— Поздно меня предупреждать, я уже влип по уши! — хлопнул дверью Карл и поплелся по полю, утопая в снегу. Арнольд поковылял за ним. — Э! Куда это ты направился такой решительной походкой? Словно знаешь, куда идти… — Там за пригорком и лесной полосой располагается деревня, где мне не отказали в помощи в первый раз, думаю, что не откажут и сегодня. — Карл, а ты уверен, что мы дойдем? — спросил его в спину Арнольд и не получил никакого ответа. Когда они дошли до избы Тихона, Карл уже и сам не мог понять, живы они или нет. Пройти несколько километров по глубокому снегу в мороз без верхней одежды, ранеными, это стоило многого. Карл уже не чувствовал свою напрочь отмороженную ногу. Он был благодарен Арнольду за то, что тот, несмотря на щуплую комплекцию, помогал ему передвигаться. — Вдруг бандиты поедут за нами в погоню? — спросил он у Арнольда. — Да они с ног валятся от пьянства… — Протрезвеют и поедут искать джип и нас. Найдут брошенную машину без бензина и наши следы, уводящие в поле… Я не хотел бы привести этих преступников в дом порядочных, добрых людей. — Да брось ты, Карл! Когда они очухаются, наши следы уже давно заметет пурга, — дрожа от холода, ответил Арнольд. Карл надрывно кашлял, ощущая каждым своим ребром обледенелый свитер, который сначала намок в бане, а затем замерз на морозе. — Теперь точно заработаю воспаление легких! — пожаловался он. В знакомой крайней избе горел свет. Карл, собрав последние силы в кулак, постучал в ворота. Хлопнула дверь, проскрипели шаги по хрустящему снегу, и перед измученными товарищами по несчастью предстала Надежда в ватнике. Она, часто моргая, посмотрела на Карла, а затем, перекрестившись, побежала назад в избу с дикими воплями. Оттуда на ее крики выбежал сам хозяин Тихон с дочкой Лидой. — Тихон! Там черти из преисподней! По-моему, наш знакомый Карл с каким-то мужиком, и опять в крови и без одежды, причем оба! — Карлуша! Друг! — кинулся Тихон к своему иностранному знакомому. — В чем дело, друг? Почему у тебя снова такой убогий вид? Ты опять раздет и сильно избит? Тебя снова обманули таксисты? — Считайте, что так… — еле разлепил синие губы Карл, — Тихон, можно мы войдем и это… согреемся? — Согреемся? Это всегда «за»! Лида, топи баню! — Опять! — всплеснула руками Лида и понеслась по протоптанной тропке к бане. — А это твой собутыльник, то есть сотоварищ? — кивнул Тихон головой в сторону Арнольда. — Да, это мой друг по несчастью, не откажите в помощи, нам некуда больше идти, — успел сказать Карл и повалился на Тихона, отключившись от слабости. 19 Нахохлившиеся голуби сидели на оконном карнизе. Наконец-то перестал идти снег, и сразу же ударил крепкий мороз. Птицы, отвыкшие от холода, потянулись к людским окнам. — Бедные голуби… — проговорила высокая, худая, нескладная бабушка, лежавшая на кровати под теплым шерстяным пледом. — Милая Дианочка, ты не могла бы кинуть несколько хлебных крошек этим замерзшим птахам? — Да, конечно, Татьяна Федоровна, — ответила Диана и прошествовала на кухню в этой хорошей, уютной, трехкомнатной квартире на первом этаже дома в престижном районе города. Именно по этому адресу ее попросил приходить Арнольд Иванович на два часа в день ухаживать за старушкой. Примечательно было то, что хозяин ресторана искренне переживал за здоровье Дианы, даже навестил ее в больнице. Ей польстило то, что Арнольд вручил ей ключи от этой квартиры, тем самым давая понять, что полностью доверяет ей. Между тем Диана увидела, что в квартире много дорогих вещей, начиная от кожаной мягкой мебели до старинного фарфора и книг. Старушка, лежащая на большой кровати, представилась Татьяной Федоровной. — Я буду приходить к вам каждый день, делать уколы, которые вам назначил доктор, убираться, кормить вас обедом, подавать вам судно… — Спасибо, вы очень милая девушка. Арнольд и раньше находил мне сиделок, но вы мне нравитесь больше других. — Мне очень приятно. — Арнольд предупредил, чтобы я не нагружала тебя работой, у тебя слабый организм, — сказала Татьяна Федоровна. Диана покраснела. — Я хорошо себя чувствую. Я хотела у вас спросить, а кем вам приходится Арнольд Иванович? — Внуком. — Внуком? — почему-то очень удивилась Диана. В ее воображении не очень вязался образ развязного хозяина ресторана, интересующегося женщинами и одновременно имеющего парализованную бабушку, за которой он бережно ухаживал. — Да, мы остались с моим мальчиком вдвоем много лет назад… Родители его развелись из-за того, что отец влюбился в другую женщину, а мама Арнольда, моя дочь, рано ушла из жизни. Я работала учительницей в старших классах, преподавала историю, Арнольд учился. Потом он пошел работать на бензозаправку и поступил в институт. А когда Арнольд окончил вечернее отделение института, у меня произошел инсульт, и я стала абсолютно беспомощной. Короче говоря, случилось то, чего я больше всего боялась. Я стала не опорой, а обузой для своего внука, которому в свое время заменила и отца, и мать, — грустно поведала Татьяна Федоровна, как все пожилые люди любившая поговорить и страдающая от недостатка общения. — Не говорите так! — воскликнула Диана. — Вы же его бабушка! Я была бы рада, если бы у меня была бабуля, но у меня нет такого счастья. — Бедное мое дитя. Конечно, Арнольд никогда бы не признался в том, что я являюсь для него обузой, но я-то все видела! Слава богу, ум у меня остался в порядке. Мой мальчик надрывался на работе, чтобы заработать деньги на мои дорогостоящие лекарства, благодаря которым я и тяну на этом свете уже десятый год. Я предложила ему сдать меня в дом инвалидов и не портить свою молодую жизнь, но он даже слышать об этом не хотел. Но сидеть он со мной не мог, кто бы тогда нас кормил и покупал лекарства? Арнольд стал нанимать ко мне медицинских сестер и сиделок. Много хороших девочек сюда переходило. Кто-то подрабатывал, пока учился в институте, кто-то не мог найти другой работы поприличней, одна девушка ходила, пока муж ее служил здесь в военном городке. И вот теперь ты, Дианочка, будешь ходить ко мне, я очень рада. — Молодец у вас внук, так заботится о вас, — откликнулась Диана, открыв форточку и покрошив за окно хлеб. Голодные голуби накинулись на крошки, тихонько касаясь крыльями оконного стекла. В комнату ворвалась струя зимнего морозного воздуха, Диана захлопнула форточку. — Какой мороз на улице! — Давно пора, а то зима не зима. — А Арнольд Иванович здесь же живет? — Конечно, со мной. Его кабинет и спальня там дальше, а я лежу в большой комнате. Он каждый день моет меня, меняет белье. Не знаю, что бы я делала без моего мальчика. На бесцветных глазах Татьяны Федоровны навернулись слезы. — Я лишаю единственного внука личной жизни. Он не может жениться, уехать куда-нибудь, надолго задержаться с девушкой. Одна девушка мне сказала, что мой внук — бабник. Ох, как я не согласна с ней! Сколько раз он пытался завести с женщиной долгие, серьезные отношения, и ни одна дама не выдерживала. Кому нужен мужчина, привязанный к больной бабке? Погулять на стороне — да, поучаствовать в моей судьбе — нет. Арнольд смирился и больше не встречается ни с одной женщиной, чтобы не вешать на нее свою ношу. Диана подоткнула одеяло вокруг пожилой женщины. — Не расстраивайтесь. Значит, просто ваш внук не встретил свою настоящую любовь. Поверьте мне, вы вовсе не такая страшная, чтобы вас так бояться и считать серьезной обузой для создания семьи… Татьяна Федоровна рассмеялась. Диана покормила ее приготовленным супом, потом картофельным пюре с котлетой. — Кто вам готовит? — Арнольд, кто ж еще… Иногда готовили приходящие сиделки, но в основном за мной ухаживал только внук. Тут у него одно время появилась одна очень милая девушка — актриса из театра Алевтина. Ну просто красавица! Она при нем очень неплохо ко мне относилась, и я уж было подумала, что вот оно… Диана вспомнила Алевтину, актрису и красавицу. — Я знаю, о ком вы говорите. Действительно, она потрясающая женщина! Татьяна Федоровна вздохнула и отвела глаза. — Девушка, любующаяся только собой… — тихо произнесла она. — Один раз внук попросил ее посидеть со мной, Алевтина согласилась… я долго просила ее подать мне стакан воды… — И что? — спросила Диана, почувствовавшая, что Татьяна Федоровна говорит о наболевшем. — Она даже не подошла ко мне… Так и просидела в кабинете Арнольда, разучивая роль. Диана недоуменно уставилась на пожилую женщину. — Алевтина не подала вам воды? — Да. — Но этого не может быть! Она такая добрая, приятная… — Да, да, да, Алевтина производит именно такое впечатление. Я сама не ожидала от нее такой черствости. Она прекрасно слышала мою просьбу и проигнорировала ее. — Вы рассказали об этом Арнольду? — спросила Диана. — Ни за что на свете! Он был так счастлив со своей актрисой, что я не хотела портить ему жизнь. Может быть, она хорошо относилась к моему внуку? — Это так не похоже на Алевтину, что мне даже… — Диана замолчала. — Не верится? — закончила ее мысль Татьяна Федоровна. — Я и сама удивилась ее поступку. Но внуку я ничего не сказала… зачем? Но потом я поняла, что у них самих что-то разладилось в отношениях. Алевтина больше к нам не приходила, Арнольд перестал о ней говорить. Я видела, что мой внук переживает, нервничает, снова пошли какие-то телефонные звонки от разных женщин. Я поняла, что он расстался с Алевтиной или она с ним… скорее всего она. Посидела тогда со мной здесь, а я ее еще об услуге попросила… Подумала актриса, зачем ей жить с парализованной бабкой, и бросила моего внучка. Во всем виновата я! Диане стоило больших трудов уговорить Татьяну Федоровну, что это не так. Она протерла влажной тряпкой пол в комнате за разговорами с бабушкой Арнольда, сделала ей уколы и начала собираться домой. Татьяна Федоровна расположилась на подушках, рядом на тумбочке лежали необходимые лекарства, пульт от кондиционера, пульт от телевизора, телефон и графин с водой. — Иди, иди, милая, у меня все есть. Внук вернется сегодня поздно ночью с охоты, на которую я его уговорила поехать. Его давно приглашали друзья, а он все отказывался из-за меня. А сегодня я знала, что ко мне придет новая сиделка, что я на весь день не останусь одна, и я заставила Арнольда поехать.