Когда мы вводим такие большие перемены (у Апу рождаются восьмерняшки, Патти и Сельма усыновляют ребенка), мы всегда надеемся, что из них вырастут отличные серии. Это случается крайне редко. Через несколько лет мы делали серию про бар-мицву Красти. Она должна была начаться со смерти его отца, раввина Крастофски, но кто-то спросил: «Зачем мы убиваем всех клевых персонажей? Кровопролитие надо остановить!» Отец Красти выжил. Мы убили его через десять лет. ЛУЧШИЕ СЕРИИ В ИСТОРИИ (ПО МОЕМУ МНЕНИЮ, КОТОРОЕ ЛУЧШЕ ВАШЕГО) «Мардж против монорельса» (4-й сезон). Конан О'Брайен придумал эту серию в первый день работы в «Симпсонах». Сценарий Конана, режиссура обладателя «Оскара» за «Зоотопию» Рича Мура; неудивительно, что это современная классика. «Отец, сын и святая приглашенная знаменитость» (16-й сезон): Гомер обращается в католицизм – почему нам понадобилось шестнадцать лет, чтобы до этого додуматься? И вот еще шокирующее откровение: Лиам Нисон сыграл превосходно. «Радио Барт» (3-й сезон): Мэтт Грейнинг придумал роскошную историю, в которой Барт падает в колодец. Превосходная режиссура, Стинг поет дуэтом с Красти. Эта серия не выиграла нашу первую «Эмми». «Почти бесконечная история» (17-й сезон): История внутри истории… внутри истории… внутри истории! «Губка Боб» вам такого не покажет. «Домик ужасов на дереве VI» (7-й сезон): Годами нам не удавалась одна из трех короткометражек «Шалаша». Обычно мы запихивали ее в середину. Седьмой «Шалаш» – первый, где все три части отличные. Плюс 3D-Гомер! И Пол Анка! «Симпсонкалифрагилистическиэкпиала(Раздраженный вздох)гический» (8-й сезон): Эл Джин всегда хотел сделать пародию на Мэри Поппинс. Я отговариал его пять лет – слава богу, безуспешно. Это наша самая популярная совместная работа. «Очень большой Гомер» (7-й сезон): Жирный Гомер – это смешно. Очень жирный Гомер – это очень смешно. Спросите Питера Гриффина. «Лиза – скептик» (9-й сезон): Я не участвовал в создании всего двух сезонов «Симпсонов», и, кажется, без меня сериал был умнее и смешнее. Это моя любимая серия. «Последняя надежда Спрингфилда» (4-й сезон): Я рассказал Джею Когену, написавшему эту серию в соавторстве с Уолли Володарски, что USA Today назвала ее лучшей серией «Симпсонов» в истории. Он засмеялся: «Это даже не лучшее, что мы написали за ту неделю». ХУДШИЕ СЕРИИ… В ИСТОРИИ! «Брайтбарт/Тупой Барт» (27-й сезон): Барт выпендривается перед Милхаусом и врет, что Гомер торгует ядерными технологиями. Милхаус сливает эту информацию на Breitbart («источник, пожелавший остаться неизвестным»), откуда она попадает в Белый дом. Гомера сажают в тюрьму, где он объявляет голодовку. Она длится пятнадцать минут. «Поезд в Сеул!» (12-й сезон): Симпсоны едут в Южную Корею! Они навещают студию, где их анимируют. Барт заводит дружбу с десятилетними сотрудниками студии и уговаривает их уволиться. Также Мардж забредает в Северную Корею и запускает баллистическую ракету. «Невероятный кроссовер Симпсонов/Губки Боба» (8-й сезон): После того как Мистер Бернс сбрасывает в гавань Спрингфилда токсичные отходы, все герои «Губки Боба» вынуждены переехать к Симпсонам. Мардж сразу сообщает Бобу, что он «лучшая кухонная губка, которой я когда-либо пользовалась». «Царь Хиллари» (28-й сезон): Крупно недооценив политический климат, авторы «Симпсонов» написали серию про инаугурацию – и в ней Трамп проиграл выборы. В этой серии Лиза играет на саксофоне с Биллом Клинтоном, а грустный Трамп становится соседом Дедули в Спрингфилдском замке престарелых. «Провал с кубком мира» (15-й сезон): Гомер читает составленный Красти список «худших серий в истории» – и верит ему. Вот придурок! Жгучий вопрос Что вы думаете о «Гриффинах»? Этот вопрос мне задают каждый раз, когда я публично выступаю. Никто ни разу не спросил про «Арчера» (переоценен), «Южный парк» (одна и та же серия каждую неделю) или «Коня БоДжека» (я не смотрел). Когда «Гриффины» стартовали через десять лет после «Симпсонов», наши молодые авторы разгневались: «Это слишком вульгарно!», «Там все мельтешит!», «Там нет ничего, кроме отсылок к поп-культуре!»… Это было смешно, потому что все то же самое говорили про «Симпсонов», когда мы только начинали. Возможно, именно поэтому я хорошо отношусь к «Гриффинам» – это же просто «Симпсоны» после пары кружек пива. В отличие от «Времени приключений» – это как «Симпсоны» после пары инсультов. Наши сотрудники постоянно жалуются на «Гриффинов», умудряясь при этом придерживаться двух противоположных точек зрения: «Да это копия нашего сериала!» и «Они позволяют себе такое, чего мы бы никогда не стали делать!». Именно в последнем и заключается шарм сериала. Я старый, прожженный телесценарист, но «Гриффины» умудряются еженедельно меня шокировать. Они шутят про СПИД, аборты и холокост – темы, к которым мы не прикасаемся. Создатель «Гриффинов» Сет Макферлейн похож на нашего Нэда Фландерса: как бы мы над ним ни издевались, он всегда сохраняет хладнокровие и добрый нрав (и всегда признает, что в долгу у нашего сериала). То есть этот человек посмотрел на Гомера Симпсона и решил: «Он должен быть жирнее и тупее». Мы все одна семья. Мы улучшаем друг другу рейтинги и делаем воскресный вечер на Fox главным зрительским местом назначения. Даже сценаристы начали смешиваться между собой: брат шоураннера «Симпсонов» Майка Скалли теперь пишет для «Гриффинов»; наш бывший автор Рич Аппел – их шоураннер. Все это кровосмешение сделало реальностью немыслимое – кроссовер «Симпсонов» и «Гриффинов». Когда Мэтт Грейнинг и Джим Брукс на него согласились, я думал, что они будут тщательно следить за всеми аспектами серии. Как ни удивительно, вместо этого они сказали команде «Гриффинов»: «Удачи с кроссовером. Мы посмотрим его уже в эфире». В конечном итоге обоим лагерям все очень понравилось… за исключением Сета Макферлейна. Сквозной темой серии было то, что «Гриффины» украли все у «Симпсонов». Они прямым текстом говорили это снова, и снова, и снова, и снова. Судя по всему, в какой-то момент Сет сказал своим сотрудникам: «Парни, хватит». Закончу историей, которую я услышал от самого Сета. Лет двадцать назад он проводил выходные в Бостоне, откуда должен был улететь в Лос-Анджелес. Его ассистент перепутал время, и Сет приехал в аэропорт, когда его самолет уже улетел. Сет позвонил ассистенту, начал на него орать и поднял глаза на телеэкраны, висящие в аэропорту, – самолет, на борту которого он должен был быть, врезался во Всемирный торговый центр. В чем мораль этой истории? Мораль в том, что не только я люблю «Гриффинов» – сам Бог, видимо, любит «Гриффинов»! Глава девятая Знакомство со зрителями Одно из главных преимуществ работы в «Симпсонах» – это возможность путешествовать по миру и рассказывать о работе в «Симпсонах». У меня есть лекция, полная тайн, скандалов и брехни (как эта книга), под названием «За кулисами «Симпсонов». (Это одна из шуток, которые никто не понимает: у мультсериалов нет кулис.) В первый раз я прочитал ее в 2000 году – с тех пор она прозвучала в четырехстах залах Соединенных Штатов и в двадцати одной зарубежной стране. (Организовать лекцию может агентство Gotham Artists-ADV.) Поскольку у нас в студии нет зрителей, эти лекции – моя единственная возможность пообщаться с фанатами сериала. Они очень милые люди, благодарные за все, что мы делаем. Удивительный контраст с ордой злобных троллей, атакующих нас на симпсоновских сайтах. На самом деле самые сентиментальные слушатели лекций неоднократно мне говорили: «Я один из тех придурков на nohomers.net». Обожаю этих ребят. Эти годы меня многому научили, в том числе довольно неожиданным вещам. Например, когда я спрашиваю о любимых персонажах, далеко не все называют Барта или Гомера – многие говорят, что это Даффмен или Диско Стю. Даффмен сначала был одноразовым эпизодическим персонажем, а Диско Стю – опечаткой на джинсовой куртке. (Там должно было быть «Диско Стюард».) Но благодаря народной любви они стали постоянными героями сериала. Благодаря зрителям мы возродили Ральфа. Не скрою, к четвертому сезону мы подустали от маленького чудака. Его духоподъемные реплики вроде «Изо рта моего кота пахнет кошачьей едой» становилось все сложнее писать, а сами они становились все более шаблонными. Поэтому мы просто прекратили включать его в серии чаще, чем пару раз в год. Но после лекций в нескольких колледжах я обратил внимание на то, как часто его цитируют и изображают студенты. Когда я рассказал об этом авторской группе, они вернули Ральфа из изгнания. Десять лет спустя с него начались «Симпсоны в кино»: он первый персонаж, которого вы видите на экране – внутри логотипа Fox. Еще одна важная вещь, которую я выяснил во время лекций: зрители «Симпсонов» – очень крутые; никто из них не похож на Чувака из магазина комиксов. Лучшая часть моего выступления – ответы на вопросы (самые часто задаваемые из которых превратились в главы «Жгучие вопросы» этой книги), всегда остроумные и никогда не дурацкие. За исключением вот этого: «В четвертом сезоне Мо говорит, что у него маленькие уши. В восьмом сезоне он говорит, что у него большие уши. Как такое может быть?» Все эти толпы людей еще и на удивление прилично себя ведут. Студенты всегда смирные, зато финансовые менеджеры абсолютно не видят берегов (не знаю почему, но меня часто просят выступать на их мероприятиях). Обычно эти парни пьяны и любят перебивать выступающего. И даже это они делают кое-как – один чувак постоянно выкрикивал «скотобаза!» во время моей лекции. И эти люди распоряжаются средствами пенсионных фондов… Я понял еще одну важную вещь: все, что ты говоришь на лекции, не остается на лекции. Однажды я выступал в Государственном университете Северной Дакоты, город Фарго (завидуете?). В тот вечер мне позвонила злющая президент Fox со словами: «Не смей говорить гадости про канал на своих выступлениях!» Я ответил: «Я вроде не говорил гадостей.» «Ты сравнил Fox с помойкой», – сказала она. Я ответил: «В хорошем смысле этого слова». Самая большая толпа пришла меня слушать в Государственном университете Флориды – две тысячи человек. Мне сообщили, что наняли пятерых телохранителей – троих в форме, двоих в штатском. Я сказал, что мне в жизни ни разу не понадобился телохранитель. Они сказали: «Просто у нас на прошлой неделе выступал Горбачев, и телохранители до сих пор оплачены». В тот вечер на сцену прорвался какой-то псих с идеями серий для «Симпсонов». Я стал звать охрану, но никто не пришел; все пятеро курили на улице. Одно из моих выступлений рассказывает об иудаизме и называется «Симпсоны и другие еврейские семьи». В центре – Красти, раввин Крастофски и поездка Симпсонов в Израиль. Я выступал с ним в десятках синагог, на фестивалях еврейского кино и благотворительных мероприятиях по всему миру. Тяжелее всего пришлось на еврейском мероприятии в Торонто. Там все началось с документального фильма про холокост и палестинский терроризм; последним кадром была фотография Анны Франк и цитата: «Надежда – гаснущий уголек нашего мира». Фильм закончился, в зале зажегся свет, большинство зрителей всхлипывали. И тут раввин сказал: «А теперь шутки от Майка Рейсса!» Лучшая публика у меня была на другом еврейском мероприятии – Нью-Гемпширском фестивале еврейского кино. Туда пришли все пенсионеры города Манчестера, штат Нью-Гемпшир. Никто из них явно не смотрел «Симпсонов» – по рукам ходил список фактов о сериале, подготовленный чьим-то внуком. Среди них был, например, такой: «Гомер Симпсон работает в парикмахерской». «Но это неправда», – сказал я одной еврейской бабушке. «Мой внук никогда не врет», – ответила она. Я готовился к провалу, но это оказалась самая благодарная публика из всех, перед которыми я выступал. Они смеялись каждой шутке – часто до того, как я заканчивал ее шутить. Не знаю, что там добавляют в воду в Нью-Гемпшире, но в штате живет всего десять тысяч евреев, и трое из них – это Сет Майерс, Адам Сэндлер и Сара Сильверман. Поверьте, не все мои лекции проходят с таким успехом. Однажды я выступал на выпускном вечере школы для девочек в Южной Каролине. В зале было семьсот человек – пятьсот из них смеялись, а двести молча меня ненавидели. В финале я думал, что все прошло хорошо, но меня вдруг окружили школьные охранники. «Мы выведем вас на улицу, – шепнул один из них. – В зале есть люди, собирающиеся вас убить». Чем я их так разозлил? Я пошутил про тогдашнего президента Джорджа Буша – младшего, которого назвал «сатаной с задержками в развитии». Причем это было в 2008 году – американская экономика только что обрушилась, и рейтинг поддержки Буша составлял около 9 процентов. Похоже, все эти 9 процентов собрались в зале. Была ли эта шутка оскорбительной? Для некоторых, безусловно, да, но большинству публики она очень понравилась. А я верю, что плохая шутка только та, над которой никто не смеется. Вспомним Анну Франк – как стало очевидно в Торонто, в трагической истории ее жизни ничего смешного нет. Зато имеется классическая шутка, над которой смеются даже самые чувствительные: Брук Шилдс так ужасно сыграла в постановке «Дневника Анны Франк», что, когда на сцену ворвались фашисты, зрители закричали: «Она в гримерке!». Осознание всего этого пришло ко мне в 2017 году, когда блогера Майло Яннополуса обвиняли в сексистских, расистских и гомофобских высказываниях. Когда я увидел этого ухмыляющегося полудурка в передаче «Реальное время с Биллом Мэхером», я понял: боже мой, он считает себя смешным! Джоан Риверс шутила почти такие же шутки, как Майло, но делала это смешно. В отличие от него. После выступления в Северной Каролине я понял еще одну вещь: чувство юмора – это не способность смеяться над другими, а способность смеяться над собой. Я пытался объяснить это возмущенной слушательнице другой лекции, в которой рассказывалась правдивая история написанной мной детской книги, запрещенной в Техасе. После выступления ко мне подошла женщина и сказала: «Я из Техаса и не позволю вам над ним подшучивать». Я ответил: «Я также подшучиваю над евреями, гомосексуалистами, штатом Арканзас, педофилами, Вуди Алленом и самим собой. Ничего из этого вас не смутило?» «Нет, все остальное было отлично».