— А кто это? — Это главный бухгалтер компании. Леонид Григорьевич Сидельников. Но он сейчас лежит в больнице. — В какой больнице он находится? — Сейчас вспомню. Кажется, в Первой клинической больнице. Да, точно, в Первой клинической. — Так что же получается? Компания сейчас находится без руководства? Хотя бы один ответственный человек имеется? — Имеется, — тихо ответила Елизавета. — Юридический консультант. — Как его зовут? — Аркадий Сергеевич Сокольников, — ответила девушка и добавила: — Это мой племянник. — Простите? Вы, наверное, хотели сказать, дядя? — спросила я, удивленно глядя на Елизавету. По моим прикидкам, ей было не больше двадцати лет. В таком случае ее племяннику должно было быть… то есть он что? Еще не вышел из школьного возраста? — Нет, это мой племянник, — твердо проговорила девушка. — Правда, не родной, а двоюродный, а может, и троюродный. Мне девятнадцать лет, а Аркадию — тридцать. Ну, так уж получилось, что мой папа является двоюродным братом бабушки Аркадия. Папе семьдесят лет, я у них с мамой поздний ребенок. Вернее, у папы есть еще одна дочь, старшая, от первого брака. А Аркаша попросил Константина Александровича взять меня к себе в секретарши, — бесхитростно сообщила девушка. «Ах, ну конечно, семейственность еще ведь никто не отменял, — подумала я, — и вряд ли отменит. Кстати, а перекус определенно пошел Елизавете на пользу. Она перестала запинаться на каждом шагу. И вполне связно теперь излагает свои мысли». — А вторая жена моего папы была бездетная, так что у меня есть только одна единокровная сестра. И еще Аркаша, — продолжала рассказывать Елизавета. Я уже перестала что-либо понимать в запутанных родственных связях Елизаветы и ее племянника. — Хорошо, племянник так племянник, — согласилась я, решив больше не возвращаться к теме родственников Елизаветы. — Скажите, что вам известно об отношениях Константина Александровича и его компаньона? Николая Витальевича Самодвигина. — Ну, так, ничего особенного. — Елизавета пожала полными плечами. — Кажется, они учились вместе. То ли в школе, то ли в институте. Правда, Аркадий как-то сказал, что они познакомились на какой-то там конференции, которую устроили специально для предпринимателей. Поэтому точно я ничего не могу сказать. — Так, понятно. Что еще вам известно? Они сразу же начали заниматься газовым оборудованием? — Кажется… хотя. Нет, вроде бы они сначала продавали компьютеры и только потом стали торговать газовым оборудованием. — Так как же все-таки они общались? — я вернулась к первоначальному вопросу о взаимоотношениях Бартелеймонова и Самодвигина. — Да нормально они общались. — То есть между ними не было ни споров, ни скандалов, ни тем более конфликтов? — продолжала я уточнять. — Ну, я не могу так сказать. Может быть, и были. Теперь только Николай Витальевич может сказать. — Елизавета, я вас правильно поняла: вы не слышали, как они ругались, скажем так, но не исключена возможность, что они все-таки были недовольны друг другом? — Я очень недавно пришла сюда, поэтому… Я не могу судить, но… вроде бы как-то холодно они общались в последнее время. Кажется, однажды даже зашел вопрос о том, какой процент прибыли причитается каждому. Вроде бы так. — А… скажите, Николай Витальевич часто устраивает себе отдых? В том числе и за границей? — Пожалуй, что да, довольно часто. — Скажите, Елизавета, а как сотрудники компании восприняли весть об убийстве шефа? — Ну как. Сначала все взбудоражены были. Потом немного все улеглось. — Какие-то предположения насчет убийства у людей есть? — Да особенно никто ничего не обсуждает. Но… — Что вы хотите сказать? Елизавета подошла к двери, открыла ее и выглянула в коридор. Потом снова заперла дверь и вернулась на свое место. — Так что вы хотели сказать? — спросила я снова. — Ходят слухи, что в этом заинтересован Николай Витальевич, — почему-то шепотом сказала девушка, хотя, кроме нас с ней, в кабинете больше никого не было. — Это означает, что у них все-таки были конфликты? — При мне они не ссорились, — твердо сказала Елизавета. — И от других сотрудников я не слышала ничего подобного. Просто, понимаете, Николай Витальевич занимает офис на Девятой Дачной. А здесь он появляется сравнительно редко. У него там и секретарша имеется, Ядвига Леопольдовна. — Она что, полька по национальности? — Да вроде бы. Но точно я не знаю. — И вы с ней не общаетесь? — Нет, конечно. — Елизавета удивленно взглянула на меня. — Она же на Дачных сидит, а я здесь. И вообще… Она какая-то нелюдимая. Вечно хмурая, никогда не улыбнется. — Скажите, а может быть, вы слышали разговоры о том, что Николай Витальевич и Константин Александрович планировали отделиться друг от друга? Ну, то есть работать независимо друг от друга, — пояснила я. — Нет, никогда о таком не слышала. — Елизавета с еще большим удивлением посмотрела на меня. У меня не было оснований не верить всему тому, что рассказала Елизавета. К тому же зачем ей было что-либо скрывать? Она на этой должности совсем недавно, без году неделя, как говорится. Поэтому она еще не успела войти в курс дела и всего того, что творилось в компании. А то, что знала, выложила безо всяких прикрас. Но тем не менее нельзя сбрасывать со счетов определенные разногласия, которые, несомненно, были между Бартелеймоновым и Самодвигиным. Просто не бывает ведь так, чтобы отношения всегда оставались бы идеальными. Так даже в семье не бывает, между близкими людьми. Что уж тут говорить о посторонних людях, связанных только коммерческими интересами. Однако мне стало ясно, что непонимание это носило скорее локальный, чем глобальный характер. Иначе сотрудники перетирали бы ситуацию на всех углах. Но все-таки окончательно отказываться от того варианта, что Самодвигин заказал Бартелеймонова и, естественно, профинансировал устранение компаньона, было нельзя. Стало быть, эта версия пока оставалась. Необходимо было проверить ее в самое ближайшее время. Хотя как это сделать, если Самодвигин сейчас находится за границей? И когда вернется, неизвестно. В принципе, если убийство организовал он, то он может оставаться вне досягаемости неопределенно долгое время. Действительно, это самая удобная позиция. Где находится предполагаемый заказчик — никто не знает. Допросить его на предмет нахождения во время убийства Бартелеймонова, то есть подтвердить или опровергнуть его алиби, не представляется возможным. Так что же делать в таком случае? «Отрабатывать другие варианты, Таня», — сказала я самой себе. — Елизавета, у меня к вам еще такой вопрос будет. Скажите, происходили ли с Константином Александровичем какие-то из ряда вон выходящие события в последние дней пять-шесть перед убийством? — Какие-то такие события? А что должно было произойти? Я не понимаю… — растерянно сказала девушка. — Ну, может быть, он был очень расстроен, или, наоборот, радовался чему-то? — Да нет, ничего такого не было. Ну, то есть он был как всегда. — Одним словом, бурных проявлений радости или печали вы за своим шефом не заметили? — Да, не заметила, Константин Александрович вообще-то всегда был такой… ну, невозмутимый, что ли. Ну, не как робот, конечно, но все же… — Хорошо, я вас поняла. Тогда давайте сделаем вот что. Вы постараетесь сейчас вспомнить, как обычно проходил рабочий день у вашего босса. Ладно? — Ну ладно, хотя и вспоминать-то особенно нечего. Значит, Константина Александровича привозил сюда, в офис, его телохранитель и водитель Никита. Приезжали они обычно часам к десяти утра. Ну, иногда чуть позже, около половины одиннадцатого. — Так, Константина Александровича привозил телохранитель и по совместительству водитель, — повторила я. — А кстати, вы не знаете, почему Константин Александрович обзавелся телохранителем? — Не знаю. А что, это может быть важно? — Я спросила потому, что, может быть, были какие-то угрозы в адрес вашего шефа? Или покушения? Было что-то подобное? — При мне ничего такого не было. — И от других сотрудников вы ничего подобного не слышали? — Нет, ничего не слышала. Может быть, так полагается? Ну, бизнесмены ведь нанимают себе телохранителей, — пояснила Елизавета. — Они даже для своих жен нанимают охранников. Хотя в случае Константина Александровича это было бы лишним. — Лишним что? — Ну, нанимать охранника для хромоножки. — Простите, хромоножка — это кто? — Да жена Константина Александровича! То есть теперь уже вдова. — А почему вы считаете, что охранять жену вашего шефа не было необходимости? — Да кому она нужна? Вы просто ее не видели. Худая, как щепка, хромая к тому же, видимо, болезнь у нее такая. Кто на нее позарится? Смешно даже! — хмыкнула Елизавета. — Ладно, давайте вернемся к обычному распорядку рабочего дня Константина Александровича, — предложила я. — Стало быть, он поднимался сюда, в офис, а его телохранитель оставался в машине и дожидался распоряжений шефа? Так? — Да, так. Никита в основном находился в машине. Только очень редко, кажется, пару раз всего он поднимался сюда, в приемную, и сидел здесь, пока Константин Александрович не позовет его. — Что, ваш шеф приглашал его к себе в кабинет? — уточнила я.