Сверкнув глазами, Аделина обернулась к нему. – Не поверить мне! – воскликнула она. – Если я не смогу убедить эту фифу, я не Аделина Уайток! Она взяла его за руку, словно скрепляя договор, затем направилась к двери. – Подумать только, Генриетта может прийти сюда в любой момент! Затем озорно усмехнулась, показав белые зубы, и добавила: – Оставьте Генриетту мне. Уилмот проводил ее до места, где была привязана лошадь, и помог ей взобраться в седло. – Все будет хорошо! – крикнула она, удаляясь прочь. Аделина была уже на полпути к Джалне, когда увидела приближавшуюся коляску. Экипаж был из тех, что нанимают на извозчичьем дворе, запряженный парой тощих лошадей. Позади кучера Аделина разглядела женщину и молодую девушку. Сердце Аделины бешено застучало, но она устремилась вперед. Поравнявшись с экипажем, она внимательно рассмотрела пассажиров. Кучер носил потрепанную ливрею и видавший лучшие времена цилиндр. Вид у него был измученный, почти жалобный. Он утешался жевательным табаком и пускал струйку слюны на подбородок. Позади него, держась очень прямо на неудобном сиденье, сидела невысокая яркая женщина. Она была хорошенькой, уверенной в себе и выглядела слишком молодо, чтобы быть матерью неуклюжей девочки, сидевшей рядом. Она пристально посмотрела на Аделину, затем наклонилась вперед и ткнула кучера в спину. – Останови лошадей, – приказала она. То ли по бестолковости, то ли из своеволия кучер продолжал путь. Его взгляд был прикован к мухам, жужжавшим над головами лошадей и кружившимся над ними жутким ореолом. Миссис Уилмот толкнула его еще раз, но уже сильнее. – Я непременно пожалуюсь вашему хозяину, – заявила она. – Вы самый глупый человек из всех, кого я видела. Остановите лошадей и постарайтесь привлечь внимание той леди! Кучер бросил на нее унылый взгляд через плечо. – Вы сказали «хозяин»? – прорычал он. – В этой стране мы никого не называем хозяином. Это свободная страна. Но если вы хотите, чтобы я окликнул леди, то я это сделаю. Он зычно крикнул: – Эй, мэм! Вас просят! Лошади, опустив головы, остановились в ожидании. Аделина натянула поводья и медленно приблизилась. Щеки ее пылали, но выглядела она более спокойной, чем себя чувствовала. Остановив лошадь возле экипажа, она вопросительно посмотрела на миссис Уилмот, которая сказала: – Не могли бы вы сообщить мне что-нибудь о местонахождении мистера Джеймса Уилмота? Мне сказали, что он купил недвижимость в этой местности. – Да, – ответила Аделина глубоким тихим голосом. – Так и есть. Маленький бревенчатый дом, далеко вверх по реке, там, где болото и пара акров земли. С ним был мальчик-индеец. – О! – Лицо миссис Уилмот выражало слабое потрясение. – Вы сказали, болото? Индеец? Как унизительно! – Там было не только болото. У него была корова, свинья и несколько кур. Могло быть и хуже. – Его там нет? – Да. Его нет. Миссис Уилмот глубоко вздохнула, затем бледными губами напряженно сказала: – Я бы хотела поговорить с вами наедине. – Она посмотрела на сгорбившуюся спину кучера и сказала: – Отведите немного коляску по дороге, пока я буду беседовать с леди. И придержите лошадей, когда моя дочь и я будем выходить из коляски. Теперь будьте очень осторожны! Придержите лошадей! – Не забудьте, у меня почасовая оплата, – пробурчал он. – У вас будет веселенький счет. Он переложил табак за другую щеку и мстительно посмотрел на нее через плечо. – Я непременно пожалуюсь вашему хозяину, – заявила она. – Вы неучтивы и дерзки. – Здесь нет никаких хозяев! – пристально посмотрел он на нее. – Говорю вам, нет хозяев! Это свободная страна. А теперь вы выйдете или будете сидеть и жаловаться? Миссис Уилмот осторожно вышла, за ней последовала дочь. Коляска немного проехала по дороге. Аделина спешилась и подошла к холму, поросшему травой. Ее лошадь тут же начала щипать сухую траву. – Мы можем поговорить здесь. Вы не присядете? Аделина пригласила миссис Уилмот сесть, словно в собственной гостиной. Миссис Уилмот с любопытством посмотрела на нее и немедленно объяснилась. – Я миссис Уилмот, – сказала она. – Я здесь для того, чтобы найти своего мужа. Вы, наверное, удивлены столь странным обстоятельствам. Так оно и есть. Мой муж – весьма своеобразный человек. В поисках его мне пришлось проделать долгий путь от Лондона. Мой отец мистер Питер Куинтон – потомок сэра Ральфа Куинтона, великого изобретателя и ученого шестнадцатого века, возможно, вы о нем слышали, я имею в виду сэра Ральфа, конечно, не своего отца. Нельзя сказать, что мой отец не был важной персоной, ведь он не раз баллотировался кандидатом в своем округе и проигрывал с не самым плохим результатом. Но естественно, что он не столь значителен, как сэр Ральф. Отец сказал мне – и как бы ни было неприятно передавать личные замечания чужим людям, передам это вам, поскольку вы кажетесь заслуживающей доверия и так отзывчивы, – он, то есть отец, а не сэр Ральф, сказал: «Генриетта, человек, у которого настолько отсутствует ответственность, что он отправляется в далекую страну в увеселительное путешествие и остается там на полтора года, не написав домой ни полстрочки, не стоит того, чтобы его искали». – Но я не разделяю это мнение. Я настаиваю, что место мужа рядом с женой. Вы со мной согласны? – Если это возможно, – произнесла Аделина, с сочувствием глядя на миссис Уилмот. – Именно это и я говорю. И я не успокоюсь, пока не найду Джеймса. Как я понимаю, вы встречались с ним? – Да. – И какое впечатление он произвел на вас? Прошу, не пытайтесь щадить мои чувства. Если он жил на болоте, как вы сказали, с коровой и свиньей, он пал очень низко. – Да. – Боже мой, как унизительно об этом думать. И куда он уехал отсюда? Я должна узнать ваше имя. По правде, я никогда в жизни не была столь непринужденной. Любой, кто видит меня в этой пыльной дыре, вряд ли поверит в мое положение в Лондоне. Мой отец, мистер Питер Куинтон, о котором я, кажется, уже упоминала… Девушка отвлекла внимание своей матери яростью, с которой принялась расчесывать комариные укусы на своих пухлых ногах. – Хэтти! – закричала миссис Уилмот. – Прекрати! – Не могу, – ответила Хэтти сиплым хныкающим голосом. – Они чешутся. – Ну и что! Леди ни при каких обстоятельствах не расчесывают руки и ноги. – Можно я зайду за угол забора и там почешусь? – Нет! Я сказала нет, Хэтти. – Чешется! – Я сказала нет! И точка. – Миссис Уилмот повернулась к Аделине. – Я как раз намеревалась узнать, как вас зовут и куда уехал мистер Уилмот, но от этого ребенка и ее беспомощности у меня ум за разум заходит. С тех пор как мы покинули Англию, она последовательно страдала от железнодорожной и морской болезни, свинки, диспепсии, крапивницы, ячменя на веке, вросшего ногтя на пальце ноги, а сейчас еще и от укусов. – Чешется, – сказала Хэтти. – Ну конечно, чешется! – воскликнула миссис Уилмот в полном отчаянии. – Что еще с ними может быть? – Ненавижу мошек. – Ты можешь их ненавидеть, можешь любить, но ты не должна расчесывать укусы. – И она снова вопросительно посмотрела на Аделину. – Меня зовут миссис Уайт, – ответила та, проглотив последний слог фамилии. – Мы с мужем приплыли на одном корабле с мистером Уилмотом. Мы много с ним виделись. – Какая удача, что я нашла вас! Как вел себя мой муж в плавании? – Он очень тосковал. – Он рассказывал о своей семье? – Ни слова. – Боже! Какая бесчувственность! Что за человек! Говорите, он покинул это место? – Некоторое время назад. – Куда же он делся? Где бы это ни было, я последую за ним. – Он уехал под покровом ночи, никому не сказав ни слова. Говорят, что он отправился в Мексику и там умер от лихорадки. Я могу дать вам адрес двоих ирландских джентльменов, живущих в Нью-Йорке, они расскажут вам гораздо больше, чем я. Если кто-то на этом континенте и может рассказать, как окончилась его жизнь, то это только они. – Он умер! – в отчаянии воскликнула миссис Уилмот. – Вы сказали, он умер! О! Конечно же, нет. Он никогда в жизни не болел. Ни разу. Он не мог умереть. – Говорят, он умер в Мексике, – повторила Аделина, нарвав горсть травы. – Кто говорит? – Ходят слухи. Не помню, кто рассказал это первым. – Я должна поговорить с этими людьми. Кто они?