул правую руку, и Ганси схватил ее и пожал, как будто они были взрослыми мужчинами. Они и были мужчинами. – Так, – сказал Гаррис. – В таком случае, начинаем. 39 Адам в норме никого не брал с собой, когда выполнял задания Кабесуотера. Он полагался на свои умения только наедине. И на свои эмоции. В пустой комнате он никому не мог повредить. И никто не мог повредить ему. Он был непознаваем. За тем исключением, что не был. Поэтому он позвал Блу Сарджент с собой, когда наконец отправился выполнять поручение, полученное от Кабесуотера несколько недель назад. Адам не сказал ей этого – на тот случай, если ничего не выйдет, – но подумал, что, если взять Блу с собой, Кабесуотер, возможно, поможет им найти Мору. И теперь он ждал в машине на потрепанной заправке на окраине Генриетты. И сам не знал, что бьется в его руках – пульс или силовая линия. – Я понимаю, что ты имеешь в виду, – отозвался с заднего сиденья Ной. Он висел на подголовнике пассажирского кресла, как свитер, в котором осталось тело. Адам почти забыл о присутствии Ноя, потому что не приглашал его. Не потому что не хотел видеть – просто потому что Ной был мертвым, а от покойника трудно ожидать, что он появится в определенный момент. – Ты только что ответил на мои мысли? – Вряд ли. Адам не помнил, говорил ли он вслух. Он в этом сомневался. Машина качнулась, когда мимо прокатил фермерский грузовик. Все здесь было каким-то поношенным. Бензоколонка представляла собой обломок многолетней давности, с жестяными указателями в окне и жареными цыплятами на продажу. Ферма через дорогу была вылинявшей, но милой, как старая пожелтевшая газета. Адам покрутил в голове угрожающее письмо Гринмантлу. Оно должно было быть сверхнадежным. Адам ничего не говорил Ганси; он ничего не говорил Блу. Он убедил Ронана и втянул Серого Человека, но в итоге, если бы Гринмантл взорвался, пострадал бы только Адам. – Кажется, готово, – сказал Ной. – Перестань. Прекрати. Это стремно. Он мельком взглянул на Ноя в зеркальце заднего вида и пожалел об этом: мертвый мальчик в отражении выглядел еще более пугающе. Гораздо менее живым. Снаружи послышался голос Блу: – Как вы бы себя чувствовали, если бы я свела вас к вашим ногам? Адам и Ной вытянули шеи и уставились в заднее окно. Голос Блу раздался вновь: – Нет, нет. Посмотрите на это с моей стороны. Может, не стоит считать меня объектом и вдобавок объяснять мне, что это комплимент и я должна радоваться? Рот Ноя превратился в букву «о». – Да, – согласился Адам, вылезая из машины. Блу стояла в нескольких шагах от него – в просторной футболке, сине-зеленых шортах, армейских ботинках и гольфах. На виду оставались всего четыре дюйма кожи, но это были очень милые четыре дюйма. Ее собеседник – старик в бейсболке сказал: – Девочка, однажды ты будешь с удовольствием вспоминать те времена, когда мужчины хвалили твои ножки. Адам приготовился к взрыву. – Вспоминать… с удовольствием? Ох, мне бы ваше блаженное неведение. Какое счастье! В мире есть девушки, которые кончают с собой из-за того, что считают себя некрасивыми, а вы… – Какие-то проблемы? – вмешался Адам. Старик явно испытал облегчение. Людям всегда было приятно видеть чистенького, сдержанного, почтительного Адама – воплощенный голос разума. – Твоя подружка – настоящая бомба. Адам уставился на старика. Блу уставилась на Адама. Он хотел сказать ей, что не стоит тратить силы – он вырос среди таких людей и знал, что они необучаемы, но тогда она запустила бы термосом ему в голову и, возможно, закатила бы старику пощечину. Просто удивительно, что Блу и Ронан не сошлись еще ближе, ведь они были разными версиями одной и той же невероятной модели. – Сэр, – начал Адам – и брови у Блу встали под углом, – по-моему, ваша мама не учила вас, как надо разговаривать с женщинами. Старик покачал головой, в знак сочувствия. Адам добавил: – И она не моя подружка. Блу метнула на него ослепительный взгляд одобрения и села в машину, оглушительно хлопнув дверью – Ронан бы это одобрил. – Слушай, парень, – начал старик. Адам перебил: