– У них есть план насчет Гринмантла, и выглядит он многообещающе. – И какой же? – Я бы предпочел тебе не рассказывать: чем меньше людей о нем знают, тем лучше. И потом, это не застольная беседа, – произнес мистер Грей. – Но у меня есть вопрос. О твоей проклятой пещере. Как по-твоему, она подойдет, чтобы спрятать труп? Ну или его часть. Блу прищурилась. – В этой пещере хватит места для чего угодно. А чей труп? И какая часть? Гвенллиан немедленно появилась на кухне, таща за собой пылесос, как упрямую собаку на поводке. – А как же проклятие, лилия? – Я думала, ты и есть проклятие, – сказала Блу. – Возможно, – беззаботно отозвалась Гвенллиан. – Что еще, если не я? Я известна валлийцам свободным, о прекрасная Гвен, прекрасная Гвен, от Гауэра от Ангсли, прекрасная Гвен, ах, мертвая Гвен! Блу сказала: – Я же предупредила, что она начнет петь. Но Серый Человек лишь приподнял бровь. – Оружие и поэзия идут рука об руку. Гвенллиан словно очнулась. – Какое ты хитрое оружие. Именно из-за поэта я оказалась в той пещере. – Это хорошая история? – спросил Серый Человек. – Самая прекрасная. Блу с легким восхищением наблюдала за их обменом репликами. Где-то здесь крылось нечто важное. Серый Человек отхлебнул чаю. – Так спой ее для нас. Невероятно, но Гвенллиан начала. Она спела гневную маленькую песню о поэте Глендауэра, Йоло Гохе, о том, как он нашептал войну на ухо ее отцу (она прошептала эти строки на ухо Блу), и вот, когда кровь впиталась в землю Уэльса, Гвенллиан попыталась его убить. – Он спал? – спросил с профессиональным интересом Серый Человек. Гвенллиан смеялась целую минуту. Затем ответила: – Это было за ужином. Какое дивное блюдо вышло бы из него! Она плюнула в чай Серому Человеку, но, видимо, причина была в Йоло Гохе, а не в мистере Грее. Он вздохнул и отодвинул чашку. – Значит, тебя обрекли на заточение в пещере. – Либо так, либо виселица! И я выбрала виселицу, поэтому меня похоронили в фальшивой гробнице. Блу, прищурившись, взглянула на Гвенллиан, пытаясь представить, какой она была шестьсот лет назад. Молодая женщина, возраста Орлы, дочь знатного человека, ведьма – в ту эпоху, когда к ведьмам относились не лучшим образом. Окруженная войной, она изо всех сил пыталась ее остановить. Блу задумалась, хватило бы у нее духу пырнуть кого-нибудь ножом, если бы она полагала, что это спасет много жизней. Гвенллиан, не простившись, поволокла пылесос обратно в коридор. – Гвенллиан и пылесос, уйти по-английски, – сказала Блу. Серый Человек отодвинул чай еще дальше. – Скажи, не нашлось бы у тебя времени, чтобы показать мне пещеру, из которой вы ее вытащили? Просто чтоб я знал, где она находится. На всякий случай. Мысль об уходе из дому показалась Блу необыкновенно притягательной. Опять-таки, было бы неплохо еще раз повидать Джесса. Хотя Блу злилась, что Адам и Ронан не поделились с ней планами касательно Гринмантла, девушке все-таки хотелось помочь. – Возможно. А вы меня покормите? – И даже не стану туда плевать. Блу предупредила Каллу, что уезжает из дому с наемным убийцей; затем мистер Грей отвез ее в кафе и угостил сэндвичем с тунцом («Лучшие в городе сэндвичи с тунцом!»). Потом они покатили прочь из Генриетты. Машина с гудением рассекала темноту – казалось, она не вполне повиновалась рукам мистера Грея. – Просто ужас, а не машина, – сказала Блу. Это не выходило за рамки дозволенного, потому что, в общем, машина принадлежала не Серому Человеку. Это был подержанный белый «Мицубиси», из тех, что обычно водят молодые люди с большими мечтами и раздутым самолюбием. На бампере красовалась табличка, буквы на которой складывались в слово ВОР. – Она в тебя буквально врастает, – сказал мистер Грей. Он помолчал и добавил: – Как рак. – Ба-дам-па! Блу и мистер Грей оба охотно посмеялись, а потом ненадолго замолчали, когда поняли, что уже давно не находились в обществе человека с точно таким же чувством юмора. Этим человеком была Мора Сарджент. На заднем плане тихо играли «Кинкс» – звук души мистера Грея. – Я жду, когда жизнь станет нормальной, – признала Блу. – Но теперь знаю, что этого не будет, даже когда мама вернется. Она хотела сказать «если», но сказала «когда». – Я бы не назвал тебя большой поклонницей нормы, – заметил Серый Человек. Он слегка сбросил скорость, когда в свете фар появились глаза трех оленей, стоявших на обочине. Было приятно, что ее настолько знают. Блу сказала: – В общем, да, но, наверное, я просто привыкла. Это скучно, но, по крайней мере, не страшно. А вам бывает страшно? Или вы для этого слишком отмороженный? Серый Человек как будто развеселился, но он действительно выглядел отморозком, когда тихо и уверенно сидел за рулем. – По моему опыту, – сказал Серый Человек, – отморозки как раз самые напуганные. Я просто стараюсь не шарахаться сверх меры. Блу подумала, что это разумная цель. Помолчав, она проговорила: – Знаете, вы мне нравитесь. Он взглянул на нее. – Мне тоже. – Я вам или вы себе? Это как-то неопределенно сказано. Оба вновь посмеялись и насладились присутствием человека с точно таким же чувством юмора. – Вот оно, – сказала Блу. – Не проскочите мимо. На ферме Диттли было почти темно, когда они подъехали к дому – светилось только одно кухонное окно. На мгновение Блу подумала, что Джесс, возможно, отправился за женой, сыном и собакой. Но потом она увидела его массивный силуэт – Джесс отодвинул занавеску и смотрел на фары, приближавшиеся к дому. Он сразу же открыл дверь. – Здрасте, – сказала Блу. – Я приехала вам докучать, а заодно показать мистеру Грею пещеру, если вы не против. Джесс впустил их. – ОТ ТЕБЯ ПАХНЕТ ТУНЦОМ. – Надо было и вам прихватить сэндвич? – Я ЕМ ТОЛЬКО СПАГЕТТИ. Джесс пожал руку Серому Человеку, который представился как мистер Грей. Потом Джесс наклонился, а Блу привстала на цыпочки, и они обнялись: это казалось самым правильным приветствием. – Я ТОЛЬКО ЧТО ДОСТАЛ ИЗ ХОЛОДИЛЬНИКА СКАУТСКОЕ ПЕЧЕНЬЕ. – Не беспокойтесь, – заверила Блу. – Как вы правильно учуяли, мы уже поели. – Я не откажусь, – вмешался Серый Человек. – Если оно с мятой.