– Пойдем на запад, через лес, как сказал Гидеон. Так мы должны выйти к воротам. Рот и Лейла будут там. Я кивнула, чувствуя тяжесть кинжалов, прикрепленных к бедрам, когда сошла с гравия и заскользила вниз по небольшой насыпи. Сумерки быстро переходили в ночь, и это было не совсем весело. – Ты в порядке? – спросил Зейн, опережая меня на несколько шагов. Конечно, не хотелось быть помехой, но я ни черта не видела перед собой, а местность была совершенно незнакомой. – Я… многого не вижу. Зейн остановился, а уже секунду спустя был рядом. Не говоря ни слова, он взял меня за руку, и я покраснела. – Тут почва каменистая. А еще много поваленных деревьев и веток. – Хорошо, – прошептала я, смущенная и благодарная одновременно. – Обычно это не так сложно. Дома я могу бегать по лесу как ни в чем не бывало, потому что знакома с ландшафтом. Извини, что… – Не извиняйся, – он сжал мою руку. – В этом нет ничего такого. – Тебе приходится держать меня за руку, – уточнила я, когда он повел меня вокруг чего-то большого на земле – камня или ветки. – Мне не приходится. Я этого хочу, – он поймал низко свисающую ветку и отвел ее в сторону. – И помни, я сказал, что буду твоей горгульей-поводырем, когда тебе это понадобится. Покачав головой, я рассмеялась. – Ну, теперь ты действительно хорошо справляешься с этим. – О, я планирую в этом преуспеть! Я сжала губы, не зная, как реагировать на его легкий дразнящий тон. Вдруг шаги Зейна замедлились. Мы были у забора. Высвободив руку, я уставилась на освещенные бетонные столбы и закрытые ворота. Сделала глубокий вдох: свежий воздух смешивался с хрустящей зимней мятой Зейна, и… – Это странно, – сказала я. – Что? – Зейн наклонился ко мне. – Я не чувствую никаких демонов. Хотя единственный раз, когда я не чувствовала демонов, – на территории твоего клана. И теперь вот здесь, – я посмотрела на ворота. – Это неожиданно. – Должно быть, в большом городе с этим часто приходится иметь дело. – Я начинаю привыкать к разным степеням присутствия, – подняв руку, я провела ладонью по лбу. – Но если сенатор связан с Баэлем, разве здесь не должны быть демоны? – На самом деле это ничего не значит, – ответил Зейн, и я взглянула на него. Прошло долгое мгновение: все вокруг еще больше погрузилось в темноту. – Трин, я… Я почувствовала это тогда. Как и Зейн. Горячее дыхание на затылке и внезапную тяжесть в воздухе. Мы оба повернулись к воротам как раз в тот момент, когда из их тени по другую сторону появилась фигура. – Рот, – сказал Зейн, делая шаг вперед. Принц Ада остановился, и я прищурилась, увидев кого-то позади него. Наверное, это была Лейла. – Сначала мы осмотрели дом. Похоже, никого нет. – Дерьмо, – пробормотала я. – Неплохие новости, – заговорила Лейла. – Мы можем войти и осмотреться, может быть, найдем что-нибудь. В ее словах был смысл. – Вероятно, сенатор будет здесь сегодня вечером, – сказал Зейн, и я кивнула. – Что ж, давайте перейдем к взлому и проникновению. Положив руки на центр ворот, он надавил. Металл заскрежетал, а затем поддался. Ворота распахнулись, и Зейн отступил в сторону: – После тебя. – Позер, – пробормотала я. Он усмехнулся. – Что? Ты так не можешь? – Я сильная. – Я кивнула в сторону Рота и Лейлы. – Но не настолько. – В доме сигнализация, но мы ее отключили, – сказала Лейла, и я задалась вопросом, как это было сделано без ведома охранной компании. Наверное, это как-то связано с Ротом. – Мы еще не входили. – Хорошо, – сказала я, когда мы шли по подъездной дорожке. К счастью, она была ровной. – Вы, ребята, изучали этого сенатора? – спросила Лейла. – Мы сделали это сегодня. Кажется, это последний человек, который может быть вовлечен во что-то демоническое. – Или первый, если спросите меня, – вмешался Рот. – Знаменитый сенатор состоит во многих благотворительных организациях, которые помогают молодежи из группы риска. Ходит в церковь каждое воскресенье. Происходит из старинного рода баптистских пасторов. Был женат один раз – на своей школьной возлюбленной, которая скончалась от рака груди два года назад. Еще он участвовал в реформе здравоохранения и женских службах. Уголки моих губ опустились. – Почему ты думаешь, что он первый? – По моему опыту всегда при делах те, кого подозреваешь в последнюю очередь. Те, кто прячет свои темные души – вместо того чтобы показать миру, какие они говнюки, – ответил Рот, и я покачала головой. – Сенатор участвует во многих добрых делах, но он голосовал против каждой реформы или законопроекта, которые действительно помогли бы нуждающимся людям. И это говорит о многом. – О! – Если не встретим сенатора сегодня вечером, Лейла попытается найти его, чтобы мы могли заглянуть в его душу. Правда, у меня такое чувство, что мы знаем, чем это обернется. Наш темп ускорился, когда в поле зрения появился одноэтажный дом. Включились прожекторы, и я вздрогнула от внезапного резкого света. Рот и Лейла направились к задней части дома. Мое сердце бешено колотилось, когда мы прошли под навесом и Рот подошел к двери. Он повернул ручку, щелкнул замок. – Ну и кто теперь позер? – спросила Лейла. – Я, – съязвил Рот. – Всегда я. Взглянув на Зейна, я глубоко вздохнула. Нервозность наполнила меня, когда вслед за Ротом и Лейлой мы вошли внутрь тускло освещенного дома. Зейн был позади: – Пока не видел никаких камер, но старайтесь следить за этим. – Конечно, босс, – ответил Рот. Мы начали открывать дверь за дверью, осматривая одну пустую комнату за другой: от увиденного меня охватывало все большее разочарование. Мы проверили все, включая гостиную, кухню и кабинет. Никаких следов Миши. Не думаю, что Миша вообще когда-либо был здесь. И, будь я честна сама с собой с того момента, как ведьма рассказала о сенаторе, я бы ни секунды не сомневалась, что Мишу мы здесь не найдем. Слишком просто. – Вот его кабинет! – крикнула Лейла из другого крыла дома, когда я стояла посреди большой, утопающей в темноте гостиной. На стенах висели фотографии в рамках: подойдя ближе, я увидела, что на них изображена семья. Их лица были всего лишь размытыми пятнами, но, кажется, гостиная сенатора ничем не отличалась от миллионов других. Я протянула руку и коснулась черной матовой рамки одной фотографии. На кончике пальца осталась пыль. – Трин? – раздался сзади голос Зейна. Я повернулась, опустила руки и некоторое время молчала, пытаясь подобрать слова. – Их здесь нет. Миши. Сенатора. Никого. Думаю, здесь уже давно никого не было. – Трин, – голос Зейна был мягким, когда он шагнул ко мне. – Я… – Молчи, – я подняла руку. – Пожалуйста, не извиняйся сейчас. Это просто еще один тупик. Скорее всего, прямо сейчас Мишу где-то пытают до смерти. И что мы делаем? – Пробуем найти его. – А если этого не случится? А если мы не найдем его вовремя? – мое сердце билось слишком быстро, когда я отвернулась. Зейн обнял меня за талию, притягивая к себе. Я запротестовала, но он был настойчив и положил одну руку мне на затылок. Я вздрогнула от прикосновения, а когда почувствовала его дыхание на своем лбу, крепко зажмурилась. – Мы найдем его, – сказал он. – Мы обязательно найдем его. Прислонившись щекой к груди Зейна, я не стала говорить все, о чем думала. О том, что единственный способ добраться до Миши – использовать себя в качестве приманки.