— Можно просто Аделаида. — Ладно. Так вот, ваша соседка Евдокия Петровна сказала, что вы дружили с Варварой Веретенниковой. — Ну, дружили, это не совсем точно. Мы были в хороших соседских отношениях и с Варей, и с ее братом Борисом. Но Вари уже довольно давно нет в живых. — А Борис? — спросила я. — О нем я ничего не знаю. Слышала, что ему вынесли обвинительный приговор по причине его участия в драке, результатом которой стала смерть одного из участников этого побоища. И как раз в этом Борис и был виновен. Но всех подробностей я, к сожалению, не знаю. Понимаете, как раз незадолго до всех этих событий я уехала в другой город ухаживать за тяжело больной родственницей. Потом я вынуждена была остаться там еще: необходимо было уладить все формальности с наследством. Ну вот, а когда вернулась сюда, то только тогда и узнала, что Бориса посадили, а Варя вышла замуж, но вскоре погибла в автокатастрофе. — А вы что-нибудь знаете о муже Варвары? — задала я следующий вопрос. — Нет, ничего, — Аделаида покачала головой. — Я же говорю, что вернулась, когда ее уже не было в живых, и квартира была продана. Признаться, мне показалось странным такое стечение обстоятельств: и осуждение Бориса, и замужество Вари. А больше всего — ее гибель. Понимаете, ведь Борис очень положительный парень. Не пил, не курил даже, кажется, спортом занимался. Чтобы он да принимал участие в драке? Да еще с применением оружия? С трудом в это верится. Правда, ему приходилось драться. Но только в том случае, если требовалось дать отпор обидчику. Не думаю, что в той драке был такой крайний случай. Подозрительно как-то это все. — Неужели больше никто не знает о тех событиях? — спросила я. — Постойте… вот, вспомнила! Варя ведь дружила с одной девочкой. Чуть ли не с детского сада. Ну, это я чересчур хватила, но, во всяком случае, девочка эта, Таисия, Таечка, очень часто приходила к Варе. — А вы знаете, где она живет? — с надеждой спросила я. — Случайно знаю, — улыбнулась Аделаида. — Улица Островского, дом девятнадцать дробь двадцать четыре. А квартира… вот номер квартиры не помню, но помню, что первый подъезд и второй этаж. — Ой, спасибо вам, Аделаида! Все-таки это какая-никакая зацепка. — Однако… ведь времени-то сколько уже прошло. Но будем надеяться, что кто-нибудь что-нибудь да знает. У этой девочки, Вариной подружки, очень дружная семья: мама с папой, сестра старшая и, кажется, брат еще есть. Не может быть, чтобы никто из них ничего не знал. А вы, если что-нибудь еще потребуется, обращайтесь. Где я живу и работаю, вы знаете, — улыбнулась Аделаида. — Спасибо вам большое, Аделаида, вы мне помогли, — сказала я на прощание. — Да не за что. Желаю вам удачи. Я подъехала к дому номер девятнадцать дробь двадцать четыре по улице Островского. Припарковаться возле дома было несложно, и я, оставив машину, вошла во двор. Подойдя к первому подъезду, я хотела спросить номер квартиры Таисии, подруги Варвары Веретенниковой, у старушек, которые сидели на лавочке у подъезда. Но пенсионерки были заняты выяснением вопроса: как быть с сильно возросшей численностью голубей. — А я вам говорю, Вера Никаноровна, что вы не правы! Вы постоянно их подкармливаете! — взволнованно восклицала худенькая маленькая женщина в синем спортивном костюме. — Да помилуйте, Ольга Владимировна, в чем же моя неправота? — спросила довольно полная женщина в просторном цветастом платье. — Да как же вы не понимаете? Голуби загаживают балконы! Ведь вы их сюда приваживаете своим кормлением! От них вообще житья не стало. Не зря же их называют летающими крысами. Вы только посмотрите, сколько их развелось! По улицам уже ходить стало страшно: того и гляди голубь в тебя врежется. Если раньше они боялись людей и сразу улетали, то теперь просто на месте остаются, приходится их обходить. — Да, Ольга Николаевна, — вступила в дискуссию еще одна женщина, — голуби просто обнаглели. А как они разъелись, величиной с хорошую курицу. А все почему? Потому что мусор вовремя не вывозят, у них корма хоть отбавляй. А вот воробьишек, этих пичуг маленьких, совсем не видно. А еще от голубей запросто можно заразиться, ведь на помойках какой только заразы нет! — А ну вас всех! — махнула рукой Вера Никаноровна и пошла к подъезду. — Вот и поговори с такой, — устало сказала Ольга Владимировна и присела на скамейку. Я решила, что настал удобный момент и спросила: — Скажите, пожалуйста, в какой квартире живет Таисия? Женщины переглянулись и как-то странно посмотрели на меня. — А вы разве ничего не знаете? — спросила Ольга Владимировна. — А что я должна знать? — тихо спросила я, охваченная каким-то нехорошим предчувствием. — Так ведь умерла Таисия, — ответила женщина. — Как умерла?! — воскликнула я. — От чего? — Умерла то ли от сердечного приступа, то ли еще от чего, — ответила Ольга Владимировна. — А родственники у нее остались? — с надеждой спросила я. — А как же. Родители еще живы, правда, отец сильно болеет после смерти Таи. Есть еще младшая сестра и брат, он средний в их семье. — А как их зовут? — спросила я. — Я имею в виду, брата и сестру. Я подумала, что надо же будет как-то объяснить свой визит этой семье. — Сестру Таисии зовут Галина, а брата Владимиром, — сказала Ольга Владимировна, — только они ведь отдельно от родителей живут, у них свои семьи. — А в какой квартире живут родители Таисии? Понимаете, я частный детектив, провожу одно расследование, и мне необходимо прояснить некоторые детали, — объяснила я. — Квартира у них одиннадцатая, на втором этаже, сразу направо, — объяснила Ольга Владимировна. — Клавдия Олеговна и Георгий Вадимович, это родители. — Спасибо, — сказала я и пошла к подъезду. Поднявшись на второй этаж, я позвонила в одиннадцатую квартиру. К двери подошли довольно быстро. — Кто там? — раздался женский голос. — Откройте, пожалуйста, мне надо поговорить с Галиной, — сказала я. Дверь открылась, и я увидела невысокую пожилую женщину лет семидесяти пяти. У нее были усталое лицо и очень грустные глаза. Почти сразу же из комнаты раздался мужской голос: — Клаша, кто там? Кто к нам пришел? — Гера, это к Гале, не к нам. Ты отдыхай, — ответила женщина. — Девушка, Галя живет отдельно от нас, — сказала Клавдия Олеговна. — Я знаю, — ответила я, — но я хотела и с вами поговорить, Клавдия Олеговна. Дело в том, что я частный детектив, меня зовут Татьяна Иванова. И я расследую дело о гибели Варвары Веретенниковой. Поскольку Варвара и ваша дочь Таисия были подругами, я хотела бы поговорить с вами о них. — Но они обе мертвы, — очень тихо и даже как-то бесстрастно проговорила женщина, — неужели вы не знаете, что Таечки уже тоже нет в живых? — Извините, я знаю о вашем горе. Но… — Хорошо, проходите, — пригласила женщина, — пойдемте на кухню. В комнату я вас не могу пригласить, у меня больной муж, его никак нельзя волновать. Уж не обессудьте. — Конечно, я все понимаю. Я вас долго не задержу, — заверила ее я. Я вслед за Клавдией Олеговной прошла на кухню и села на предложенный хозяйкой стул. — Будете чай? — спросила женщина. — Если вас не затруднит, — ответила я, не желая обременять пожилую женщину. С другой стороны, непринужденная обстановка могла бы помочь наладить необходимый контакт. Вскоре электрический чайник, закипев, отключился, и Клавдия Олеговна разлила ароматный чай в чашки. На стол она поставила блюдо с рогаликами, обсыпанными маком. — Угощайтесь, сама пекла, — сказала женщина. — Спасибо, — сказала я и отпила несколько глотков из чашки. — О чем же вы хотели со мной поговорить? — спросила мать Таисии. — Моя дочь и Варя дружили, это так. Они ходили в один детский сад, и мы по очереди с Вариной мамой забирали их домой. Я работала на заводе посменно, а мать Вари преподавала в школе. Времени у нее было больше, поэтому Таечка подолгу находилась у них в доме. Но все проходит… правда, я не понимаю, почему нашим девочкам было отпущено так мало времени… пожить. Не понимаю… до сих пор. — Ее глаза наполнились слезами. — Скажите, Татьяна, а зачем вам нужно знать… об этом? — Понимаете, Клавдия Олеговна, я расследую сейчас одно преступление, а гибель Варвары, как мне кажется, имеет некоторое отношение к этому. — Вот как? — Да. Поэтому, прошу вас, вспомните, как получилось так, что Варвара попала в автокатастрофу. Но перед этим она вышла замуж, а еще раньше ее брат Борис был осужден за участие в драке, которая повлекла смерть одного из ее участников. — Ох, — вздохнула женщина, — боюсь, что в этом я вам плохая помощница. Я ведь уже старая, а те события… моя младшая дочь и сын просто запретили мне об этом даже думать. К тому же я просто не в курсе того, что случилось с Борисом. Вроде бы да, что-то такое было, связанное с арестом Бориса. Но дело в том, что хотя Варя и Тая дружили с детсадовского возраста, став постарше, ну, не то что они перестали дружить, но перестали видеться так часто, как это было раньше. Не знаю, как вам это объяснить… — Я вас поняла, Клавдия Олеговна. То есть Варвара и ваша дочь жили каждая своей жизнью, я вас правильно поняла?.. — Да, совершенно верно. Нет, они, конечно, встречались, перезванивались, но… — А вы что-нибудь знаете о муже Варвары? Она ведь вышла замуж, вы знали об этом? — спросила я. — Ах! Лучше не спрашивайте меня об этом мерзавце! — воскликнула женщина. — Этот Константин Бартелеймонов был… просто не могу о нем говорить. — Успокойтесь, пожалуйста, прошу вас. И извините меня за то, что я затронула больную для вас тему. — Ничего, ничего. Я уже пришла в себя, не беспокойтесь. Я же понимаю, что спрашиваете вы не из праздного любопытства, вам надо это для дела. Просто… Моя девочка, моя Таисочка, когда узнала о смерти Вари, очень встревожилась. Она ведь тогда была на преддипломной практике в другом городе. Она мне все говорила, она всем нам говорила, что Варя погибла неспроста, что все это было подстроено. И все это устроил ее муж, этот Константин! — А она рассказывала вам, почему у нее возникли такие подозрения? — спросила я.