Лорд коснулся большого конверта, содержимое которого он только что приобрел. — Что вас заставило так обойтись с доктором Мейсом? Рэдмонд замешкался. — Он позволил себе кое-что сказать в мой адрес. — Что же именно? — Уж если вы так хотите знать, — тут в голосе Рэдмонда зазвучали уязвленные нотки, — он обозвал меня паршивым педиком. — А что вас, собственно, не устраивает? — спросил Лорд, вставая из-за стола. — Вы и есть такой. Выходя из бара, Лорд оглянулся. С побелевшим, искаженным от ярости лицом Тони Рэдмонд смотрел ему вслед. Всю неделю Винсент Лорд не мог решить, что же все-таки делать. Он так ничего и не предпринял вплоть до встречи с Сэмом Хауторном. — Я слышал, вы побывали в Вашингтоне, — сказал Сэм. — Видимо, ваша поездка неким образом связана с деньгами, которые я вам перевел? — Предположение правильное, — кивнул в ответ Лорд. — Я не из тех, кто любит питаться предположениями, — заметил Сэм. — И если вы думаете, что таким образом ограждаете мой покой, выбросьте это из головы! Я хочу знать все, как оно есть. — В таком случае мне нужно принести кое-какие бумаги из своего кабинета, — ответил Лорд. — Я вам их покажу. Полчаса спустя, закончив чтение, Сэм тихонько присвистнул. На его лице было написано беспокойство. — Вы понимаете, — сказал он директору по науке, — если мы немедленно что-то не предпримем, то сами станем соучастниками преступления. — Вероятно, — ответил Лорд. — Но что бы мы ни предприняли, если дело станет достоянием гласности, грязи будет предостаточно. Нам придется объяснить, каким образом удалось заполучить эти документы. Кроме того, в ФДА нас возненавидят и никогда нам этого не простят, не важно, кто тут прав, а кто виноват. — Тогда какого черта вы нас в это дело втянули? — Зато теперь у нас есть такое, что всегда может оказаться полезным. А уж способы для этого имеются, — доверительно заметил Лорд. Во время всего этого разговора Лорд оставался невозмутимым. Он и сам не мог бы объяснить почему, но испытывал полное спокойствие и легкость. И после недолгого раздумья он понял, какого курса следует придерживаться. — Поймите же, — сказал он Сэму, — в свое время я считал, что нечто подобное поможет нам сдвинуть с мертвой точки стейдпейс, но эта проблема уже позади. Но ведь будут и другие. А разве нам нужны неоправданные проволочки при получении разрешения на производство новых лекарств? — Надеюсь, вы не хотите сказать, что… — Сэм был явно потрясен. — Я ничего не хочу сказать. Разве что рано или поздно нам снова придется иметь дело с Мейсом. Так вот, если он вздумает вставлять нам палки в колеса, у нас есть чем с ним бороться. Так что давайте подождем до поры до времени и, если понадобится, воспользуемся этим в будущем. Сэм встал из-за стола и беспокойно заходил по комнате. — Может быть, вы и правы, но мне все это не нравится, — наконец проворчал он. — Мейсу это тоже не понравится, — заметил Лорд. — И позвольте вам напомнить, что преступник он, а не мы. Сэм, казалось, хотел было ответить, но Лорд заговорил первым: — Когда будет нужно, позвольте мне взять на себя грязную работу. Сэм нехотя кивнул, а Лорд про себя добавил: «Мне это даже доставит удовольствие». В начале 1975 года Селия вновь получила повышение по службе. Она стала директором отдела торговли фармацевтическими товарами. Этот пост автоматически делал ее вице-президентом компании: ее положение было лишь чуточку ниже, чем у вице-президента по торговле и рыночным операциям, — отличный итог для любого, кто начал свою деятельность с должности разъездного агента. А уж для женщины добиться такого было просто великолепно. На новом месте Селии предстояло не так часто, как за три последних года, контактировать с Сэмом Хауторном, но он дал ей понять, что доступ к нему по-прежнему остается для нее открытым в любое время. — Если тебе покажется, что в компании происходит что-то неладное, что пора предпринять какие-то действия, а мы медлим, я хочу, чтобы ты держала меня в курсе дела, — сказал ей Сэм в ее последний день в роли помощника президента по особым поручениям. А на обеде, устроенном в доме Хауторнов в честь Селии и Эндрю, жена Сэма, Лилиан, подняв бокал, произнесла: — За вас, Селия, хотя из эгоистических соображений я бы предпочла, чтобы вы оставались на прежнем месте; ведь вы так облегчали жизнь Сэму, а теперь мне прибавятся лишние заботы. В тот вечер на обеде была и Джулиет Хауторн. Ей исполнилось девятнадцать лет, и она ненадолго приехала домой из колледжа. Ее сопровождал приятный, интересный молодой человек. Представляя его, Джулиет сказала: «Знакомьтесь — Дуайт Гудсмит, мой друг. Будущий адвокат». Когда Лилиан закончила тост, Сэм добавил с улыбкой: — Селия еще не знает о самых главных переменах в своем служебном положении. Я успел распорядиться об этом лишь сегодня в конце работы. Отныне за автомобилем Селии закрепляется постоянное место на «кошачьем чердаке». Так называемый кошачий чердак — верхний этаж гаража, примыкавшего к зданию штаб-квартиры «Фелдинг-Рот», — предназначался исключительно для самых высокопоставленных служащих компании. Они могли ставить здесь машины и по удобному застекленному переходу проходить в основное здание. Специальный лифт молниеносно доставлял их на одиннадцатый этаж, в «царство руководства». Сэм был одним из тех, кто пользовался «кошачьим чердаком». Каждый день он оставлял здесь свой серебристо-серый «роллс-бентли», предпочитая его служебному лимузину с шофером, который полагался ему как президенту. Служащие, занимавшие не столь высокое положение, пользовались нижними этажами гаража, оттуда им приходилось переходить по улице в главное здание и подниматься наверх. По пути домой Эндрю заметил: — Ты, несомненно, приняла мудрое решение, еще давно, когда решила сделать ставку на Сэма. — Да, — согласилась Селия и добавила: — В последнее время он меня тревожит. — Почему? — Раньше Сэм не был таким издерганным, а теперь впадает в отчаяние из-за любой ерунды. Впрочем, наверное, это результат большой ответственности. Иногда он вдруг становится скрытным, словно его что-то тревожит, а он не хочет, чтобы об этом стало известно. — Тебе своих волнений хватает, — напомнил ей Эндрю. — Нечего еще взваливать на себя сугубо личные проблемы Сэма. — Доктор Джордан, вы день ото дня становитесь мудрее! Селия с благодарностью пожала руку мужа. Наступивший месяц ознаменовался добрыми для «Фелдинг-Рот» новостями. Руководство компании пришло в ликование от известия из Франции: там был принят к производству и продаже новый препарат монтейн. Это означало, что в соответствии с соглашением о лицензии между «Фелдинг-Рот» и «Жиронд-Шими» можно начинать апробацию монтейна в США. Когда Селия узнала, что лекарство предназначается для помощи беременным, особенно в первые недели, когда тошнота и дурнота по утрам бывают наиболее частыми, она испытала муки сомнений. Селия не хуже других запомнила урок талидомида с его ужасными последствиями. И еще она помнила, как потом радовалась, что следовала настойчивым советам Эндрю не принимать никаких лекарств во время обеих беременностей. Своими сомнениями Селия поделилась с Сэмом. Он ее выслушал с вниманием и сочувствием. — Когда я впервые услышал о монтейне, — признался Сэм, — моя реакция была такой же. Но потом, узнав поподробнее об этом препарате, я убедился в его замечательной эффективности и абсолютной безопасности. После скандала с талидомидом миновало пятнадцать лет. За это время произошел колоссальный прогресс в области фармацевтических исследований, в том числе и в методике испытания новых препаратов. Да и требования соответствующего законодательства в 1975 году куда строже, чем в 1950-е годы. Сэму удалось убедить Селию не спешить с выводами, пока она не ознакомится со всеми данными. Вскоре она лишний раз смогла убедиться, сколь большое значение придавали монтейну в компании «Фелдинг-Рот». Вице-президент и финансовый контролер компании Сэт Фейнголд признался Селии: — Сэм обещал совету директоров, что монтейн принесет нам крупный доход, а мы в нем чертовски нуждаемся. В этом году наши балансовые ведомости выглядят так, словно пора просить милостыню. Я разговаривал с финансистами из «Жиронд-Шими». Французы считают, что этот препарат сулит им колоссальную прибыль. — Важно, чтобы все мы, работники коммерции, помнили и всякий раз, когда речь заходит о монтейне, подчеркивали следующее: это средство совершенно безопасно для беременных. — Наклонившись к микрофону на трибуне, Селия добавила: — Более того, это радостное средство! О подобном лекарстве мечтали, его ждали и наконец дождались все женщины, веками страдавшие от тошноты и недомогания во время беременности. И принесла им избавление наша компания «Фелдинг-Рот». Отныне женщины Америки свободны от стародавнего ига. Каждый новый день беременности станет ярче, лучше, счастливее! У нас есть такое лекарство. Настал конец эре «утренней дурноты»! И это дело наших рук! Зал разразился воодушевленными рукоплесканиями. Стоял октябрь 1976 года. Селия прибыла в Сан-Франциско на конференцию коммерческого персонала компании. Подготовка запуска монтейна в торговлю шла вовсю. В компании надеялись, что месяца через четыре, в феврале, лекарство поступит в продажу. Тем временем требовалось основательно ознакомить с новым препаратом тех, кому предстояло его продавать. Что касается испытательных программ, то в США они проводились уже полтора года — на животных и на пятистах добровольцах: при этом обнаружились лишь самые легкие и незначительные с точки зрения медицины побочные эффекты. Результаты были хорошие и вполне соответствовали тем, что удалось получить в других странах, где монтейн поступил в продажу и успел завоевать необычайную популярность среди врачей и их подопечных. Вслед за завершением испытательных программ в США, как обычно, в ФДА в Вашингтоне была направлена объемистая заявка. Надеялись на скорое положительное решение. К сожалению, надежда эта не оправдалась. Из ФДА так и не было получено разрешение даже на рецептурную продажу препарата. Это обстоятельство, словно туча, нависло над тщательно разработанной в «Фелдинг-Рот» программой реализации нового средства. Тем временем в штаб-квартире компании пришли к выводу, что нет никакой возможности приостановить все приготовления в ожидании разрешения ФДА — это грозило потерей как минимум шести месяцев активной торговли, а значит, резким снижением доходов. Было решено продолжать производство препарата, разворачивать рекламу, проводить взбадривающие мероприятия, подобные сан-францисскому. При этом не терялась надежда, что зеленый сигнал светофора ФДА зажжется до наступления критического срока. Сэм Хауторн, Винсент Лорд да и другие не сомневались, что разрешения ФДА осталось ждать недолго. Эта уверенность подогревалась интересом к новому лекарству в органах массовой информации.