Кровавые черви ползли по лицу Мэтта, по щекам, через глаза, к волосам, стремясь добраться до руки Эфа. Гудвезер разжал пальцы, и голова со стуком упала на пол, но не откатилась. Эф бросил тесак, который беззвучно упал на живот Мэтта. – Они забрали моего сына, – прошептал Эф. Сетракян увлек его в сторону, подальше от ядовитой вампирской крови. Нора включила ультрафиолетовую лампу, чтобы стерилизовать тело Мэтта. – Срань господня! – выдохнул Фет. – Они забрали моего сына, – повторил Эф, словно объясняя свое поведение. Стук крови в ушах стих, он уловил шум подъезжающего автомобиля. Открылась дверца, заиграла тихая музыка. – Спасибо! – крикнул кто-то. Такой знакомый голос… Эф поспешил к выбитой парадной двери. Он посмотрел на улицу: Зак вылез из микроавтобуса и теперь закидывал на плечо лямку ранца. Зак еще не успел пересечь тротуар, когда угодил в объятия отца. – Папа? Эф оглядел его, сжал голову в руках, всмотрелся в глаза, в лицо. – Что ты… – Где ты был? – У Фреда… – Зак попытался вырваться. – Мама не приехала, вот мать Фреда и отвезла меня к ним. Эф отпустил Зака. Келли! Зак смотрел мимо него: – Что случилось с дверью? Он шагнул к дому, когда в дверном проеме появился Фет, а за ним Сетракян. Здоровяк в байковой рубашке, джинсах и высоких ботинках и старик в твиде, с большой тростью, набалдашник которой был отлит в форме волчьей головы. Зак посмотрел на отца. Только теперь флюиды тревоги дошли до него. – Где мама? – спросил мальчик. «Лавка древностей и ломбард Никербокера» Эф стоял в заставленном стопками книг коридоре квартиры Сетракяна и смотрел на Зака, который ел пирожное с ванильным кремом, сидя за кухонным столом. Нора расспрашивала его о школе, чтобы отвлечь от мыслей о случившемся. Гудвезер все еще чувствовал затылком хватку Владыки. Жизнь его строилась на определенных допущениях, и окружающий мир строился на определенных допущениях, но теперь все, на что он опирался, пошло прахом, и он понимал, что не знает, от чего можно оттолкнуться, чтобы начать строить новую жизнь. Он поймал на себе взгляд и прочитал на лице Норы, что испугал ее. Эф этому не удивлялся. Он отдавал себе отчет, что прежнего здравомыслия ему уже не вернуть. В нем появилась и навсегда останется толика безумия. Он спустился на два этажа, в подвальный арсенал Сетракяна. Ультрафиолетовые лампы у двери не горели, старик показывал Фету свой боезапас. Крысолов восторгался модифицированным гвоздезабивным пистолетом: тот же автомат «узи», только черно-красный, чуть длиннее и у́же. Сетракян сразу подошел к Эфу: – Вы поели? Тот отрицательно покачал головой. – Как ваш мальчик? – Испуган, но не подает виду. – Как и мы все, – кивнул Сетракян. – Вы встречались с ним прежде. С монстром. Владыкой. – Да. – Вы пытались его убить. – Да. – Вам не удалось. Сетракян сощурился, словно заглядывая в прошлое: – Тогда я не подготовился к встрече должным образом. Теперь он от меня не уйдет. Фет вертел в руках предмет, напоминающий фонарь, с заостренным штырем в основании. – Точно не уйдет, – заявил Василий. – С таким арсеналом мы его достанем. – Какие-то элементы конструкции я собрал сам из деталей, поступающих в продажу. Но самому мне бомбу не сделать. – В подтверждение сказанному Сетракян сжал в кулак искалеченные пальцы. – В Нью-Джерси есть один серебряных дел мастер, который работает для меня с металлом. – То есть вы купили все это не в радиотоварах? Сетракян взял из рук крысолова тяжелый, похожий на фонарь предмет. Он был сделан из темного пластика, в массивном основании размещались батареи; из днища выходил стальной пятнадцатисантиметровый штырь. – По существу, это ультрафиолетовая мина. Одноразовое оружие, которое испускает веер чистейшего ультрафиолета спектра С, убивающего вампиров. Оно рассчитано на то, чтобы очистить большое помещение, и при полной зарядке горит очень жарко, правда недолго. Когда мина срабатывает, лучше убраться подальше. Температура и излучение могут… причинить неудобства. – А что скажете про этот гвоздезабивной пистолет? – спросил Фет. – Работает на порохе, заряды такие же, как в дробовике. В магазине пятьдесят гвоздей. Гвозди без шляпки, четырехсантиметровые. Серебряные, разумеется. – Разумеется! – восхищенно кивнул Фет, примеривая к своей огромной ладони обтянутую резиной ручку. Сетракян оглядел подвал: доспехи на стенах, ультрафиолетовые лампы и зарядные устройства на полках, холодное оружие с серебряными клинками, зеркала с серебряной амальгамой, опытные образцы, еще не доведенные до ума, его записи, рисунки. Величие момента едва не сокрушило старика. Ему оставалось только надеяться, что страх не превратит его вновь в беспомощного юношу, каким он когда-то был. – Я так долго этого ждал, – вымолвил он. Сетракян пошел наверх, оставив Эфа и Фета внизу. Здоровяк-крысолов отсоединил гвоздезабивной пистолет от зарядного устройства: – Где вы нашли этого старика? – Он сам меня нашел, – ответил Гудвезер. – По роду деятельности я побывал во многих подвалах. И, походив по этому, думаю… он принадлежит безумцу, который на самом деле разумнее всех. – Он не безумец. – Он вам вот это показывал? – Фет подошел к стеклянной банке с сердцем. – Человек превратил сердце убитого вампира в домашнего любимца и держит в подвальном арсенале. Конечно же, он безумец. Но меня это не смущает. Я тоже не совсем в своем уме. Он присел, приблизил лицо к банке: – Эй, кис-кис-кис! Присоска ударила в стекло, пытаясь добраться до крысолова. Фет поднялся, посмотрел на Эфа. Во взгляде его читалось: «Вы можете в это поверить?» – Все это куда лучше, чем те дела, что я наметил себе, проснувшись утром. Василий прицелился в банку из гвоздезабивного пистолета, потом опустил руку: – Не будете возражать, если я оставлю его себе?