– Вот я, – сказала она. И повернула лицо Блу направо: – Это vous. – Объясни. – Была я мечом, была я ударом молнии, была я сгоревшей кометой, была я словом, была я зер-р-р-ркалом! Блу подождала, пока та не перестала распевать. – Ты хочешь сказать, что ты – зеркало. – Самого темно-синего оттенка, – шепнула Гвенллиан ей на ухо. Она откинулась назад и обвела пальцами в воздухе силуэт Блу. – Блу, Блу, Блу, Блу. Вот так. И я тоже. Вот что мы делаем… – О. Наша аура? Да. Конечно. Но Персефона говорит, что ты ясновидящая. А я – точно нет. Гвенллиан, со скучающим видом, драматически вытянула руки. Обе они указывали на зеркала. – Зеркала! Вот что мы делаем, говорю тебе. Блу почувствовала, как ее что-то неприятно кольнуло. Она посмотрела на зеркала. Нив, по словам Каллы, использовала их для прорицания. Она становилась между ними и видела бесчисленные варианты самой себя, которые тянулись по обе стороны… Мора всегда доставала из колоды пажа кубков и показывала Блу: «Это ты. Посмотри, какой потенциал!» – Да, – пронзительным голосом сказала Гвенллиан. – Ты понимаешь. Они используют тебя, синяя лилия? Просят держать их за руки, чтобы яснее видеть будущее? Ты помогаешь им говорить с мертвыми? И уходишь из комнаты, когда голоса становятся слишком громкими для них? Блу ошалело кивнула. – Зеркала… – напевно произнесла Гвенллиан. – Вот кто мы такие. Если поднести свечку к стеклу, разве в комнате не станет вдвое светлее? Вот так и мы, синяя лилия, лилия синяя. Она прыгнула на матрас. – Как удобно! Прекрасное дополнение к конюшне. Как конь Гвитира, Гвардура, Кунина и Лье… – она прервала песню, покачала головой и произнесла нормальным голосом: – Нет, не Лье. Но все остальные. Блу поверить не могла, что наконец встретила человека, похожего на себя. Она и не думала, что это возможно. – А что такое синяя лилия? Откуда это название? Гвенллиан бросилась к зеркалам и замерла, чуть-чуть не влетев между ними. Затем она развернулась и остановилась в нескольких сантиметрах от Блу. – Ведьмы, моя маленькая цветастая подушечка. Вот кто мы такие. Восхитительный темный трепет охватил Блу при этом слове. Не то чтобы она мечтала стать ведьмой; но она так долго пробыла безымянным инструментом, что восхитительной казалась сама идея о том, что можно обрести имя, стать кем-то. Восхитительной и ошибочной. – Ты – возможно, – сказала Блу. – Но лучшее, что могу делать я, – это не помогать людям. Иногда. Она вспомнила, как отключила Ноя на Монмутской фабрике, но не смогла этого сделать на ферме Джесса Диттли. Блу поняла: потому что там была Гвенллиан. – Люди! – Гвенллиан торжествующе засмеялась. – Люди! Мужчины? С чего ты взяла, что ты друг мужчинам? Блу подумала, что с этим можно и поспорить – она была им не только другом, но решила не углубляться в опасную тему. – Кому надо говорить с людьми! – Гвенллиан широким жестом указала на зеркала. – Иди! Встань здесь! Встань! Калла в свое время дала ясно понять, что не желает вставать между зеркалами. Она намекнула, что это действие, возможно, как-то связано с исчезновением Нив. Блу тоже не хотела вставать между зеркалами. Тогда Гвенллиан толкнула ее. И Блу полетела к ним, размахивая руками. Она увидела вспыхивающий на поверхности зеркал свет. Девушка запнулась. И остановилась, чуть-чуть не дойдя. – Так. Я… – начала она. Гвенллиан пихнула ее еще раз. Блу подвинулась всего на шаг, но этого было достаточно, чтобы оказаться точно между зеркалами. Она ожидала, что сейчас превратится в пар. Что появятся чудовища. Но ничего не произошло. Блу медленно перевела взгляд налево, потом направо, затем посмотрела на собственные руки. Они по-прежнему были материальны – и это было любопытно, поскольку Блу не отражалась ни в одном из зеркал. Зеркала отражали только друг друга, снова и снова. Выглядело это мрачно и слегка зловеще, но не более. – Где я? – спросила Блу. Гвенллиан рассмеялась и запрыгала вокруг, с восторгом хлопая в ладоши. – Не сожалей о своей глупости! Магия зеркал не вредит зеркалам. Блу воспользовалась этой возможностью, чтобы поскорее шагнуть в сторону. Она отошла подальше. – Не понимаю. – Я тоже, – беззаботно отозвалась Гвенллиан. – И от этой пустой болтовни я страшно проголодалась. Она зашагала вниз по лестнице. – Подожди! – крикнула вдогонку Блу. – Ты расскажешь мне про моего отца? – Нет, – ответила Гвенллиан. – Я пошла за майонезом. 36 Первым сверхъестественным артефактом, который приобрел Гринмантл, была одушевленная кукла. Он купил ее на «eBay» за пятьсот долларов (включая стоимость двухдневной перевозки морем). В описании говорилось, что последние две недели эта кукла пролежала в подвале у прежнего хозяина, рыча и закатывая глаза. Иногда – гласило описание – из ее ушей выползали скорпионы. Хозяин предупреждал, что это не детская игрушка – и предлагалась она только для сатанистских и тому подобных нетривиальных ритуалов. Покупая ее, Гринмантл был в равной мере полон сомнения и надежды. К его досаде – но не к удивлению, – кукла по прибытии оказалась ничем не примечательна. Она не рычала. Глаза у нее открывались, только когда куклу наклоняли. Никаких насекомых тоже не обнаружилось. Пайпер – в те времена его девушка – и Гринмантл провели целый вечер, поедая суши и бросая соевые бобы в куклу в попытке вызвать хоть какую-то демоническую активность. Потом Пайпер сказала: – Если бы у нас был щенок, он бы подобрал бобы. Гринмантл ответил: – А потом мы бы принесли его в жертву и использовали кровь, чтобы оживить куклу. – Ты женишься на мне? – спросила она. Он задумался. – Больше всего я люблю себя. Ты не против быть всегда второй? – Та ж фигня, – ответила Пайпер. А потом порезала палец и размазала кровь по лбу куклы. Такого уровня личной вовлеченности Гринмантл еще не достиг. Кукла так и не зарычала и никого не укусила, но в тот вечер Гринмантл оставил ее в коробке в гостевой спальне, а утром она лежала лицом вниз у входной двери. Он ощутил подобающий трепет, страх и восторг. – Убого, – сказала Пайпер, переступая через нее по пути в свой женский фехтовальный клуб или на занятия выпечкой без одежды. – Найди мне что-нибудь получше. И он нашел. Точнее, нанял людей, которые нашли кое-что получше. Теперь, несколько лет спустя, Гринмантл владел многими сверхъестественными артефактами – почти все они были гораздо интереснее, чем непредсказуемо двигавшаяся кукла. Он по-прежнему предпочитал, чтобы они были слегка мистическими; Пайпер нравилось, когда они были темными. Что-то произошло с ней здесь, в Генриетте. Что-то, связанное не только с уроками йоги.