Атлас встретился взглядом с Эйвери и движением головы дал понять, что пойдет к гостям. Она кивнула. Когда Атлас повернулся, она сняла с его пиджака несуществующую ворсинку. Просто не могла удержаться, ведь то был их последний миг близости перед расставанием: незаметный, интимный жест, словно Эйвери напоминала себе, что Атлас принадлежит только ей и она никогда его не отпустит. Он улыбнулся в ответ на прикосновение и исчез в толпе. С титаническим усилием Эйвери переключила внимание на отца. – С большой радостью представляю вам – Зеркала! Пирсон Фуллер взмахом руки указал на потолок. Голограмма заснеженного неба исчезла, сменившись чертежами новой башни – сплетениями линий, углов, изгибов. Проекции сияли, напоминая живое существо. – На самом деле это две башни, служащие зеркальным отражением друг друга, светлая и темная. Полярные противоположности, как день и ночь. Одна не имеет смысла без другой, как и многое в нашем мире. Отец пустился в объяснения, что идея эта пришла им благодаря шахматам, но Эйвери не слушала. Она смотрела наверх, на проекцию. Свет и тьма. Добро и зло. Правда и ложь. Эйвери могла назвать еще множество контрастов в своей «идеальной» жизни, окутанной мрачными секретами. Гости перешептывались, называя проект башен роскошным, фантастическим. Всем не терпелось увидеть их воочию. Конечно, большинство отправятся на черно-белый бал в честь открытия: частные чартерные рейсы забронировали еще месяц назад. Все как с Башней в Рио четырьмя годами ранее или в Гонконге десятилетие назад. Но Эйвери не хотелось никуда ехать. Вдруг ее слух полоснуло знакомое имя. Раздались новые аплодисменты. Эйвери потрясенно заморгала. Атлас, стоявший в противоположной стороне зала, тоже выглядел растерянным. – Мой сын Атлас работает со мной уже несколько месяцев, – проговорил отец, даже не глядя в его сторону. – С гордостью хочу сообщить, что после открытия Зеркал он переедет в Дубай и встанет во главе всех дел. Надеюсь, вы не прочь поднять бокалы за новую башню и за Атласа! – За Атласа! – выкрикнули гости. Эйвери не могла собраться с мыслями. Голова шла кругом. Атлас переезжает в Дубай? Она глянула в его сторону: невыносимо хотелось встретиться с ним взглядом. Но он, выполняя роль послушного сына, улыбался и принимал поздравления. Когда мимо пролетел поднос, Эйвери с такой силой бросила туда пустой бокал, что ножка раскололась надвое. Несколько гостей одарили ее любопытными взглядами – что же вывело из себя всегда сдержанную Эйвери Фуллер? Но ховер-поднос улетел, унося прочь улику, к тому же ей сейчас было все равно. Она думала только об Атласе – и о его возможном переезде. На планшете зажужжало входящее сообщение: «Не беспокойся. Я не поеду». Бурлящие в душе тревоги и сомнения немного улеглись. Раз Атлас сказал, что не поедет, так оно и будет. Все же Эйвери тревожили странные нотки в голосе отца. «С гордостью хочу сообщить…» – сказал он, но без всякой гордости. Папа смотрел на Атласа недоверчиво, будто проснулся и обнаружил, что последние тринадцать лет в его доме живет незнакомец. Словно почувствовав взгляд Эйвери, Атлас посмотрел на нее. Она еле заметно тряхнула головой, пытаясь сказать: проблема не в нем, а в отце. Возможно, Пирсон чувствовал, что между ними происходит нечто необычное. Или подозревал, но не мог признаться себе в этом. Эйвери и Атлас ходили по краю пропасти. А отец поступал так же, как в сходных случаях в бизнесе: пытался изолировать проблему, пока не найдется решение. Всплыл истинный смысл этого поступка: папа отправлял Атласа в ссылку. Леда С другого конца зала Леда внимательно следила за Эйвери и Атласом, не упуская ни малейшей детали. Что ж, похоже, брата и сестру Фуллер это заявление застало врасплох. Может, в их райском уголке не так уж и спокойно. Стоит за это выпить, решила Леда, и ноги сами понесли ее к бару. – Леда! – В руку вцепилась мама. Девушка со вздохом развернулась, в очередной раз поражаясь способности Илары вложить целую гамму эмоций – укор, разочарование, предупреждение – в одно-единственное слово. – Идем поприветствуем хозяйку, – настойчиво проговорила та, уводя дочь в противоположном направлении. – Хотела взять себе содовой, – соврала Леда. – Элизабет! – Илара вышла вперед и сдержанно обняла миссис Фуллер. – Какой удивительный вечер! Вы, как всегда, превзошли сами себя. – Ох, это все Тодд. Лучший в мире организатор мероприятий. Гений креативности, – взволнованно проговорила миссис Фуллер и понизила голос, будто собиралась открыть шокирующую тайну. – Вы бы знали, что он приготовил для бала по сохранению Гудзона! Просто за гранью! Вы ведь, конечно, придете? – запоздало проговорила хозяйка вечеринки. – Ни за что не пропустим, – с улыбкой ответила Илара. Леда знала, что втайне мама мечтала поработать над организацией подобного приема, но никто ее не звал. Они уже пять лет жили наверху Башни, но по-прежнему считались нуворишами. Миссис Фуллер повернулась к Леде: – Как поживаешь, дорогая? Наверное, ты ищешь Эйвери, но я даже не знаю, где она… «С вашим сыном», – ядовито подумала Леда, но лишь кивнула в ответ. – Ах, вот и она! Эйвери! – требовательно позвала миссис Фуллер. Бывшая подруга всегда называла голос мамы генеральским. – Смотри, кого я нашла для тебя. Леду! Мы как раз говорили о бале по сохранению Гудзона. Оставив компанию гостей, с притворной улыбкой Эйвери направилась к ним. – Леда, потрясающе выглядишь. Надеюсь, тебе здесь нравится? – невыразительным голосом спросила она. Миссис Фуллер уже не обращала на них внимания: вместе с мамой Леды она подплыла к другой компании. Две бывшие подруги остались наедине. – Лучше и не придумаешь, – язвительно отозвалась Леда. Эйвери опустилась на стул в углу комнаты. Юбка с невесомой сеткой окутала ее золотым облачком. Без зрителей Эйвери заметно приуныла: – Я не в настроении. Леда опустилась на соседний стул. – Что ты делаешь? – удивленно спросила Эйвери. Леда не знала, что ответить. Может, ей хотелось передохнуть от вечеринки. – Старые привычки сложно искоренить, – ответила Леда, но желчи в ее голосе не было. Некоторое время они молча наблюдали за водоворотом наигранного смеха, деловых разговоров и светских бесед среди мягкого сияния фонариков. – Не думала, что ты придешь. Слова Эйвери смутили Леду, но она быстро нашла что ответить: – И пропустить то заявление про Дубай? Ни за что! Леда не знала, какую реакцию рассчитывала вызвать – всплеск паники, гнева, печали, – но ничего этого не получила. Совсем ничего. Эйвери словно окаменела – сцепив ладони на коленях и скрестив длинные ноги, она будто и не дышала. Сидела, как мраморное изваяние. «Трагическая красота» – так назвал бы ее скульптор, возводя в ранг шедевров. Леде стало обидно за себя и Эйвери: они сидели в блеклой, страдальческой тишине, а кругом лежали осколки их былой дружбы. А ведь они на вечеринке! Жалкое зрелище. С проплывавшего мимо подноса Леда схватила бокал сангрии. «Только попробуй остановить меня, мамочка!» – подумала она. – Ты права, зря я пришла. Не стоило мне этого делать. В школе было намного проще сосредоточить свою ненависть на Эйвери, ведь та вела себя с безупречной невозмутимостью. Но как сердиться на нее, если за всем этим спокойствием скрывалась ранимая душа? Эйвери подняла голову и молча взглянула на Леду. Воздух словно налился свинцом. Однако Леда не хотела отворачиваться первой, поэтому выдержала взгляд Эйвери, ожидая ее реакции. Подруга сама отвела глаза. – Хорошо тебе повеселиться, – сказала Эйвери и удалилась. Леда опустошила бокал вина и оставила его на столике. А будет еще бал по сохранению Гудзона. Идти туда Леда не планировала, но теперь передумала. Она докажет, что может веселиться на вечеринке даже в присутствии бывшей подруги. Кого же Эйвери возьмет с собой? Возможно, явится одна. Не придет же она, в конце концов, под ручку с братом? В прошлый раз Эйвери привела Ватта, и вот чем все закончилось. Леду осенило: может, ей самой прихватить с собой на гала-прием Ватта? Со своим чудо-компьютером он очень даже пригодится – вдруг он умеет общаться с Надей на расстоянии. Тогда он прямо на месте соберет нужную информацию – на Эйвери, Райлин и всех тех, кто по собственной глупости встанет у Леды на пути. А в качестве приятного бонуса гости решат, что она увела у Эйвери парня. Все помнили, что Ватт пришел с ней на вечеринку Университетского клуба, а теперь увидят, как он идет под руку с Ледой и отдает ей все свое внимание. Наконец-то хоть кто-то предпочтет ее безукоризненной недотроге Эйвери Фуллер. Леда порадовалась своей идее, хотя внутренний голос мрачно, язвительно шептал: все это не взаправду. Ватт выберет ее не по доброй воле. Придется заставить его шантажом, как она поступала в последнее время. Разве кто-нибудь мог сам выбрать Леду?