Глаза матери по-прежнему смотрели на него, и в них было что-то похожее на искорку, вроде того крохотного красного огонька на камере, по которому можно определить, что ведется пассивная съемка. Гус попытался выкинуть все мысли из головы. Ни о чем не думать. Кричать на это существо через мать бесполезно. Это он уже знал. Сопротивляться. Вот что посоветовал бы ему старик Сетракян. Гус учился противостоять темному разуму Владыки. Да-да, старый профессор. У него были планы на тебя. Если бы только он мог увидеть тебя сейчас. Увидеть, как ты кормишь свою madre, — ведь он точно так же кормил инфицированное сердце своей давно потерянной жены. Ничего у него не получилось, Августин. И у тебя ничего не получится. Гус сфокусировал боль в голове на образе матери, какой она была когда-то. Перед его мысленным взором возникла она, а все остальное он пытался блокировать. Приведи ко мне остальных, Августин Элисальде. Тебя ждет громадная награда. Я гарантирую тебе жизнь. Королевскую, а не крысиную. В противном случае… пощады не жди. Сколько бы ты ни просил о втором шансе, я не услышу тебя. Твое время истекает… — Это мой дом, — громко, но спокойно сказал Гус. — Мой мозг, демон. Ты здесь не нужен. А если я верну ее? Ее воля хранится во мне вместе с миллионами других голосов. Но для тебя я его найду, вызову его для тебя. Я могу вернуть твою мать… И тут глаза матери Гуса стали почти человеческими. Они смягчились, увлажнились, наполнились болью. — Hijito, — произнесла она. — Сынок. Почему я здесь? Почему в таком виде?.. Что ты делаешь со мной? И тут боль пронзила его, всего разом, — от ее наготы, ее безумия, вины, ужаса. — Нет! С этим воплем Гус просунул руку через прутья решетки и в одно мгновение опустил лицевой щиток. Как только щиток закрылся, парень почувствовал облегчение, словно его отпустила невидимая рука. Шлем взорвался смехом Владыки. Гус зажал уши, но голос звучал в его голове, словно эхо, которое понемногу стихло. Владыка давно пытался выйти с ним на связь, определить местонахождение Гуса и послать армию вампиров, чтобы уничтожить его. Это был просто трюк. Не мать — просто трюк. Никогда не иди на сделку с дьяволом — это он знал. Королевская жизнь. Вот уж точно. Король уничтоженного мира. Король пустоты. Здесь он живет. Агент хаоса. Caca grande. Порядочный кусок дерьма в каше Владыки. Воспоминания Гуса прервали шаги в туннелях. Он подошел к двери и увидел появившееся из-за угла пятно света. Первым шел Фет. За ним — Гудвезер. Гус видел Фета месяц или два назад, а вот доктора не встречал довольно давно. Тот еще никогда не выглядел так плохо. Они прежде не видели мать Гуса и даже не подозревали, что он держит ее здесь. Фет заметил ее и подошел к решетке. Шлем вампирши отслеживал человека, как радар. Гус объяснил ситуацию — он все контролирует, она для него, его друзей, его миссии не представляет никакой угрозы. — Черт возьми, — выругался громадина-крысолов. — И давно она здесь? — Давно, — ответил Гус. — Не хочу об этом говорить. Фет двинулся в сторону, глядя на шлем, который поворачивался следом за ним. — А через него она не видит? — Нет. — Шлем действует? Блокирует Владыку? — Я думаю, да, — кивнул Гус. — И потом, она даже не знает, где находится… тут что-то вроде тригонометрической съемки. Им нужен вид, звук и что-то в мозгу, чтобы определить местоположение. Как минимум одна из этих составляющих полностью блокирована — ее уши. Лицевой щиток блокирует зрение. Она отслеживает тебя вампирским мозгом и обонянием. — А чем ты ее кормишь? — спросил Фет. Гус пожал плечами. Ответ был очевиден. — Зачем? Зачем ты ее держишь? — заговорил Гудвезер. Парень посмотрел на него: — Я думаю, доктор, это не твое собачье дело… — Ее больше нет. Существо в клетке — вовсе не твоя мать. — Ты и в самом деле решил, что я этого не знаю? — В таком случае не имеет смысла держать ее, — сказал Гудвезер. — Ты должен ее отпустить. Сейчас же. — Я ничего никому не должен. Это мое решение. Моя madre. — Она больше не мать тебе. Что касается моего сына, то, если я узнаю, что он обращен, я его освобожу. Я, ни минуты не колеблясь, зарежу его. — Ну, она — не твой сын. И тебя это не касается. Гус не видел толком глаз собеседника в полумраке подвала. Когда они встречались в прошлый раз, Гус заметил, что Гудвезер сидит на стимуляторах. Добрый доктор сам прописал себе лекарство. И, судя по всему, до сих пор не слез с него. Мексиканец повернулся к Фету, давая понять, что разговор окончен. — Как прошли твои каникулы, hombre?[14] — Забавно. Хорошо отдохнул… Да нет, как оказалось, искал прошлогодний снег, но концовка получилась занятная. Как твои уличные войны? — Стараюсь доставлять им как можно больше неприятностей. Давлю непрерывно. Ну ты знаешь, программа «Анархия». Агент Саботаж является на службу каждый вечер. На прошлой неделе сожгли четыре вампирских лежбища. За неделю до этого взорвали здание. Никогда не поймешь, что для них больнее. Партизанская война и всевозможные грязные трюки. Борись с властью,[15] manito.[16] — Нам это необходимо. Каждый взрыв или поднимающееся к небесам густое облако дыма должны дарить людям надежду: в городе есть сопротивление. А вампирам приходится как-то все это объяснять. — Фет кивнул на Гудвезера. — Вот Эф вчера взорвал целую больницу кислородными баллонами. Гус повернулся к доктору. — А ты чего искал в больнице? — спросил он, давая понять Эфраиму, что знает его грязные маленькие тайны. Фет боец, убийца, как и Гус. Гудвезер — кое-что посложнее, но для дела нужна простота. Гус не доверял ему. — Ты помнишь Анхеля де Плату? — спросил он Фета. — Конечно, — ответил тот. — Старый рестлер. — Серебряный Ангел. — Гус поцеловал большой палец и поднял кулак в память о борце. — Что ж… можешь называть меня Серебряный Ниндзя. Есть кое-какие задумки — у тебя башка пойдет кругом, все волосы выпадут. Со мной еще двое ребят, мы им такую веселую жизнь устраиваем, просто не поверишь. — Серебряный Ниндзя. Мне нравится. — Истребитель вампиров. Я стал легендой. И я не уйду на покой, пока не утыкаю весь Бродвей пиками с их головами. — Они по-прежнему вывешивают людей на дорожных указателях. С удовольствием повесили бы и тебя. — И тебя. Они считают себя крутыми, но я в десять раз опаснее любого из этих кровососов. Viva la ratas! Да здравствуют крысы! Фет улыбнулся и пожал руку Гусу: — Хотелось бы мне иметь в союзниках еще с десяток таких ребят. Гус отмахнулся: — Если появится еще с десяток таких, как я, мы все поубиваем друг друга. * * * Гус проводил их в подвал Бьюэл-холла, где Фет и Гудвезер оставили кулер, потом снова повел всех вниз, в подвал под Мемориальной библиотекой, потом опять наверх по административному блоку и на крышу. Прохладная темная ночь — дождь перестал, только с Гудзона катилась зловещая туча тумана. Фет открыл крышку кулера, и взорам предстали два великолепных безголовых тунца в остатках льда из трюма. — Проголодались? — улыбнулся крысолов. Съесть тунца сырым представлялось наиболее очевидным, но Гудвезер огорошил всех кое-какими научными выкладками, требуя приготовить рыбу, поскольку изменения климата изменили и экосистему океана и никто не в курсе, какие бактерии-убийцы скрываются в сырых волокнах. Гус сумел раздобыть гриль подобающих размеров в отделе продуктовых поставок, и Фет помог ему отнести гриль на крышу. Гудвезера отправили отламывать антенны у брошенных машин на шампуры. Они развели огонь со стороны Гудзона между двумя большими вентиляторами, которые скрывали огонь, если смотреть с улицы и большинства других крыш. Рыба приятно обуглилась. Хрустящая корочка и теплое розовое мясо. Несколько укусов — и Гус почувствовал себя лучше. Он все время был так голоден, что не мог оценить, как плохая кормежка влияет на его физическое и умственное состояние. Доза белка придала ему сил. Он с нетерпением ждал завтрашнего дня, нового рейда. — Так по какому поводу пируем? — спросил Гус, ощущая прелесть горячей пищи на языке. — Нам нужна твоя помощь, — сказал Фет. Мрачным, напряженным голосом он сообщил Гусу все, что им было известно о Норе. — Она, видимо, находится в ближайшем кровезаборном лагере — в том, к северу от города. Мы хотим ее вызволить.