— С этим я справлюсь, — заверила его Селия. — И насчет монтейна я с тобой согласна. — Одновременно, — отметил Сэм, — ты должна подумать о преемнике на посту директора отдела торговли фармацевтическими товарами. — Билл Ингрэм, — не задумываясь ответила Селия. — Хороший работник, к тому же полностью подготовленный. Он, как и я, работал над монтейном. «Вот он принцип — следуй за тем, кто идет впереди», — подумала Селия. Именно о нем она поведала Эндрю еще во время их медового месяца. Как давно это было! Она шла наверх по следам Сэма, и до чего же удачно все сложилось! А теперь Билл идет по ее следам; интересно, кто будет следующий? Кто пристроился к колеснице Билла? Вечером, когда Селия рассказала Эндрю о предстоящем повышении, он обнял ее и сказал: — Я так горжусь тобой! Впрочем, как всегда! Позднее, когда они собирались лечь спать, Селия устало проговорила: — Ну и денек сегодня выдался! — Это был радостный день, — продекламировал Эндрю. — Надеюсь, так будет всегда. И причин для иного не вижу. Но Эндрю ошибался. Первая дурная весть пришла ровно через неделю. Билл Ингрэм, не потерявший с годами своего мальчишеского облика, вошел в кабинет Селии, который вскоре предстояло занять ему самому. Запустив пальцы в рыжую, непокорную, как и раньше, шевелюру, он сказал: — Я решил, что вам следует взглянуть на это, хотя, по-моему, ерунда какая-то. Один приятель прислал из Парижа. «Этим» оказалась вырезка из газеты. — Сообщение во «Франссуар», — пояснил Ингрэм. — Вы понимаете по-французски? — Вполне достаточно, чтобы разобраться. Селия взяла вырезку, и, когда начала читать, ее словно морозом пробрало от страшного предчувствия: ее зазнобило, сердце сжалось. Информация была краткой. В маленьком французском городке Нуазонвиле, неподалеку от бельгийской границы, год назад одна женщина родила девочку. Недавно врачи поставили диагноз: ребенок страдает нарушением деятельности центральной нервной системы, полностью исключающим нормальные двигательные функции конечностей. Тестирование показало, что развитие мозга также отсутствует. Возможностей лечения выявить не удалось. Ребенок был дебилом и, по мнению врачей, безнадежным. Во время беременности мать девочки принимала монтейн. Теперь врожденную дефективность ребенка и она, и другие члены ее семьи связывали с этим препаратом. В заметке не сообщалось, разделяют ли это мнение врачи. Сообщение во «Франссуар» заканчивалось загадочной фразой: «Еще один случай, по всем признакам идентичный, зарегистрирован в Испании». Селия молчала. Погруженная в раздумья, она пыталась осмыслить только что прочитанные строки. — Как я уже сказал, — успокоил ее Билл Ингрэм, — я не думаю, что существуют основания для беспокойства. Кроме того, «Франссуар» известна своей склонностью к сенсациям. Вот если бы речь шла о газете «Монд» — тогда другое дело. Селия продолжала молчать. Она думала: сначала Австралия. Теперь Франция и Испания. И, однако же, здравый смысл подсказывал ей: Билл прав. Действительно, причин волноваться не было. Она напомнила себе о собственной твердой уверенности в монтейне, о тщательнейшем исследовании препарата во Франции, о длительных испытаниях в других странах — все они выявили исключительную безопасность этого лекарственного средства. Нет, никаких причин для беспокойства быть не может! И все-таки… — Билл, — решительно сказала Селия, — выясните с максимальной оперативностью все, что известно об этих двух случаях. О результатах доложите мне немедленно. Она взяла вырезку из французской газеты и положила к себе на стол, заметив при этом: — Это я оставлю у себя. — Как вам будет угодно. — Ингрэм взглянул на часы. — Я созвонюсь с «Жиронд-Шими». У них еще не закончился рабочий день, а я знаю одного из их парней… — Действуйте! — отрезала Селия. — Без промедления! Билл явился с докладом через час. Физиономия его сияла. — Все спокойно! — заявил он. — Я имел продолжительный разговор с приятелем из «Жиронд-Шими». Ему известно все, что касается двух случаев, упомянутых «Франссуар»; по его словам, проводилось тщательное расследование и нет оснований для малейших сомнений. Группа ученых и медиков выезжала в Нуазонвиль; эти же люди побывали в Испании, где изучали второй случай. — Он еще что-нибудь сказал? — спросила Селия. — Меня интересуют подробности. — Сказал. — Билл бросил взгляд на страничку, которую держал в руках. — Между прочим, оба эти случая удивительно напоминают австралийский. Если помните, тревога тогда оказалась ложной. — Знаю. — Так вот, обе женщины — матери дефективных детей — во время беременности употребляли чудовищную смесь различных лекарств и плюс ко всему спиртное. — Но монтейн они ведь тоже принимали? — Что верно, то верно. И по словам Жака Сен-Жана, моего французского коллеги, поначалу в «Жиронд-Шими» все ужасно разволновались, ну прямо вроде вас. И кстати, он подчеркнул, что у их компании на карту поставлено не меньше, если не больше, чем у «Фелдинг-Рот». — Что еще? — резко перебила его Селия. — В общем, они пришли к такому заключению: монтейн не имеет ни малейшего отношения к дефективности новорожденных ни в том, ни в другом случае. Так решили ученые и врачи, а также консультанты, приглашенные извне. Они же установили, что ряд сочетаний лекарств, которыми пользовались обе женщины, может привести к опасным последствиям. — Я хочу прочитать оба документа полностью, — сказала Селия. — Как скоро мы их можем получить? — Они у нас есть. — У нас? Здесь? — Да, в этом здании, — утвердительно кивнул Билл. — Жак Сен-Жан говорит, что они у Винсента Лорда. Их выслали недели две назад; в «Жиронд-Шими» твердо следуют правилу держать партнеров в курсе всех дел. Хотите, я могу попросить Винса… — Нет, — сказала Селия. — Я сама их возьму. Вы свободны. — Послушайте. — В голосе Билла Ингрэма слышалась явная тревога. — Если позволите, по-моему, вам не стоит так переживать из-за… — Я же сказала, вы свободны! — отрезала Селия. Она больше не могла сдерживать охватившего ее волнения. — Зачем они вам понадобились? — спросил Селию Винсент Лорд. — Потому что мне важно самой ознакомиться с этими документами, а не пользоваться информацией из вторых рук. — Возможно, под «вторыми руками» вы подразумеваете меня, — заметил Лорд, — но я достаточно компетентен, чтобы составить соответствующее заключение о материалах такого рода. Собственно, это я и сделал. — И каково же ваше заключение? — Я считаю, что ни один из упомянутых случаев не имеет к монтейну ни малейшего отношения. Об этом свидетельствуют все полученные данные, а ведь они самым тщательным образом изучались компетентными, квалифицированными специалистами. Лично я считаю — и эту точку зрения разделяют теперь и в «Жиронд-Шими», — что семьи, о которых идет речь, попросту пытались вытянуть из них деньги. Подобное случается. — Сэм знает об этих докладах? — спросила Селия. — По-моему, это не тот повод, чтобы тревожить его. — Отлично, — ответила Селия. — Я не намерена сейчас оспаривать ваше мнение. Тем не менее мне хотелось бы прочитать их самой. Во время этой беседы от подчеркнутого дружелюбия Лорда в отношении Селии, особенно в последнее время не осталось и следа. — Если вам вздумалось изображать ученого, способного делать самостоятельные выводы, — желчно заметил Лорд, — то позвольте напомнить: ваш пожелтевший диплом бакалавра химических наук давным-давно устарел. Селию удивило нежелание директора по науке удовлетворить ее просьбу, однако она вовсе не хотела превращать этот разговор в перебранку. — Я ни на что не претендую, Винс, — спокойно ответила она. — Я вас просто прошу. Пожалуйста, дайте мне эти доклады. То, что за этим последовало, также удивило ее. Доклады оказались не в централизованном досье компании, как полагала Селия, а среди личных бумаг Лорда. Он с кислой миной открыл ключом ящик своего рабочего стола, извлек оттуда документы и передал их Селии. — Благодарю вас, — спокойно сказала Селия. — Я их вам верну. В тот вечер Селия, несмотря на усталость, долго не ложилась спать. Нужно было прочитать оба доклада и значительную часть стенограммы судебного разбирательства в Австралии. Последний документ вызвал у нее особую тревогу. В полной стенографической записи содержалось несколько пунктов, отсутствующих в сокращенном варианте, прочитанном ею ранее. Новостью для Селии явилось то, что австралийка, мать дефективного ребенка, уже дважды рожала. Дети были вполне здоровыми. Тщательно были обследованы и все предполагаемые отцы дефективного ребенка. Во всех четырех случаях не удалось обнаружить никаких признаков умственных или физических отклонений ни у подозреваемых, ни у их прямых родственников. Доклады о случаях во Франции и Испании, полученные у Винсента Лорда, в общем, соответствовали тому, что о них ранее говорил Билл Ингрэм. Подробности, которые в них содержались, также подтверждали мнение Лорда, что расследования, предпринятые компанией «Жиронд-Шими», проводились компетентными людьми с высокой степенью ответственности.