— Еще Полынь нужен мне в некрополе для спасения принца. — Вот как? — Его Величество скучающе прикрыл глаза и начал массировать веки подушечками пальцев. Мне стало как-то совсем не по себе. — Да. Моих умений не хватит, несмотря на пособничество Карланона и Авены. Мне нужен именно Ходящий с полным комплектом запредельных способностей, чтобы миссия прошла, как надо. — Кажется, вы и сами неплохо Прыгаете, — пожал плечами Сайнор. — А таких золотых сетей я не встречал даже у Теневого департамента. — Вся моя магия дарована мне пресветлым Карланоном и несет на себе отпечаток дарителя. Я умею… всякое. Но лучше всего мне дается защита и лечение — вслед за моим учителем. Я найду Лиссая, вылечу его, оберегу от нечисти. Но я не могу и лечить, и сражаться одновременно. — Моя гвардия в вашем распоряжении, Тинави. Берите, сколько надо, — Сайнор костяшками пальцев подпер гладко выбритый подбородок. — Прошу прощения, но, если вся ваша гвардия поляжет под курганом, Совет отнюдь не будет рад. А если под курганом погибнет тот, кого вы и так собирались казнить — какая разница? — Договорились. И снова странно. Его Величество сквозь зеркало, висящее над окном, посмотрел на настенные часы, идущие в обратном направлении: — В Тронном зале меня уже ждет Совет. Я спущусь туда и соглашусь на то, чтобы послезавтра на рассвете маги запломбировали все новые входы в курган. Если к тому моменту Лиссай не будет дома — вы умрете. — Либо я вернусь с принцем, либо меня убьет нечисть, — согласилась я. — Нет, — Сайнор отриательно покачал головой. — Не только так. Если вдруг вы струсите, передумаете, решите сбежать со своим выпущенным из-под стражи другом — вы все равно умрете. Мне даже не придется вас искать. Любой, кто без приглашения появляется в королевских покоях, попадает под проклятие, Тинави. Неважно, как пришел чужак — в дверь, в окно или Прыжком. Через сорок восемь часов вы перестанете дышать и умрете. Вы обрекли себя на это своей дерзостью. Сорок восемь часов…. Я сам выбрал этот срок для проклятья. Говорят, всю среднестатическую человеческую жизнь можно уложить в двое суток — вернее, все, что в ней достойно упоминания и сожаления. Я окаменела. Часы тикали. Ястреб застыл, буравя нас янтарным взглядом. Сайнор легонько улыбался. Прах. Допрыгалась. Король легонько пожал плечом: — Если к тому моменту Лиссай будет у меня — я сниму проклятие. Кроме меня, этого не может никто. Можете спросить богов, конечно, — королевская бровь ехидно приподнялась, самую чуточку, тем ехиднее, — но я бы на вашем месте не тратил время зря. Набирайте себе любую команду. Ловчего и каких угодно добровольцев. Мне важен только результат. Конечно, пятьдесят тысяч золотых отменяются. Две амнистии вместо них — это даже слишком щедро. Я кивнула и вдруг спохватилась: ох, я ведь все еще в лисьей маске! Ну да ладно. Возможно, это даже хорошо. Вдруг носатая рыжая мордочка напоминает королю о сыне и, тем самым, играет мне на руку в этих безумных переговорах? — Итак, девять утра, пятнадцатое июня. Маги закрывают трещины. Если Лиссай дома, я отменяю проклятие и подписываю два помилования. Если нет, вы умираете, Ловчего — если выжил — возвращают в тюрьму. Договорились? — Да. Его Величество встал, попрощался со мной легким кивком головы и бесшумно прошел к выходу из покоев. Я, сохраняя почтительную дистанцию, поплелась за ним. Перед самыми дверьми он развернулся, снял с указательного пальца крупный желтоватый перстень и дал мне: — На эти сорок восемь часов вы снова в законе, Тинави… Снимайте уже свой ужасный нос. Ого. И как он разглядел муляж под карнавальной маской? Сайнор вышел в коридор. Стражники-чрезвычайники хором гаркнули «Вашличество!» и дружно топнули правой ногой. Сайнор не ответил и величаво, не оборачиваясь, поплыл прочь. Я снаружи закрыла за собой дверь в покои и оперлась на нее же, переводя в дух, не в силах поверить в то, что вообще произошло. Правый стражник сохранял профессиональную невозмутимость. Левый стражник, когда Сайнор свернул за поворот, поднял глухое забрало: — Может, объяснишься? — прошипела Кад. — Ты на посту, душа моя. Тебе нельзя болтать, — пробормотала я. Ее взгляд мог прожечь во мне дырку. Я прикрыла глаза и примерила королевский перстень на большой палец. Сел идеально. Итак, начинаем обратный отсчет. ГЛАВА 12. Дождь в июньскую ночь Я вышла из Дворца — и о моей решительности можно было слагать легенды. Первое, что я сделала — нагло, пользуясь предоставленными Сайнором благами, сорвала с информационного табло на тренировочном плацу объявление о собственном розыске. Стражи дернулись, но я вызывающе выставила им навстречу перстень с королевской печатью. Как ни странно, это сработало. Видимо, практика с «дозволительными» кольцами была во Дворце в ходу. Хм… Интересно, до какой грани я смогу дойти с эдаким перстеньком на пальце? Не то чтобы я слишком озабочена вопросами вседозволенности, но соблазн творить чушь, пока можно, велик, до ужаса велик. Так, изо всех сил тормозя своего внутреннего бунтаря, я пошла на шахматную поляну к Дахху. Почти зашедшее солнце в прощальной щедрости вызолотило и без того мягкие краски островных угодий. Наш многоуровневый дворец, похожий на свадебный торт-безе с декоративными бусами плющей и мхов, возвышался надо мной, как гора. Диагонали этажей сбегались к наивысшей центральной точке — белоснежной башенке, над которой реяло полотнище с шолоховским гербом: кудрявое коронованное дерево, растущее из кургана, под которым изображен бриллиант. Народу вокруг стало еще больше, на небе звездами дрожали мириады магических огоньков. Они сбивались в стаи, будто скворцы, и удивительными геометрическими фигурами рассекали набухающую сумеречную синеву. Когда я нашла Дахху, он безмятежно улыбался, глядя наверх своими чуть плывущими из-за лекарств глазами. Друг стоял на углу небольшого игрового поля и лениво «рулил» сразу двумя юными шахматистами: поочередно подсказывал то одному, то другому. Детишки таскали крупные, в полметра, деревянные фигуры с клетки на клетку и выражали бурный восторг, когда Дахху рекомендовал кому-то из них «съесть» фигуру противника: в таких случаях ее заваливали на бок и колбаской скатывали с доски в густую изумрудную траву. Я подошла к Смеющемуся. Он извинился перед юными дарованиями и прервал партию, уставился на меня выжидающе. Я улыбнулась: — Все получилось. Полынь выпустят, чтобы мы спустились под курган. — Это невероятно! Поздравляю! А что у тебя на шее? — В смысле? Дахху указал мне на полированный диск солнечных часов, тускнеющий подле шахматной полянки. Часы могли худо-бедно сыграть роль зеркала. — Присмотрись. Я ужаснулась. Во впадинах над моими ключицами бугорками выступили над кожей черные прожилки. Это было похоже на городскую карту в миниатюре. Вернее, крохотный кусочек оной: два пятна по два квадратных сантиметра каждый. Судя по опасной пульсации крайних «жилок», они собирались расти… Сорок восемь часов, говорите? Дахху не дал мне власть налюбоваться этими непрошеными и немодными татуировками. Сложив оба костыля вместе и засунув их под правую подмышку, чтобы оставить левую руку свободной, он по-лекарски неделикатно схватил меня за подбородок и поднял его по диагонали вверх, чтобы, значит, лучше было видно. — Не трогай! — рявкнула я, когда загребущая лапка Дахху с любопытством потянулась к бугоркам. — Почему? Никогда такого не видел, — его глаза блеснули алчным исследовательским огоньком. — Тебя заразили чем-то в Шэрхенмисте? — Нет. В королевской опочивальне, — буркнула я, выворачиваясь из цепкой хватки Смеющегося. Тот непонимающе нахмурился. Я продолжила: — Кадия на посту до полуночи — после этого предлагаю собраться, так как мне нужно многое вам рассказать. А пока что я еду в тюрьму — забрать Полынь. — Я с тобой. — Ну… спасибо. Мы покинули остров-курган. По моей просьбе, Дахху послал Кадии отложенную ташени с приглашением на ночную встречу в его пещере. Там, в знакомых декорациях надувного матраса, армии глиняных чашек и вороха энциклопедических черновиков мне предстояло выложить друзьям всю правду. Про Карла, про свою вернувшуюся магию, про Зверя, про Лиссая. Причем выложить очень быстро, в сжатые сроки. Хранитель, конечно, не одобрил такой болтологии. Но, будем считать, его молчание в диковинном сне — знак согласия. Ибо проклятье, червяком ползущее по шее, мне совсем не нравилось. Какие уж тут разрешения! * * * Королевская тюрьма находилась на северо-востоке Шолоха, за башней Магов. Не в центре, но и не совсем на отшибе: королевская все-таки, для особо опасных преступников, которых так нравится на досуге изучать чародеям и другим на голову отшибленным чиновникам. Когда мы вылезли из нанятого кэба — Дахху решил шикануть и с негодованием отверг мою идею стандартных перевозчиков («С костылями на седле? Нет уж!») — было уже совсем темно. — Мне тут подождать? — вежливо уточнил Смеющийся. Всю дорогу меня слегка потряхивало, и это не укрылось от его внимательного взгляда. — Нет. Не знаю. Да. — Тинави, — друг положил мне свои привычно холодные руки на плечи, — Все будет хорошо, перестань нервничать. Ты ведь даже с Сайнором справилась — после такого тюрьму точно переживешь. Никто не посмеет упечь тебя обратно в карцер. Я тяжело сглотнула. Дахху, милый Дахху!