— Дахху, прерви на секундочку лекарский круг, — попросила я друга. — Но у нас люди умирают… — шепнул Смеющийся и расцепил пальцы. Лиссай снова предстал пред нами во плоти, в красках, с порванной пижамкой. Ровно в центре между правым и левым седьмым ребрами холодел рваными краями крохотный полумесяц портала… Из него, бочком, убого, выполз новый муравей. — Портал, — мрачно повторил Давьер. — Это портал в царство Зверя. Говоришь, Карл с Авеной легко спасли Лиссая? O fallacem hominum spem… — усмехнулся он. — Ты, когда принца в некрополе целовала, Пустоту чуяла? — Откуда вы знаете про поцелуй? — вспыхнула я. Как береговой маяк-побратим, полмгновенья спустя вспыхнул и Дахху, единственное мое доверенное лицо в том рассказе. — Что? Что? Вы к-кокму-то расск-казали? — заволновался Лиссай. Тут уж я не стала церемониться — пульнула в принца свеженькой унни, чтоб заткнуть его нежные уши и самой лишней раз не позориться. Переборщила… Принц уснул и вдобавок застыл, как истукан. Ладно. Может, оно и к лучшему, потом разбужу. — Чувствовала или нет? — гаркнул Давьер, нависая надо мной, как злой ворон. — Не чувствовала… И мы с вами на ты не переходили… — отшатнулась я. Маньяк лишь в ладоши хлопнул: — Потому что Пустоты и не было тогда! Не было! Был только портал. Зверь сделал себе лазейку в заложнике, предназначенном для спасения. Троянского коня вам подогнал. Зверь не дурак, будь как Зверь… Но эта межгалактическая опухоль, дурная, тупая, безголовая Пустота вползла в его заготовленный коридорчик и заняла тут почти все место. Никому, кроме муравьев, не протиснуться! Уберем Пустоту — запустим куда более крупных приспешников Зверя. Нам этого не надо. Считай, сама судьба сыграла на руку! Глаза его блеснули одурелой радостью. Будто он реально думал, что судьба есть. И что она нам так помогла. Дурак Теннет. — Пустота все равно уже сворачивается, испуганная вашими экспериментами, — пожала плечами я. — Сворачивается и убивает горожан. Успеем разобраться со Зверем. Дахху. Пускай бокки! — к концу фразы мой голос набрал решительности. — Лучше немного смертей сегодня, чем много — потом! — рявкнул Анте. Я швырнула унни и в него тоже. Не знаю, дозволяет ли подобное всемирная субординация, но… Пусть помолчит, жалкий трус. Или прахов умник. Глупо — знаю. Но если кого-то можно спасти сейчас — надо спасать сейчас. Потом, как говорится, всякое бывает. Потом всегда есть шанс все переиграть, наткнуться на волшебное решение извне, нарастить — внезапно — мозгов, коих будет достаточно для решения новой проблемы. Но никогда не стоит верить в принцип «меньшего зла». Нет меньшего зла. Есть зло. И есть нежелание с ним мириться. — Запускай бокки, — повторила я Дахху из Дома Смеющихся. Друг поколебался с полмгновения, но кивнул. Он тоже знает — спасать надо сейчас. Действовать надо сейчас. Жить — сейчас. Удаление Пустоты-прародительницы началось. * * * Мать-Пустота долго боролась с искрами бокки. Так долго, что все звуки внешнего мира от меня загородил счетчик в моей голове, запустившийся еще на Плавучем рынке. Счетчик грубо, наспех и чисто умозрительно полагал, что каждые две минуты равносильны смерти одного больного. Следовательно, прикидывал счетчик, в час Пустота высасывает тридцать жертв. Счетчик, скорее всего, не имел никакого отношения к реальному положению дел. Но арифметика меня всегда успокаивала и дарила утешение. Даже такая безжалостная, как эта, оперирующая чужими смертями, на самом деле непредсказуемыми… Лишь бы Пиония выжила. Лишь бы выжил мастер Улиус. Других зараженных я не знала лично. Их было жаль — но не до такой межклеточной паники, как упомянутых двух. Я не заметила, как зажмурилась, пока бокки — добрый десяток — сражались со злой, остервенелой, пришлой Пустотой. Кто-то ободряюще взял меня за руку, и я понадеялась, что это — очнувшийся Полынь. Мол, поднялся в коридоре, отряхнулся, встряхнул своей удивительной головой — мигом все понял, подошел и занял одну из ведущих ролей в мизансцене «бокки против Пустоты-матери». Но нет. Это был Дахху, валящийся с ног, вцепившийся в меня ровно с теми же надеждами, с какими цепляются за забор, таблетки или письменный стол в зависимости от диагноза. — Почему ты такой дохлый? — шепотом испугалась я. — Направляю духов… А ты что, думала, они сами эту Пустоту выдавливают? — пробормотал Дахху, вперив напряженный взгляд в поле боя. Наконец, команда оранжевых искр под его командованием одержала победу над кляксой. Бокки разгромили Пустоту. Утробно взвыв — за «пустотами-дочками» такой акустической привычки не водилось! — жирная, черная, иноземная фиговина втянулась вникуда. Нитки лопнули. Чернота во все еще прозрачной груди Лиссая исчезла… Втянулась внутрь. Куда-то далеко-далеко. Заражать другие миры. А может — долгие столетия восстанавливаться. Кто ее знает, чужеземную ерунду. Под пристальным оком лекарского заклинания осталась лишь маслянистая каёмка звериного портала — и ее маслянистая середка, бликующая розово-фиолетовыми переливами. Такой же жуткой разноцветной пленкой затянуто озерцо Дома Внемлющих. Полынь объяснил, что юные дарования что-то нахимичили с реактивами и получили гадость, гордо названную ими «бьянзол», от которой так сложно избавиться… Похожей «бьнзольной» лужицей выглядела и поверхность портала. Стоило Пустоте сбежать, как портал-полумесяц в груди принца дорос до полноценной круглой "луны". Вдобавок эта дырка увеличилась… Из глубин портала свободно посыпались насекомые. Прямо по списку ботанического иллюстрированного словаря, будь он проклят за мою испорченную детскую психику! Давьер, все еще немой из-за моего заклятья, нечленораздельно взвыл. Прикорнувший в строго вертикальном положении Лиссай подрагивал от толчков выползающих из него тварей, как кленовый листок на ветру. — Проверь заболевших, Дахху! Нам удалось победить Пустоту или нет? — попросила я другу, подпрыгивая, меж тем, вплотную к принцу. Наверное, Дахху мне кивнул. У него иногда случается. Вместо голоса использует мимику, даром что собеседник за спиной, отвлечен или вообще орет из другой комнаты… Кто-то мне говорил — мамин дворцовый мозгоправ, что ли? — что это признак эгоистической натуры. Так или иначе, я услышала лишь удаляющийся топот дружеских шагов. Сама я прижала руку к пульсирующему порталу в груди Лиссая. Не очень героически. Но… Как бы вы закрыли портал? Портал в иное измерение? Не знаете? Вот и я не знаю. Магистр Орлин не учил нас думать о других измерениях. О Зверях. О падших хранителях. О том, какой не на штуку глобальной проблемой могут обернуться банальные тараканы, сверчки, цикады, кузнечики и другие мерзкие членистоногие… Поэтому я подошла к проблеме строго по бытовому — заткнула дыру кулаком. Со стороны, наверное, казалось, что я бью Лиса в некоем замедленной кадре имаграфа. Хрупкая девушка с неуправляемым шалашом волос вперила кулак в голый грудак худощавого Высочества и взирает на него снизу вверх с мрачным неудовольствием. Самая та картинка для феминисток! Как и следовало ожидать, мой трюк не шибко удался. Тараканы, сверчки и прочее с ТОЙ стороны так рьяно вгрызлись в мою слабую человечью плоть, что я мигом отдернула руку. Ну да. Они же целых людей обгладывают, как мы знаем. Что им какой-то кулачок с двумя серебристыми колечками «на удачу»… Более того, отдернув руку, я с ужасом поняла, что портал еще немного увеличился. Как будто после побега Пустоты у него появились удивительные способности к скоростному росту. Теперь из дыры в принце лезли твари побольше. Они все меньше походили на образцы того словаря. И все больше — на кошмарный сон. Кузнечик с длинными кусачими клешнями на голове, как у краба. Сверчок с башкой пустынного льва. Муха с глазами на нитках. В общем, цирк космических уродов… Выругавшись, я решила повторить свой трюк из-под некрополя — создать непробиваемую защитную сферу. Только модицифированную. Не вокруг себя, а вокруг портала. Чтобы сфера не выпускала тварюг наружу и, тем самым, замедлила нападение звериных приспешников на Шолох. Я наспех сплела заклятье и вокруг дырки в груди Лиссая появилась серебристая сфера. Будто на принца нацепили металлический горчичник. Я утерла пот со лба, тихонько выдохнув. Секунду спустя выяснилось, что моя сфера не может остановить приспешников Зверя. Они прогрызли ее мгновенно. Серебристая чашка превратилась в дуршлаг. Ого… Эта мелюзга оказалась куда сильнее подкурганных упырей. Я не растерялась и сделала еще одну сферу вокруг первой. Ее тоже быстро прогрызли. Третью. Четвертую. Насекомые прорывались все равно. Сматывались поскорее сквозь приоткрытое окно и там, наверное, расползались курортниками по Шолоху. Жрали одиноких путников, что Башня магов считала «стандартной ситуацией». — Мм! Ммм! — возмычал Анте Давьер и ошалело захлопал в ладоши, привлекая внимание. Ох! А я и забыла про него. — Вы можете закрыть портал? — я обернулась к маньяку. — МММММ! — голос Давьера окрасился новыми тонами. Я отпустила «его» заклинание. — Так можете или нет? Самое время! — повторила я. Теннет так недвусмысленно отвел глаза, что я задохнулась обреченностью. И уже не глядя, наспех соорудила какой-то очередной, чисто символический барьер против насекомых… Между тем, комната уже наполнилась стрекотом, шуршаньем крылышек, ворсистым перетиранием лапок. По палате летали, ползали и прыгали никак не меньше сотни мелких тварей. Еще столько же успели сбежать. Вылетающие из Лиссая, насекомые сначала дезориентированно зависали в воздухе, потом стремительно бросались к окну. Мои преграды они прогрызали на ходу, не отвлекаясь. Портал в принце дорос уже до размеров тилирийской сливы… А что будет, когда он станет больше груди? Он полностью поглотит принца? И кто тогда полезет наружу? Теннет подбежал к окну и захлопнул его. Почему-то стекло оказалось для потусторонних тварей менее преодолимой преградой, нежели мои магические щиты: они начали биться в него, как самые банальные летние мухи. Правда, уже секунд пять спустя — разбили и рванулись, свободные, в черноту засыпающей столицы… Анте Давьер ругнулся и повернулся ко мне.