— Не заинтересовался. — Это из-за того, что вы все время смотрите на Яну, только я не понимаю, что вы нашли в этой не от мира сего дочке Люси Цветковой? Я знал Яну с детства и знаю, что она совершила много несуразных поступков. — Яна — честный, открытый человек! Что бы она ни делала, она делает это от чистого сердца. — Но если бы Яны не существовало, вы бы уже были с Алевтиной. Перед ней не устоять, — не унимался режиссер, приписывая актрисе магическую силу, чтобы прежде всего оправдать свою слабость. — Я не буду с вами спорить, может, я бы и спал с вашей Алевтиной, но уж влюбляться в нее не стал бы, это точно, — отмахнулся Карл. — Кстати, интересный факт, но Арнольд Иванович, тот мужчина, на которого променяла меня Аля, был единственным, кто первый бросил ее. Я отлично помню, как она ворвалась ко мне в кабинет, рвала и метала от переполнявшей ее злости. Она по-всякому обзывала его и кричала на весь театр, что как он посмел так поступить с ней?! Карл вспомнил, как Арнольд тактично ушел от ответа на вопрос, почему Алевтина бросила его. Оказывается, все было не так, и он, как истинный джентльмен, не хотел распространяться на эту тему. — Не могла ваша жена узнать о вашем романе с Алевтиной и начать писать записки с угрозами своей сопернице? — спросил Карл. — Кстати, у нее не брали образец почерка? — О, нет! Только не впутывайте мою жену в эту историю! Она ничего не знала и не знает. «Да, конечно, — подумал князь, — жена, прожившая со своим мужем около тридцати лет, не замечает, как ее немолодой муж начинает летать на крыльях любви». Тут у Карла зазвонил сотовый телефон. — Извините, — проговорил он и включил связь: — Алло? — Карл? Я хочу вам рассказать… — раздался мужской голос сквозь помехи, треск плохой связи, затем голос спохватился и представился: — Прораб Родион. — Про каких баб? Чьей родины? — оторопел Карл, не понимая, с кем он разговаривает. — Каких баб?! — бесновался голос. — Я говорю, что я прораб Родион, звоню из квартиры вашей подруги Дианы. Хотя на баб я и хочу вам пожаловаться, вернее, на одну! Для этого я и звоню. — Что случилось? — Наконец-то князь понял, с кем он разговаривает. — Спасите нас от вашей Яны Цветковой! Что она тут творит! Она вошла в раж и не внимает никакому здравому смыслу! Мы перекрашиваем стены в комнате уже в третий раз, потому что Яне Цветковой кажется, что краски недостаточно яркие и жизнеутверждающие! Она пригласила какого-то художника, который разрисовывает пошлыми картинками потолок прямо по зеркальной поверхности. А сейчас Яне Карловне показалось, что старый паркетный пол плохо сочетается с ее новым современным дизайном. Если бы вы видели, как она самолично начала отчекрыживать паркетные доски! Поднялось облако пыли, и стоит страшный грохот. Прибежали жильцы, все кричат и ругаются, и их можно понять. По шуму, который производит ваша подруга, можно подумать, что рушится весь дом. А больше всех возмущается соседка Дианы Дарья Михайловна. Вы, мол, мне обещали, что будете делать косметический ремонт, а сами крушите стены, ломаете пол! В ее квартиру тоже проникла пыль, она старый больной человек и долго так не выдержит! Карл, не знаю, как вас там по батюшке, сделайте что-нибудь! Должен же хоть кто-то иметь какое-то влияние на эту женщину! Карл явственно представил всю эту картину под названием «конец света» и помрачнел. Он знал характер Яны и то упорство, с которым она берется за выполнение очередной задачи, и понимал, что спорить с ней бесполезно. Пока он размышлял, чем он может помочь прорабу Родиону в сложившейся ситуации, в кабинет режиссера влетела вездесущая Зинаида Львовна. — Виктор Владиславович! Поймали! Наконец-то поймали! — Кого? — спросил режиссер театра. — Как кого?! Маньяка, конечно же! Убийцу! Преступника! Шастал за кулисами, искал новую жертву! Если бы вы видели его! Страшен, черт! Пойдемте, его держат в одной из гримерных. Виктор Владиславович, Карл и Зинаида Львовна понеслись в сторону гримерных, где Тихон Хрусталев прохаживался в коридоре перед уборными артистов, словно индюк. — Я его сразу заметил. Я тотчас же сообщил дежурному милиционеру о подозрительном типе. Его закрыли в моей гримерной, я пожертвовал ею ради спокойствия театра, — пояснил он всем собравшимся, повышая свой авторитет в глазах коллег. Режиссер прошел мимо коллег и вошел в гримерную Тихона Хрусталева. Там в старинном кресле — реквизите! — сидел мужчина лет сорока с темными кудрявыми волосами, черными глазами и со смуглым цветом лица. Левую щеку его пересекал уродующий шрам. На этом мужчине были старый рваный ватник, дырявые валенки и дорогие, но неопрятные брюки. Следователь Клементьев сидел напротив странного мужчины с горящими глазами идущей по следу гончей и допрашивал его. Он уже видел на своих погонах новую звездочку и добавку к зарплате за поимку опасного преступника. Лейтенант Клементьев кивнул режиссеру театра и продолжил допрос пойманного преступника: — Что вы делали в театре? — Искал знакомого человека, — хриплым голосом ответил подозреваемый и пойманный преступник. — Чтобы убить? — Смотря в какой ситуации я бы обнаружил искомого человека. — Я не совсем понимаю вас… Ваше имя? — спохватился молодой следователь. — Ричард. Ричард Тимурович Алисов. — И какого же конкретного человека вы разыскивали, чтобы совершить преступление? — Свою жену Яну Карловну Цветкову. Карл окаменел, разглядывая этого странного мужчину. Виктор Владиславович тихонечко засмеялся, шепча Карлу на ухо: — Кого-то мне этот тип напоминает… Уж не тебя ли в день нашей первой встречи? Ты, по-моему, тоже разыскивал нашу небезызвестную Цветкову. Она всех вводит в столь плачевное состояние? — Только очень близких людей… — ответил Карл и громко сказал: — Я думаю, что здесь произошло недоразумение. Этот человек действительно муж Яны Цветковой. Я говорил с ним по телефону. Ричард поднял на него глаза и стиснул зубы. — Штольберг… — прошипел он. Следователь поправил ворот рубашки весьма нервным жестом, он не хотел расставаться с мечтой о повышении в должности. — Знаете что!.. — Что? — Я думаю, что ваша Цветкова и является маньяком-убийцей! Как только она приехала к нам в город, так у нас и начались неприятности. Ни одно странное событие в театре не обошлось без ее присутствия или присутствия ее странных знакомых. Один пришел… словно бомж, теперь второй… Говорили, что муж Цветковой — крупный бизнесмен в Москве, — сокрушался Клементьев, скорее всего от собственного бессилия. — Я таким и являюсь, просто я очень спешил и забыл взять свой паспорт, — подтвердил род своей деятельности Ричард. — Ну да! Конечно! Одевались с приятелем жены в одном бутике! — взорвался следователь и, столкнувшись взглядом с Карлом, замолчал. Карл набрал телефон Яны, никто не отвечал. — Ну, а кто еще может подтвердить его личность? — вопрошал товарищ Клементьев. — Яна не берет трубку. Знаете… она сейчас занята. Она делает ремонт в однокомнатной квартире, отдирает старый паркет. Наверное, за производимым грохотом не слышит звонка, — виновато ответил Карл, скорее Ричарду, чем следователю. Никто из присутствующих не ожидал такой бурной реакции от задержанного подозреваемого. Он побагровел и с криком: «Обустраиваете любовное гнездышко?!» вскочил с кресла и вцепился в горло Карла. Мужчины покатились по полу. 22 Дарья Михайловна, соседка Дианы, вошла в богато обставленную квартиру Арнольда Ивановича и огляделась. — Да… шикарно живете… картины, мебель старинная…. Арнольд в спортивном костюме и кожаных шлепках изображал радушного хозяина. — Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Диана, это к тебе. Гостья скромно присела на краешек большого кожаного дивана в гостиной, поздоровавшись с Татьяной Федоровной. Диана вышла из кухни в красивом фартуке с оборкой и с перепачканными мукой руками. — Здравствуйте, Дарья Михайловна! Какими судьбами? Как вы меня нашли? — Мне Яночка сказала твой адрес и попросила заехать к тебе. Значит, ты здесь пока живешь? — Да, как видите, меня приютили очень приятные люди, — рассмеялась Диана. — Пойдемте со мной на кухню, я там замешиваю тесто, хочу испечь пирожков с разной начинкой. — Она у нас на все руки мастерица, — довольно проговорила Татьяна Федоровна, возлежавшая на белоснежных подушках. — Да, эта девочка на моих глазах крутилась, словно белка в колесе, — подтвердила Дарья Михайловна, тяжело поднимаясь с дивана и направляясь на кухню, — ее жизнь не баловала. Разместившись за большим кухонным столом, обсыпанным мукой, гостья заговорщицки прошептала: — Дома ждет тебя колоссальный сюрприз! Яна запретила мне что-либо рассказывать. Еще она запретила тебе приходить домой, чтобы сюрприз удался. — Хорошо, — засмеялась Диана, ловко перемешивая тесто. — Вот и я говорю, хорошо тебе теперь будет жить в отремонтированной квартире. Может быть, и здоровье пойдет на поправку. Как себя, кстати, чувствуешь? — Как ни странно, но, тьфу-тьфу-тьфу, лучше. — И румянец, смотрю, на щеках появился. Ой, Диана, не в том ли мужчине, открывшем мне дверь, причина? — внимательно посмотрела на зарумянившуюся Диану дотошная соседка сквозь сильно увеличивающие очки. — Да нет… просто смена обстановки, — отмахнулась Диана, ловко разрезая скатанную колбаску из теста на небольшие кусочки. — Не знаю, не знаю… честно говоря, я чуть не поругалась с твоей подругой Яной Цветковой. Сумасшедшая девица! Обещала сделать легкий косметический ремонт, а закончилось все чуть ли не перепланировкой! Даже наш добротный паркетный пол твоей подруге помешал! Она тебе и этого не сказала? — Дарья Михайловна, помните, что вы обещали Яне не разглашать тайну? — Диана шутливо прервала размышления вслух соседки.