– Что? – удивленно изогнул брови Рой. Да что со мной не так? Я же многогранная личность! И организация душевная у меня чрезвычайно тонкая! Ладно, может, не очень тонкая, но почему я всегда говорю о жратве, как будто меня волнует только возможность набить живот? – В смысле… – покосившись на ухмыльнувшегося кучера, я почувствовала, как начинаю краснеть. – Ты все утро трясся в омнибусе, наверняка проголодался, а я знаю неплохую едальню в паре кварталов. До нее ехать всего-то минут десять. Что скажешь? Конечно, если ты торопишься… – Я с удовольствием позавтракаю с тобой, – перебил неконтролируемый словесный поток абрисец. – О… – Я кашлянула. – Хорошо. Назвав нужную улицу вознице, я забралась внутрь. Скамья была одна, и Рою пришлось усесться рядом. Когда карета, дернувшись, тронулась, я едва не съехала на пол. Смущенно поерзав на лавке, расправила на коленях юбку. – Что ты делала на вокзале? – вдруг спросил он. – Отца провожала в столицу. А ты? Когда ты приехал сюда? От внимательного взгляда мне стало не по себе. Он точно говорил, что я задаю не просто много лишних вопросов, а сую нос в чужие дела. И снова включился мой проклятый словесный фонтан: – Хвала светлым духам, что отец не выскочил из омнибуса, когда увидел наши… кхм… обнимашки. Иначе бы вместо завтрака вдвоем, мы бы сейчас переживали смотрины втроем. Мы с папой как раз обсуждали парней, кушетки и… – Когда ты нервничаешь, всегда несешь ахинею, – с улыбкой перебил меня Рой. – А? – Я ведь верно использовал это слово? Я ошарашенно кивнула. – Меня переместили чуть больше седмицы назад, – быстро ответил он и кивнул: – Что за метка у тебя на руке? – Метка? А-а, ты про это… – Я потерла руну, и магический знак отозвался голубоватым сполохом. – После возвращения меня арестовали и за скольжение приговорили к принудительным работам. Надеюсь, тебя не наказали. – Жаль тебя разочаровывать. – Тебя тоже заставили отрабатывать? – Нечто вроде того. – Хотя бы не принудили мести улицы? – с сочувствием уточнила я. – Отправили сюда. Я выразительно кашлянула. – То есть выходит, мы переправляемся в Абрис ради развлечения, а вас сюда отправляют в качестве наказания? – В наказание мне перекрыли дар, а сюда отправили, чтобы дать старейшинам остыть, – объяснил Рой. – Надолго перекрыли? – оцепенело повторила я. – На пару седмиц… Что за жалобный взгляд? – усмехнулся он. – Я никогда не отличался примерным поведением, так что магии меня лишили не в первый раз. Просто в моем возрасте это… как сказать помягче… немного неловко. – А что не так с твоим возрастом? – не поняла я. Но тут кеб остановился на узкой улочке напротив крошечной едальни. Заведение располагалось на первом этаже двухэтажного домишки, утлого и жалкого с виду. Однако моя покойная мама утверждала, что он стоял на этом самом месте еще со времен ее лицеистского детства. Хозяйка, среднего роста ловкая женщина, сама и готовила, и вытирала столы, и подавала. – Осторожно, притолока, – предупредила я, когда мы входили в низкие узкие двери, и Рою пришлось пригнуть голову. В лицо пахну́ло печным жаром, запахом паровых булок и наваристого бульона. – Добро пожаловать, – стоя у очага и помешивая что-то в котле, крикнула раскрасневшаяся от готовки хозяйка. Мы разместились за крепким длинным столом у окна. Рой уселся напротив меня, пристроил на скамье сумку и с любопытством задрал голову, рассматривая традиционную руническую вязь на потолке. – Что вам приготовить? – через весь зал крикнула нам стряпуха, но посетители, привычные к местным обычаям, даже бровью не повели. – Два омлета и паровых булочек, – попросила я. – И нам еще булочек! – донеслось с другого конца едальни, как будто гости только и ждали удобного случая, чтобы попросить добавки. – Тетушка, я разбужу охлаждающую руну? – снова прикрикнула я, вытаскивая из сумки стило, похожее на серебристый металлический стержень. – Да ради светлых духов, – махнула она рукой. – Если силы не жалко, то буди. Едва магическое перо ощутило приток Истинного света, как на острие вспыхнул голубоватый огонек. Я провела по контурам вырезанного на стене рисунка, чувствуя, как через пальцы вытекает тонкий ручеек силы. Руна вспыхнула и погасла, а в помещении тотчас заметно похолодало. – У тебя неплохо выходит, – заметил Рой. – Угу, – с самодовольством согласилась я, пряча стило обратно. – Я вообще хороша во всем, что касается бытовой магии. Тут хозяйка принесла заказ, мы взялись за вилки. – Глядя на тебя, никогда не скажешь, что ты не боишься еды, – пошутил сотрапезник, следя за тем, с каким удовольствием я поглощаю завтрак. – Мне нравится. – Только что я в тебя влюбилась, – промычала я с набитым ртом. – Обычно девицы моего возраста знают, где можно купить красивое платье, а я – где вкусно пожрать. Это ужасно неженственно! – Никогда не понимал, почему половина знакомых мне девушек при виде отбивной прячутся в дамской комнате, – поддержал он. – Считается, что девушка старше шестнадцати должна быть сыта салатным листком и каплей колодезной воды. Мы, знаешь ли, в шестнадцать входим в брачный возраст. Не дайте светлые духи, потенциальный жених решит, что не хватит монет прокормить невесту. – Всегда удивлялся, как на таком питании они способны рисовать руны и не падать замертво. – Скажи? – поддакнула я, вытирая рот льняной салфеткой. – Повезло, что я худая от природы и никто не может заподозрить во мне здоровый аппетит. Между тем входная дверь отворилась. По деревянному полу простучали каблучки, а наколдованный холод начал улетучиваться наружу. – Госпожа, закройте дверь! У нас мерцает охлаждающая руна, – крикнула тетушка. Я лениво глянула через плечо и выронила вилку, пронзительно звякнувшую о тарелку. Посреди обеденной залы застыла не менее удивленная неожиданной встречей Кларисса. И мне совершенно не хотелось узнавать, какая нелегкая принесла в дешевую едальню дамочку из высшего общества. Ту самую, предпочитавшую салатный листик здоровой отбивной. Взгляд брюнетки молниеносно переместился на моего сотрапезника, спокойно жующего омлет. – Валерия? – Кларисса? – Завтракаете? – Покачивая бедрами, она приблизилась к столу. – Не против? Обращаясь ко мне, она смотрела на Роя и уселась за стол, не дождавшись приглашения. – Я приехала специально за паровыми булочками. Валентин сказал, что они здесь страсть как хороши. Кстати, невеста Валентина. – Она протянула через стол руку, будто невзначай продемонстрировав знак обручения. – Валерия наверняка рассказывала вам о своем лучшем друге? – Кое-что слышал, – согласно кивнул Рой, пожимая унизанные перстеньками девичьи пальчики. – Приятно познакомиться с невестой того самого Валентина. Сотрапезник бросил на меня понимающий взгляд и очаровательно улыбнулся. – А вы, должно быть, тот самый Роман? – Ты знаешь, Кларисса, мы уже уходим! – процедила я, вполне серьезно собираясь спастись от позора не менее позорным бегством. – Я был бы тебе безмерно благодарен, тыковка, если бы ты дала мне доесть, – нахально заявил Рой. Тыковка?! Я попыталась пнуть его под столом, но по ошибке тюкнула деревянную ножку, отчего истерично звякнула посуда. – Угощайтесь. – Рой дружелюбно указал Клариссе на блюдо с булочками. – Благодарю, но воздержусь, – отозвалась она. У меня напрочь пропал аппетит, а от вида надкусанной паровой булочки с ароматной острой начинкой из мяса вдруг стало подташнивать. – Так, значит, вот как выглядит мужчина, которого Валерия ото всех прячет, – проворковала она. Я подавилась и схватилась за кружку с холодной водой. – Говоря «прячет», что вы имеете в виду? – с невинным видом уточнил Рой и одарил меня очередным полным иронии взглядом. Даже страшно было представить, какие издевательские мысли при этом его посещали. – Мы едва ли не клещами вытащили, что у нее есть парень… мужчина. Я вас представляла другим.