— Сенатор, этот вопрос адресуется мне? — спросила она Донэхью язвительным тоном. — Или, может быть, ваше надуманное, безосновательное заявление следует понимать буквально: то есть что это расследование представляет собой сплошной фарс и ваше обвинительное заключение было сфабриковано еще до того, как мы появились в этом зале? Донэхью угрожающе нацелился в Селию пальцем, как делал это в свое время, допрашивая Мейса. — Должен предупредить свидетельницу: подобные слова в этом зале расцениваются как оскорбление конгресса. — Не вздумайте меня запугивать! — резко парировала Селия. Ее терпение истощилось. — Я требую пояснить это замечание, — прогрохотал сенатор. Не обращая внимания на умоляющий шепот Куэнтина, пытавшегося ее удержать, Селия вскочила на ноги. — Я поясню его следующим образом: вы тот, кто устраивает здесь сегодня судилище над монтейном, компанией «Фелдинг-Рот» и Управлением по контролю за продуктами питания и лекарствами, точно так же два года назад возмущались по поводу задержки разрешения на монтейн и оценивали ее как нелепость. — Это ложь! Вот теперь, мадам, вы действительно допустили оскорбление. Я никогда не делал подобного заявления. Селия ощутила прилив жаркой волны удовлетворения. Донэхью об этом не помнит! Это и неудивительно — ведь он так часто выступает с диаметрально противоположными заявлениями. А его помощники, должно быть, позабыли предупредить сенатора. На столе перед Селией лежала папка, к которой до этой минуты она не притрагивалась. Она захватила ее просто на всякий случай. Достав из нее пачку газетных вырезок, скрепленных вместе, Селия прочитала ту, что была сверху: — «Коснувшись монтейна, нового препарата, предназначенного для употребления беременными женщинами и находящегося на рассмотрении ФДА, сенатор Донэхыо отозвался о нерешительности ФДА как о «явно нелепой при создавшихся обстоятельствах». Это же сообщение было напечатано и в других газетах, — сказала Селия. Затем, выдержав паузу, добавила: — Но это еще не все, сенатор. — С этими словами Селия извлекла из своей папки очередной документ. Густо покрасневший Донэхыо потянулся было к председательскому молотку. Но в это время раздался голос сенатора Джеффи, представителя оппозиционной группы подкомитета: — Нет-нет! Пусть леди договорит. Я хочу ее выслушать. — Вы обвиняете нашу отрасль в убийстве людей, — продолжала Селия, обращаясь к Донэхыо. — В руках у меня перечень всех случаев, когда вы выступали за субсидии табачной промышленности в течение восемнадцати лет, с тех пор как стали членом конгресса. Вы ежегодно голосовали «за», когда вставал вопрос об этих субсидиях. И тем самым, сенатор, вы помогли отправиться на тот свет куда большему числу больных раком легких, чем погибло по вине фармацевтической промышленности за всю историю ее существования. Последние слова потонули в возгласах возмущения. Ударив по столу молотком, сенатор прокричал: — Слушание откладывается! То, что началось для Селии как суровое испытание, закончилось — по крайней мере на первый взгляд — ее личным триумфом. В тот самый день, когда произошла ее жаркая схватка с сенатором Донэхью, основные телевизионные компании — Эй-би-си, Си-би-эс и Эн-би-си — передали эту драматическую сцену почти полностью в вечерних выпусках новостей. Как написал впоследствии один критик: «Это был потрясающий спектакль, и телевидение продемонстрировало все великолепие своих возможностей». На другой день газеты уделили этому событию видные места на своих полосах. ПЫЛКАЯ ЛЕДИ КЛАДЕТ СЕНАТОРА НА ОБЕ ЛОПАТКИ — так озаглавила свое сообщение газета «Нью-Йорк тайме». «Чикаго трибюн» придумала следующий заголовок: СЕНАТОР ДОНЭХЬЮ СЦЕПИЛСЯ С ДЖОРДАН. ТЕПЕРЬ ОН ЖАЛЕЕТ ОБ ЭТОМ. Во всем этом деле был еще один аспект. Суть его заключалась в следующем: журналисты довольно основательно поработали над материалом и кое-что раскопали. Вот что один из них сказал в разговоре с Джулианом Хэммондом, а тот, в свою очередь, передал Селии его слова: — Большинству из нас стало известно о причинах отставки миссис Джордан в связи с монтейном, а также о том, что она настаивала на изъятии препарата из торговой сети, когда вернулась в компанию, не дожидаясь решения ФДА. Но никто толком не знал, как лучше «повернуть» эту информацию, вот мы и приберегали ее на потом. Как выяснилось, задержка в конечном итоге сыграла положительную роль. В результате после схватки с сенатором в большинстве статей Селия предстала как бы дважды со знаком «плюс». Во-первых, и ее отставка из компании, и ее возвращение — теперь это стало достоянием всеобщей гласности — свидетельствовали о высоких моральных принципах. Кроме того, ее нежелание выставить себя на сенатских слушаниях в выгодном свете, свалив всю вину на бывшего начальника, говорило об удивительной лояльности. Спустя несколько дней после возвращения из Вашингтона у Селии состоялась встреча с Джулианом Хэммондом. Вице-президент компании по связям с прессой весело влетел к ней в кабинет и тут же выложил на ее рабочий стол целую пачку свежих газетных вырезок. Через несколько минут Селии доложили о прибытии Чайлдерса Куэнтина. Селия не виделась с вашингтонским адвокатом с тех пор, как они расстались на Капитолийском холме. Теперь он пришел, чтобы вместе с ней обсудить ряд возможных вариантов урегулирования исков, связанных с монтейном. Вид у Куэнтина был усталый и довольно мрачный. — Я как раз собирался уходить, мистер Куэнтин, — обратился к адвокату Хэммонд. — Мы тут наслаждались трофеями победы. Эти слова, однако, не произвели на адвоката ожидаемого впечатления. — По-вашему, это победа? — спросил Куэнтин. — Конечно же! — Руководитель службы информации, казалось, был удивлен. — Разве вы так не считаете? — Если вы так думаете, значит, страдаете близорукостью, — проворчал адвокат. Наступившее молчание прервала Селия. — Так-так, господин адвокат, — сказала она. — Вы что-то надумали. Поделитесь и с нами. — Все это, — кивнув в сторону газетных вырезок, заметил Куэнтин, — так же как и телевизионные передачи с вашим участием, ударяет в голову, как шампанское. Но пройдет несколько недель, и хмель выветрится. Вся эта шумиха ровным счетом ничего не стоит. — Ну что же все-таки будет? — На этот раз вопрос задал Хэммонд. — А будет то, что отныне у вашей компании — и у вас лично, Селия, — появился грозный враг. Я знаю Донэхью. Вы выставили его круглым дураком. Более того, вы совершили это не где-нибудь, а в его собственном доме, сенате, да еще на глазах миллионов телезрителей. Этого он вам никогда не простит. Никогда! И если в будущем ему представится хоть малейшая возможность причинить вред компании «Фелдинг-Рот» или вам лично, он это сделает, причем с наслаждением. Он будет даже намеренно искать такого повода, а в руках сенатора Соединенных Штатов — я вам уже однажды говорил об этом — есть рычаги власти, и он может на них нажать. У Селии было такое чувство, словно ее окунули в ледяную воду. Она поняла, что Куэнтин прав. — Так что же вы предлагаете? — спросила Селия. — В данный момент ничего, — пожав плечами, ответил юрист. — Но в дальнейшем будьте предельно осторожны. Старайтесь избегать ситуаций — вы лично и ваша компания, — при которых сенатор Донэхью сможет причинить вам вред. Шел второй день пребывания Селии в Англии, в Харлоу. Ее встреча с Мартином Пит-Смитом происходила в его кабинете с глазу на глаз. Еще до того он ей официально доложил: — Могу вам сообщить, что нам удалось получить препарат, способный, как представляется, не только замедлить процесс старения головного мозга, но и снизить остроту этого заболевания. Есть все основания для оптимизма. Как далеко позади осталось то время, подумала Селия, когда по поручению Сэма она приезжала в Харлоу, чтобы решить вопрос, стоит ли вообще продолжать финансирование института. И уж совсем много лет прошло — целых семь! — с тех пор, когда она, Сэм и Мартин впервые встретились в Кембридже. — Похоже, вам действительно удалось добиться великолепных результатов, — сказала Селия. Пока Селия беседовала с Мартином, пять других ответственных руководителей компании «Фелдинг-Рот», сопровождавшие ее в поездке в Англию, вели сугубо деловые переговоры о будущем препарата пептид-7. Речь касалась широкого круга вопросов, таких как производство, контроль за качеством, материальные ресурсы и источники их поступления, стоимость сырья и продукции, упаковка, продажа готового изделия, — в общем, всех аспектов широкой программы внедрения и реализации нового препарата. На вопросы американских специалистов отвечали сотрудники научно-исследовательского центра в Харлоу. И хотя предстояло еще более года проводить клинические испытания, а затем добиваться разрешения различных правительственных органов на использование пептида-7 в каждой из стран, уже сейчас следовало принять многие важные решения. Главным из них было долевое участие компании «Феддинг-Рот» в строительстве нового производственного комплекса. Это могло оказаться дорогостоящей, невыгодной затеей или же продуманным поступком, способным обернуться коммерческим успехом. Важно было определить и способ употребления нового препарата. — Мы немало потрудились над этим вопросом и рекомендуем выпускать лекарство в аэрозольной упаковке для впрыскивания через нос, — сказал Мартин Селии. — Это современный метод, и он находит все большее распространение. В будущем число препаратов, принимаемых таким образом, должно увеличиться. — Да, мне это известно. Решается вопрос об использовании в виде аэрозоля даже инсулина. В любом случае уже хорошо, что вы не собираетесь выпускать инъекционный раствор. Оба они усвоили установившееся в фармацевтике правило: ни одно лекарство в ампулах для инъекций не могло соперничать с теми, которыми больные с легкостью могли пользоваться в домашних условиях. — Для впрыскивания через нос, — сказал Мартин, — препарат должен быть растворен в инертном солевом растворе. Затем он рассказал Селии, что уже были проведены эксперименты с несколькими типами детергентов. Самым лучшим и наименее токсичным, не вызывающим раздражения носовых пазух, оказался новый продукт, недавно разработанный в Соединенных Штатах, и кстати, компанией «Фелдинг-Рот». — Так, значит, можно будет ограничиться «домашней аптечкой»? — просияла Селия. — Совершенно верно, — улыбнулся Мартин. — Я так и думал, что вас это обрадует. Обычная дозировка, — продолжал Мартин, — рассчитана на два приема в течение дня. Координация клинических испытаний в Англии — а они начнутся незамедлительно — возложена на двух специалистов-медиков, недавно включенных в штат института в Харлоу. Главное внимание намечено уделить возрастным группам от сорока до шестидесяти, но в отдельных случаях диапазон может быть расширен в ту и другую стороны. Мы также проведем испытания препарата на пациентах с болезнью Альцгеймера в ранней стадии. Болезнь, конечно, необратима — на этот счет мы иллюзий не питаем, — но, возможно, нам удастся замедлить ее развитие. Селия, со своей стороны, рассказала Мартину о планах проведения испытаний препарата в Америке. — Мы хотим начать их как можно скорее. Поскольку требуются различные предварительные процедуры и разрешение ФДА, мы, вероятно, от вас отстанем. Но не намного. Они продолжали возбужденно обсуждать будущее пептида-7, с которым связывали такие большие надежды… В итоге переговоров в Харлоу было решено, что наилучшей упаковкой для пептида-7 станет маленький пластиковый пузырек с откидной крышкой. Чтобы получить нужную дозу, следовало нажать пальцем головку клапана. Контейнеры подобного типа открывали широкие возможности для интересного, привлекательного дизайна. Для получения пузырьков предполагалось заключить контракт с фирмой, специализирующейся на пластиковой таре. Это решение можно было принять на месте, в Нью-Джерси. В день отъезда Селии умерла мать Мартина. Она ушла из жизни тихо, никому не причинив хлопот или беспокойства. Как потом рассказывал об этом Мартину врач из дома для престарелых, где миссис Пит-Смит находилась последнее время, «она отправилась в мир иной словно маленькая лодочка, исчезнувшая ночью в спокойном море». Спокойствие, подумал Мартин со смешанным чувством грусти и облегчения, было присуще его матери слишком долгие годы. Активная работа мозга, а не тихая, спокойная гладь морская — вот что придает смысл жизни. Болезнь Альцгеймера лишила ее этого смысла, и он вновь, в который раз уже, с надеждой подумал о будущем своего пептида-7. На скромных похоронах были лишь Мартин, его отец и подруга Мартина Ивонна. Потом Пит-Смит-старший вернулся к своему занятию, к работе над мраморным могильным надгробием. Плиту, которую он заказал, доставили несколько дней назад. Мартин и Ивонна возвращались в Харлоу молча. Они понимали друг друга без слов. Прошло несколько месяцев. За этот срок в штаб-квартире компании «Фелдинг-Рот» в Нью-Джерси были приняты важные решения. Они сопровождались многочисленными перелетами на другую сторону Атлантики представителей руководства компании.