– Прямо пешком, – улыбнулась Дуня, глянув на мужа. – Понятно, – серьезно проговорила дочка и погладила мамин живот. – А скоро братик вылупится? Я все жду-жду… а он все никак. – Скоро, – успокоил всамделишную принцессу Тобольцев. – А вот… – вечер вопросов никак не заканчивался, – вот если мы человеки, то вылупляется человек, правильно? – Правильно, – хором ответили взрослые. – А вот у принцессы и дракона, у них родится кто – человек или дракон? Родители переглянулись, и после паузы Дуня спросила: – А ты как думаешь? – Человек-дракон! – гордо заявила дочь, с видом победительницы посмотрев на недогадливых маму и папу. – Он похож на человека, а потом превращается в дракона и летает как самолет! После этого Танечка зевнула и наконец снова легла, закрыв глаза. Дуня накрыла дочурку одеялом, поцеловала ее в нежную щечку. Тобольцев с облегчением захлопнул книжку. – А за мной прилетит дракон, я знаю, – сонно пробормотала принцесса и улыбнулась. Я принес тебе… Пластилин – 1 шт. Цветные карандаши (не менее 12 цв.) Альбом для рисования Кисточки – 2 шт. Краски гуашь (не менее 6 цв.) Цветная бумага Клей-карандаш Ножницы с тупыми концами Мальчики на весеннем утреннике будут скворцами, а девочки – цветами. Дуня вышла из родительского чата и выключила экран смартфона. Со списком проблем не было. В выходные надо просто заглянуть в магазин канцтоваров – и дело сделано, а вот с «девочки на утреннике будут цветами»… Предполагалось, что костюмы родители приготовят сами. Нет, проблем с фантазией у практикующего дизайнера не было никогда, проблемы имелись с наличием свободного времени. Звонок. – Евдокия Романовна, я забыла спросить, вы Ванечку во сколько заберете? Дуня вздохнула. Вот, кажется, частные ясли, где все красиво и уютно, и детишек встречают с улыбками, и плату берут немаленькую, а вопросы… – Анна Владимировна, – быстрый взгляд на планер, а потом на часы, – у нас же ведь почасовая оплата, правильно? – Да, но… – Вот и прекрасно, – оборвала Дуня воспитателя. – Я оплачиваю ваши услуги, ребенка всегда забираю вовремя. Вещи на смену положила в шкафчик. А сейчас извините, у меня важная встреча, – и отключилась. Повертела в руках телефон. С Ванечкой было сложно. Дуня прекрасно понимала, что заниматься с гиперактивным ребенком, который постоянно норовит залезть куда не следует, все попробовать, потрогать и узнать, сложно. Особенно если в группе он не один. Занятия Ванечке были неинтересны. Рисовать пальчиками на бумаге как все – не нравилось. Нравилось водить разноцветными руками по стенам и окнам. Собирать домик из кубиков – скучно. А весело – найти у няни в шкафчике ложки и бить ими по эмалированной кастрюле. Все это Дуня прекрасно понимала, но помочь не могла. Работа. Она и так старалась делать заказы в большей степени на дому и выходила в офис всего три дня в неделю. Поэтому в такие дни Ванечку, которому исполнилось два с половиной года, приходилось возить в ясли. Он был незапланированным ребенком. Никто не думал о втором малыше, все радовались Танечке. Иван занимался своей студией и не отказывался от параллельных проектов, Дуня активно работала, жизнь была устроенной, отлаженной, и вдруг… Ванечка. Все устроенное и отлаженное сразу же превратилось в полный кавардак. Ванечка не спал, Ванечка плохо кушал, Ванечка был беспокойным ребенком… Дуня его обожала. В своем маленьком сынишке она часто видела мужа. Ей почему-то казалось, что Иван в детстве был точно таким же – любопытным, непоседливым и шумным. Танечка от неуемной энергии младшего брата очень страдала, прятала всех своих кукол в закрытый шкафчик. И книжки с принцессами тоже. Тишина в доме царила только ночами. Дуня смотрела на компьютерный монитор, пытаясь сосредоточиться. Очень не хватало мужа. Она соскучилась, устала и жалела себя. Ужасно не любила чувство жалости к собственной персоне, но иногда… накатывало. С Иваном почему-то всегда даже самое сложное оказывалось простым. Может, оттого, что сам он – легкий. Смотрел на нее темными глазами с девчачьими ресницами и говорил: – Не грусти, царица. А сейчас муж в Риме. На своей первой персональной заграничной фотовыставке. Вернее, именно сейчас он должен уже быть в аэропорту – садиться в самолет до Москвы. И Дуня его очень ждет. По телефону Иван говорил, что все проходит даже лучше, чем можно было предположить. Интерес к русским огромный, посещаемость очень хорошая. И отзывы в интернете тоже. Это Дуня вечерами сама лазила по сети. И фотографии для выставки помогала отбирать тоже она. Муж доверял ее вкусу. Когда дети были уложены спать, Дуня просто разложила на полу уменьшенные копии работ, из которых требовалось оставить пятьдесят. Сначала сидела, внимательно рассматривала, а потом начала все складывать в три стопки: «Да», «Нет», «Может быть». Ване было интересно, но он молчал. И лишь просмотрев отобранные фотографии, спросил: «Почему именно эти?» И она ответила. Про цвета, про грусть старого сквера, про небо весной, про узловатые руки с портрета. Он слушал и после сказал: – Ты знаешь мои работы лучше меня. Иногда мне кажется, что в объектив мы смотрим вдвоем. А потом улетел. В Рим. А у нее в эти дни все валилось из рук. Ничего не успевала. Ванечка капризничал. Танечка плакала из-за проделок Ванечки. И впереди встреча, которую важно не затянуть, потому что надо успеть в ясли, затем в детский сад и домой – готовить ужин. Царицы не раскисают. Дуня посмотрела на свой алый маникюр. Вот сейчас приведет лицо в порядок… припудрит нос, нанесет помаду, подправит прическу… Выключит компьютер… В приемной Евдокия Романовна Тобольцева оставила подписанные документы и со словами «Завтра в одиннадцать будет совещание по квартире на Чистых прудах» покинула офис. Встреча была назначена в частном театре с просторным холлом. Очень статусное место. На такие встречи не опаздывают. Ну, она и не опоздала. Даже наоборот, пришлось ждать заказчицу – Инну Воронец, известную бизнес-леди и столичную светскую львицу, чье лицо не сходило с деловых журналов и глянцевых страниц. – Мне рекомендовали вас как специалиста высокого класса, – начала Воронец без предисловий. – И я надеюсь, что не подведете. Мероприятие планируется серьезное, приглашены очень важные гости. Благотворительный вечер с аукционом. Публика в высшей степени солидная. Вы меня понимаете? Как же тут не понять? Конечно, понимает. Так же как и то, что лично она, Евдокия, к этой публике никакого отношения не имеет. Ей это отлично дали почувствовать. – У вас есть какие-нибудь предпочтения в оформлении? – Но ведь это вы дизайнер, – медленно проговорила Воронец. – До планируемого вечера три недели. Ответить было нечего. Поэтому Дуня поинтересовалась более подробной программой предстоящего мероприятия и сказала, что завтра приедет на обмеры, а через пять дней подготовит варианты оформления. На том встреча и закончилась. А осадок… остался. Дуня не любила подобных заказчиков. Они часто оказывались капризными. В телефоне остались фотографии фойе и холла перед зрительным залом. Вечером дома она подумает предметно над общей идеей оформления, а сейчас пора забирать Ванечку. Воспитатель встретила Евдокию с плохо скрываемым облегчением. Впрочем, радовалась Анна Владимировна недолго, потому что ее проинформировали, что завтра мальчик придет снова. – Я привезу чистую одежду, – сказала на прощание Дуня, собрав в мешок перепачканные кашей вещи. – Ну, герой, как прошел твой день? – спросила она сынишку позже, сажая его в детское кресло автомобиля. Ванечка посмотрел на маму огромными темными глазищами и произнес: – Таня. – Да, – улыбнулась Дуняша, чмокнув родное чудо в щечку, – едем за сестренкой. И они поехали и забрали из садика Таню. По радио передавали исключительно романтические песни, а слушатели поздравляли друг друга с Днем всех влюбленных. «Точно, – подумала Дуня, – сегодня же День святого Валентина: сердечки, шоколадки, признания в любви». Она глянула в зеркало заднего вида и увидела две пары абсолютно одинаковых тобольцевских глаз. – И мы ставим для Марии из Краснодара легендарную песню «На тот большак, на перекресток». – Когда я вырасту, то буду как эта тетя, – сказала вдруг Танечка. – Ты будешь певицей? – поинтересовалась Дуняша. – Нет, я буду сидеть в радио и всем все рассказывать.