– Я связала тебе вот это. Примерь… о! Почему они до сих пор тебя не развязали? – Мы думали, она… может быть опасна, – неуклюже объяснил Ганси. Персефона взглянула на него, наклонив голову набок. – И ты решил, что связанные руки ей помешают? – Я… – он повернулся к Блу, ища помощи. – Она не очень-то охотно с нами сотрудничает, – заявила та. – С гостями так не обращаются, – с легким упреком сказала Персефона. Калла отозвалась: – Я как-то не поняла, что она – наша гостья. – Ну а я ее ожидала, – сказала Персефона, помолчала и добавила: – Наверное. Сейчас посмотрим, подойдет ли свитер. Ганси быстро глянул на Блу; та покачала головой. – Освободи меня, маленькая лилия, – сказала женщина, обращаясь к Блу. – Своим маленьким лилейным ножиком. Это будет правильно. Все вернется на круги своя. – Почему? – подозрительно спросила Блу. – Потому что меня связал твой отец. Ох, мужчины. Блу вдруг словно очнулась. Она и до тех пор не утрачивала бдительности, но теперь начала воспринимать все настолько острее, что предыдущее состояние казалось сном. Ее отец. Женщина внезапно взглянула ей прямо в лицо, по-прежнему стоя со связанными за спиной руками. – О да. Он сказал – это соразмерное наказание. Артемуссссс… – она рассмеялась, глядя на потрясенные лица вокруг. – Ох, сколько всего я знаю! Смотрите, как оно сияет в кругу воды, во рву, в пруду, в любом кругу воды! Несколько месяцев назад, вскоре после знакомства с ребятами из Агленби, Блу пережила момент, когда ее искренне поразило осознание того, насколько она втянулась в их запутанную жизнь. Теперь она поняла, что ее никуда не втягивало. Все это время она была здесь, с незнакомкой из пещеры, с другими обитательницами дома на Фокс-Вэй, может быть даже с Мэлори и Псом. Они не создавали хаос. Они всего лишь медленно выясняли его форму. Нахмурившись, Блу достала нож. Действуя осторожно, чтобы не ранить себя и не порезать белую кожу женщины, она рассекла истертую веревку у нее на запястьях. – Ладно. Теперь говори. Женщина вытянула руки вперед и вверх, с восторгом на лице. Она закружилась, сшибая стаканы со стола и ударяясь кистями о разнообразные светильники, висящие над столом. Она спотыкалась о чью-то обувь и продолжала вращаться и хохотать – все истеричней. Когда она остановилась, глаза у нее были полны электричества. Они смотрели безумно. – Меня зовут Гвенллиан, – сказала она. – О, – тихо произнес Ганси. – Да, юный рыцарь, я так и думала, что ты знаешь. – Что ты знаешь? – подозрительно уточнила Калла. На лице Ганси отразилось волнение. – Ты дочь Оуэна Глендауэра. 29 – Ума не приложу, что купить. Конуру? – спросил Ронан. Адам не ответил. Они стояли в большом сияющем магазине и смотрели на туалетные принадлежности. Он взял бутылку шампуня и поставил ее обратно. Его одежда была по-прежнему забрызгана кровью после апокалипсического дождя, а душа уязвлена репликой насчет безродного щенка. Гвенллиан – Ганси написал Ронану, как ее зовут – провела в пещере шесть веков и немедленно угадала, чего он стоит. Но как? Ронан взял бутылку шампуня и бросил в тележку, которую катил Адам. – Четырнадцать долларов, – заметил тот. Невозможно было отключить ту часть мозга, которая подсчитывала стоимость покупок. Наверно, именно это Гвенллиан прочитала в складке у него меж бровей. Ронан даже не обернулся. – Так, что еще? Блошиный ошейник? – Ты уже пошутил насчет собаки. Про конуру. – Да, Пэрриш, – и Ронан двинулся дальше по проходу, расправив плечи и высокомерно вскинув голову. Он выглядел вовсе не так, как будто пришел за покупками. Он походил на человека, совершающего кражу. Ронан бросил в тележку несколько тюбиков зубной пасты. – Какая щетка? Та, что побыстрее. Он швырнул ее к прочим покупкам. Обнаружение Гвенллиан как-то странно подействовало на мозг Адама. Сомнения давным-давно должны были его покинуть – после всего, что произошло с силовой линией и Кабесуотером, – но после экспедиции в пещеру Адам понял, что ему по-прежнему не верилось, будто Глендауэр спит где-то под горой. Но вот они нашли Гвенллиан, похороненную легендарным образом. И Адам лишился последних остатков скепсиса. – Что теперь? – спросил он. – Купим вольер. Блин. Ты прав. Не могу придумать другую тему для шуток. – Во всяком случае, теперь, когда с нами Гвенллиан. Ронан издал звук, который давал понять, что эту тему он не находит интересной. – Будем делать то же, что и раньше. Она не играет никакой роли. – Все играет роль, – заметил Адам, вспоминая уроки Персефоны. Он подумал, не положить ли в тележку дезодорант, но засомневался, что имеет смысл покупать такую вещь для человека, который родился задолго до ее изобретения. – Ганси нужен Глендауэр. А она – не Глендауэр, – начал Ронан и замолчал. Он бросил в тележку пену для бритья, хотя не положил бритву. Возможно, это он взял для себя, а не для Гвенллиан. – Но, может, пора остановиться, раз все так хорошо идет. У нас есть Кабесуотер. Зачем нам Глендауэр? Адам вспомнил свое видение: Ганси, умирающий на земле. Он сказал: – Мне нужен подарок. Ронан так резко остановился посреди прохода, что Адам чуть не врезался в него тележкой. Шесть лежавших в ней предметов покатились по дну. – Да брось, Пэрриш. Ты до сих пор считаешь, что он тебе нужен? – Я же не ставлю под сомнение то, что мотиви… – Ля-ля-ля. Ладно. Я понял. Эй, глянь сюда, – сказал Ронан. Оба посмотрели на красивую женщину, стоявшую в отделе садоводства в окружении трех работников магазина. Тележка у нее была полна рулонов полиэтилена, машинок для стрижки изгороди и разнообразных предметов, которые при желании можно было легко превратить в оружие. Мужчины держали лопаты и колья, которые не влезли в тележку. Им, видимо, очень хотелось помочь. Это была Пайпер Гринмантл. Адам сухо сказал: – По-моему, она не в твоем вкусе. Ронан прошипел: – Это жена Гринмантла. – Откуда ты знаешь, как она выглядит?