– Вот в том-то и дело, что я не знаю, чего проект! – в трубке послышался какой-то мелкий частый стук – я предположила, что это Натка дрожащей рукой приложила к губам (и зубам) стакан с успокоительным… Или с горячительным, тоже вариант. – По агентурным данным, Липскеры делают проект по экологии. У Вагнеров наверняка что-то про цветочки, и они тоже будут в тренде, всем не дают покоя лавры девочки Греты… – Какая девочка? Какая Грета?! – я, когда не понимаю что к чему, начинаю злиться. – Единственная девочка Грета, которую я знаю, это та, что с братцем по лесу гуляла, крошки хлеба рассыпала! – О! Может, мы поэму напишем? – Наткина мысль совершила кульбит, не позволив мне ее уловить. – Поэму-то зачем?! – Затем, что проект, Лена, – сестрица устало вздохнула. – Ну, я же понятно объясняю: каждый шоко-школьник к концу учебного года должен представить и защитить какой-то проект. Первоклассники не исключение, наоборот, для них это особенно важно – типа, дети должны правильно стартовать, чтобы дальше двигаться полным ходом… За проект начисляют баллы… – Как за батарейки? В конце сентября Натка как подорванная бегала по друзьям-знакомым, выпрашивая у них использованные батарейки. У них в Шоко-школе конкурс был – кто лучше защищает природу, детям велели принести батарейки, чтобы сдать их на переработку. Результат оценивали по весу, так что батареек требовалось чем больше, тем лучше, и Натка в запале обесточила и свой дом, и мой. Даже из пульта к телевизору и беспроводной компьютерной мыши пальчиковые батарейки выковыряла! Спас нас тогда Никита Говоров, мой сердечный друг, пожертвовавший на благое дело целый автомобильный аккумулятор, который как раз пришла пора менять. В лидеры-экоактивисты Сенька все равно не вышел – видать, в других семействах автомобилей и, соответственно, аккумуляторов было больше – но и в аутсайдеры не угодил. – Да, точно, как с батарейками, только намного важнее! – обрадовалась моему долгожданному пониманию Натка. – Оценка в табель пойдет и будет учитываться даже при выпуске из школы! – Фигасе… – Отож! Мы обменялись выразительными репликами в посконно-сермяжном стиле и замолчали. Натка расстроенно сопела, я думала, где бы взять дружественного профессора, готового поработать на нашего первоклассника забесплатно. Мы не Липскеры, в режиме товарно-денежных отношений никого университетского не потянем, разве что уборщицу какую-нибудь, а с нее толку-то… Хотя… У нас же есть знакомый профессор психологии! – Так. А на какую тему нужен проект? – я заговорила строго по делу. – Тему можно выбрать, руководствуясь базовым учебным планом начального общего образования для первого класса, – Натка, похоже, зачитала мне это с листа. – Он реализует введение федерального государственного образовательного стандарта начального общего образования и состоит из двух частей – обязательной и формируемой участниками образовательного процесса… – Короче, Склифосовский! – В обязательной части зафиксированы следующие предметные области: русский язык и литература, иностранный язык, математика и информатика, обществознание и естествознание, искусство, технология, физическая культура! – А психологии в списке нет… Ладно. Другие дети что делают? – Про Липскеров и Вагнеров я уже рассказала, у них естествознание, а Красицкие вроде по искусству пройдутся – есть информация, что они создадут на 3D-принтере модель яйца Фаберже, точную копию с натуры, как тебе? – То есть все используют уникальные возможности, которыми располагают родители? – смекнула я. – Да! А у меня никаких уникальных возможностей нет! – Натка всхлипнула. – Неправда, – строго сказала я ей, только чтобы она не разревелась. – У тебя наверняка тоже что-нибудь такое есть. Надо только хорошо подумать… – Что? У них ломбарды с музеями, оранжереи с ботаническими садами и еще бог знает что, они же все крутые – владельцы заводов, газет, пароходов… – Газета! – осенило меня. – Ты работаешь в редакционно-издательском центре, значит, сможешь сверстать и напечатать настоящую книжку, а это реально круто! – Да? – Натка перестала скулить и задумалась. – Да… А напишет эту книжку кто? У меня нет знакомых писателей, согласных трудиться без гонорара… – А это будет не художественная книжка, а научная, – я уже почти все придумала. – Говоришь, Грета в моде? Будем как Грета! Сделаем какой-нибудь экологический талмуд. Типа, вымирающие птицы Подмосковья – справочник с картинками. Текста поменьше, картинок побольше – самое то. – Точно! – Натка загорелась идеей – аж искры полетели. – Только пусть у нас будут не птицы, а рыбы! И я даже знаю, с кого потребовать картинки для уникальных иллюстраций – с Таганцева, он же фанат подмосковной рыбалки! – Ну, рыбу-то он тебе поймает, но снимет ли ее как надо? – усомнилась я. – У Таганцева профдеформация, он сфотографирует тебе карасиков в фас и в профиль, как для полицейской базы данных или стенда «Их разыскивает полиция»… – Пусть только поймает, а сфотографирую я все сама! – решила Натка. Вот так и был сделан шаг на скользкую тропку в камыши… – Может, бог с ними, с рыбами? – сказала я и покрутила в воздухе ножик – безупречно острый, красиво фонтанирующий солнечными зайчиками: туман наконец рассеялся. – Кровососущие насекомые Подмосковья – чем не тема? Ж-ж-животрепещущая. – Для комаров макросъемка нужна, мой фотик не потянет, – с сожалением сказала Натка. – И не такие они фотогеничные, как рыбы, эти кровососущие насекомые… – Й-еееес! – восторженно завопил в камышах детский голос. – Дядь Костя, это кто? Это щука?! – Щу-у-учка, – с нежностью пробасил невидимый за растительностью Таганцев. – Вку-у-усная… Краси-и-ивая… – Тащите ее сюда! – вскочив, закричала Натка и, не дождавшись ответа, поскакала к реке – только зелень под фирмовыми сапожками захрустела. На бегу она обернулась: – Лена, чистить готовьсь! – Ш-ш-ш-ш-сссс! Если бы Вера Николаевна рисовала герб рода Суриковых, она изобразила бы бревно и топор. И кучу кругляшей, с помощью того топора от того бревна отделенных, нарубленных, – рублей. Кругляши были бы золотыми, а топор серебряным, с отполированной до блеска рукоятью и зазубренным от долгого использования лезвием. Все это – бревно, кругляши и топор – помещалось бы на нейтральном фоне, и тогда каждому было бы понятно, что Суриковы всегда, во все времена и при любом строе не покладая рук рубят деревянные. Хороший герб получился бы, осмысленный и ироничный. Жаль, что Веру Николаевну никто не попросил его нарисовать. Зато у нее все постоянно просили денег. Деньги, деньги – деревянные и зеленые, дай, мама, дай, бабушка, дай, дай, дай! Старшему сыну не хватает на новую машину, младшему – на ремонт загородного дома, дочери – на пластическую операцию по удалению живота, чушь какая, выдумала тоже… Внукам – на карманные расходы, которые у старшего сопоставимы уже с бюджетными тратами какого-нибудь небольшого африканского государства. А Люсе, младшей внучке – любимице! – нужно то, что за деньги не купишь. – Верниколавна, фуры пришли, вы просили сказать, – Татьяна, помощница, заглянула в начальственный кабинет и тут же снова плотно закрыла тяжелую дверь. Знает, что директриса не любит лишней болтовни и долгих разговоров. И потом, ей-то что с того, что эти фуры пришли? Ни загружать, ни разгружать их она не будет. Есть специально обученные люди, они все сделают… А мудрая начальница, своевременно предупрежденная, по обыкновению за ними присмотрит. Вера Николаевна уверенно потыкала пальцами – заметно отекшими, в перетяжках тяжелых колец – в клавиатуру ноутбука, и на экране появился общий план склада. Фуры уже стояли на въезде, к ним наперегонки катились автопогрузчики. Все нормально, процесс пошел. «Суриков и партнеры» – компания надежная, работает как часы. Вера Николаевна ассоциативно покосилась на краснодеревянную полуколонну старинных напольных часов. За потемневшим от времени толстым стеклом сновал вправо-влево маятник, спятившим солнышком метался туда-обратно блестящий медный диск, озабоченно стучали стрелки. Время идет, деньги капают. Отличный, кстати говоря, девиз – не для Суриковых, конечно, но для какого-нибудь банкирского семейства. Протасовым подошел бы. Вера Николаевна усмехнулась. Если бы ее попросили нарисовать герб семейства Протасовых, она изобразила бы песочные часы с золотыми монетками вместо песчинок. И сверху девиз: «Время идет, деньги капают». Или нет, лучше так: «Время идет, деньги остаются»… с подразумевающимся по умолчанию уточнением: у Протасовых остаются. В их банках, фондах, где там еще? Много где… Протасовы – они свои золотые запасы в одну кучу не сваливают, грамотно раскладывают золотые мешки по разным нишам. Вот и в презренную торговлю решили зайти, в партнеры к Суриковым. Вообще говоря, никаких таких партнеров у Суриковых не было уже лет сто. Название торгового дома было еще дореволюционное, Митя, супруг Веры Николаевны, царство ему небесное, вытащил его из анналов истории на заре перестройки. Они, эти самые анналы истории, Вере Николаевне представлялись подобием пыльного захламленного чердака. Там, если как следует пошарить, можно много интересного найти. Не один скелет в шкафу… Сто лет назад название «Суриковы и партнеры» звучало веско и с достоинством. В советское время, когда буржуазное прошлое порицалось, а уважение к деятелям советской торговли было крепко замешено на зависти пополам с ненавистью, Вера Николаевна, конечно, не одобрила бы намерение супруга выбить пыль из старых штандартов. Но девяностые налетели, как тачанки батьки Махно, и сразу стало все можно, хотя и не все нужно. Митя, царство ему небесное, нужное не просмотрел, подобрал, как замшелую монетку, оттер, отчистил, добавил блеска. Торговый дом «Суриковы и партнеры» пошел на второй круг, начал новый виток. История, она же развивается по спирали… В принципе, можно было ждать, что в будущем название компании изменится на «Суриковы и Протасовы», но это только в том случае, если банкиры пожелают «засветить» свою фамилию в менее респектабельном бизнесе. Могут и не пожелать. Вера Николаевна вздохнула. Многое может пойти не так… Люся, младшая внучка – любимица! – уже сейчас могла обрушить грандиозные планы на будущее. Зачем Протасовым дурочка? Протасовы дурочку в семью не возьмут. У Протасовых дураков нет. Матвей Захарыч их, Мэтью, ученик престижной частной школы в Великой, так ее, Британии, найдет себе кого-нибудь получше, чем Люся из класса коррекции… Вера Николаевна поморщилась, нажала кнопку селектора: – Таня, мне чаю, грузчикам – предупреждение: они от графика отстают! – и откинулась на спинку массивного кожаного кресла. Она посидела немного, барабаня ухоженными ногтями по полированным подлокотникам, дождалась Таню с чаем, отпустила помощницу коротким кивком, пригубила напиток – правильный, ароматный, крепкий и сладкий, в лучших купеческих традициях – вытянула из специальной подставки дорогой смартфон. – Катерина, ну что там с Люсей? – Мам, ну не телефонный же разговор! Заеду вечером, расскажу. Ты когда дома будешь?