– Марья, может, и заинтересована, – криво усмехнулась Лика. – Да только Иван – нет. И он не вернётся, если она попросит. И даже если я. Не добившись своего – точно нет. – С чего ты взяла? – С того, что я просила его остаться. Ну как? Успешно? – Ситуация изменилась, – не сдавалась Маргарита. – Ты беременна, он должен знать. Вдруг передумает. Лика покачала головой. – Не передумает. – Да с чего ты взяла? – вышла из себя Маргарита. Ровно это же они обсуждали вечером накануне, и разговор зашёл в тупик на этом же месте. Маргарита доказывала подруге, что известить Ивана и отозвать его обратно – единственный выход из ситуации, а Лика плакала и говорила, что нет, Иван не вернётся, и упорно отказывалась объяснить почему. Маргарита выходила из себя, не понимая упрямства царевны, и начинала подозревать, что чего-то ей Лика недоговаривает. – Давай начистоту, Лика! – Маргарита встала над кроватью, уперев руки в боки. – Иван тебя любит. Это я знаю точно, это не обсуждается. Объясни мне: почему ты уверена, что он не вернётся ради ребёнка? Думаешь, он его не захочет? Думаешь, откажется? Лика взглянула на подругу снизу вверх и сказала так просто и буднично, что Маргарита похолодела: – Я не уверена, что сама хочу этого ребёнка. * * * – У неё обычная девичья паника, – спокойно сказала Марья. – Пройдёт. Маргарита прибежала к царице, потому что больше не знала, что делать. С Ликой она не справляется, это надо было признать. Ни утешить, ни успокоить она её не могла; более того, не на шутку разволновалась и перепугалась сама. «Не ходи к Марье!» – раздражённо вспоминала она слова царевича, направляясь к Северной башне. А к кому ещё идти? Кто ещё отговорит Лику от этого безумия?! Коломны в этот раз при Марье не было. Соловья тоже. И слава Богу, успела подумать Маргарита. Такие вещи лучше обсуждать с глазу на глаз и без мужских ушей. Она подозрительно осмотрела кабинет, но и Баюна не нашла. Едва ли не впервые она застала царицу за работой одну. Марья делала выписки из какой-то книги и Маргариту встретила не слишком любезно, явно не желая отвлекаться. Но и у той не было выбора. Она объяснила ситуацию. – Надо что-то делать, ваше величество. Я битый час пыталась успокоить её – никак. Боюсь, само не пройдёт. Тут что-то большее, чем одни гормоны. Не дай Бог, реально захочет сделать… Маргарита не смогла заставить себя произнести «аборт». Ну как, как Лика может всерьёз о таком думать?! Это же немыслимо! Марья посмотрела внимательно. – Что конкретно она говорит? Чего она хочет? – Да в том-то и дело, что ничего, – воскликнула Маргарита. – Она сама не знает, чего хочет, она просто на панике. Никак не может привыкнуть. Накручивает сама себя. Эдак она до выкидыша доведёт себя быстрее, чем до аборта. Дайте ей успокоительного какого-нибудь. Или отзовите Ивана. Марья помолчала, постучала ногтями по мраморной крышке стола. – Ивана отзывать нельзя, – сказала она наконец. – А вот успокоительное… пожалуй, да. Пожалуй, то, что надо. Она встала, оправив платье, коротко взмахнула рукой, поймав из воздуха стеклянный флакончик, и направилась к двери. Маргарита обрадованно шла рядом. – А почему нельзя Ивана отозвать? – спросила она. – Я же знаю, вы не хотите его свадьбы с этой… вестланской… как её? Ну так сообщите ему, что Лика беременна, и он вернётся. Не будет никакой свадьбы. Марья коротко улыбнулась. – Кошкина, то, что я хочу или не хочу, – это одно. А то, что надо делать, – немного другое. Ивану мы, конечно же, сообщим. Но не сейчас. – Почему? – Потому что сейчас там разыгрывается другая партия. И надо довести её до конца, прежде чем начинать новую. – Партия? – тупо переспросила Маргарита. До неё не сразу дошло, о чём говорит царица. – А, вот вы о чём! – догадалась она. – То есть вы отправили своих людей присматривать за Иваном? Ну слава Богу! А я уже чуть было не решилась… Маргарита осеклась. Опять едва не проговорилась. – Что? – спросила Марья. – Да ничего, – Маргарита махнула рукой. – Так. Не актуально уже. Действительно не актуально было посылать сообщение Ивану за спиной царицы, когда она сама его ведёт. Маргарита успокоилась. Непонятно почему, но она начинала верить Марье. Если та захочет сорвать свадьбу Ивана и вернуть его в Волхов, рано или поздно этого добьётся. И у Марго, по крайней мере, одной заботой сейчас будет меньше. Но пока надо было что-то делать с Ликой. Маргарита набралась духу и осторожно поинтересовалась: – А есть какие-то мысли, как разрулить всю эту ситуацию? Ну, с ребёнком, я имею в виду. Лика же боится, что ей одной придётся… и рожать, и нянчить, и вообще… – Лика не будет одна. – Да, но я имею в виду… – Кошкина, если ты хочешь выведать мои планы, сначала постарайся завоевать доверие. Почему не сказала, куда вчера Лику возила? – Э-э… – Маргарита смутилась. – Я же не сама, мне Коломна велел. Я думала, он по вашему распоряжению действует… – Это не ответ, – холодно возразила Марья. – Почему ты мне ничего не сказала? Ни до, ни после. – Ну я же говорю: я думала, вы знаете уже, – Маргарита разволновалась. – А потом, как приехали, сами знаете, чего было. Вообще всё из головы вылетело. Неужели Марья не знала? Неужели дьяк действовал за её спиной? Вот уж чего Маргарита не могла бы предположить, так вот именно этого! Погодите-ка… Но ведь сейчас-то она знает, раз спрашивает. Тогда чего наезжает на неё? – Кошкина, давай договоримся так, – прервала Марья её размышления. – Если хочешь, чтобы я заботилась о Лике, рассказывай мне обо всём важном, что с ней происходит. И не устраивай больше подобных выходок за моей спиной. Иначе может что-то случиться, а я не успею помочь. Они подходили к комнатам Лики. Марья взялась за ручку двери, остановилась, скользнула взглядом по ладони Маргариты. – Красивые подарки делает Соловей. Ничего не хочешь сказать? Маргарита торопливо спрятала руку с кольцом за спину. – Это… это… – смущённо забормотала она. – Это не то, что вы подумали. У нас не было с ним ничего. Он просто… Она остановилась. Вот интересно, как, в самом деле, объяснить, за что Соловей подарил ей кольцо? И с фига ли она не сняла его, когда шла к Марье?! – Он просто любит дарить украшения, я знаю, – Марья усмехнулась. – Ладно, спрошу у него. Она толкнула дверь. Маргарита сунулась за ней, но царица подняла руку, останавливая. – Нет, Кошкина, ты останься. – Почему? – возмутилась Маргарита. Ладно, она опять накосячила, но при чём здесь Лика?! – Ты хотела, чтобы я поговорила с ней. Я поговорю. Но чем меньше народу будет при этом, тем лучше. Лике будет спокойнее. Маргарита была вынуждена согласиться. В конце концов, она всё равно потом выспросит всё у самой Лики. К её удивлению, Лика оказалась подозрительно молчаливой. Когда час спустя Марья вышла из её комнат, Маргарита нашла подругу на кушетке в гостиной, одетую, прибранную и успокоенную. Она будет рожать, успокоила царевна Маргариту, но почему-то не захотела рассказывать, как и чем её убедила царица. Маргарита не стала настаивать, хотя время от времени продолжала подозрительно коситься на Лику. Они больше не заговаривали ни об Иване, ни о ребёнке; Лика вообще старалась делать вид, что всё идёт как обычно. Когда через неделю, как и обещала, навестила в «Семи сапогах» Ядвигу, она даже не стала рассказывать ей о беременности. – Почему? – спросила Маргарита. Лика пожала плечами. – Не знаю. Сама, наверное, ещё никак не привыкну. Она помолчала, подумала. – В любом случае она захочет видеться чаще, начнёт хлопотать, суетиться. Я пока не готова к этому.